Кэйт окунулась в тепло гостиной и, пройдя через нее, открыла дверь на кухню. Она сразу увидела спину Дэна и смеющиеся лица Лиззи и Эвелин. Одетая в свое самое нарядное платье и тщательно причесанная, Лиззи так и светилась счастьем. У Кэйт комок подкатил к горлу. Не дай Бог ей когда-нибудь пережить то, что пережил Патрик Келли. Уж лучше сразу умереть.

— Входи же, входи, Кэйт, ужин еще горячий, ждет тебя. — Эвелин бросилась к духовке.

— Я сама, мам, не суетись.

Эвелин отмахнулась от нее.

— Присаживайтесь к столу, молодая госпожа, и выпейте бокал чудесного вина. Дэн привез. Я уже поужинала.

Кэйт села за стол рядом с Дэном.

— Счастливого Рождества, Кэйт! — произнес он тихо, с улыбкой и, пока Эвелин возилась у духовки, легонько коснулся губами ее губ. Лиззи хихикнула, а Кэйт обалдела: чего-чего, а этого она никак не ожидала от Дэна! Но, что хуже всего, это легкое прикосновение не оставило ее равнодушной. Она натянуто улыбнулась и повернулась к Лиззи:

— Счастливого Рождества, любовь моя!

— Счастливого Рождества, мам! Ну как там дела сегодня? — На лице ее появилось выражение озабоченности.

— О, дела… продвигаются потихонечку. — Она постаралась произнести это как можно спокойнее. Пусть Дэн не думает, что вывел ее из равновесия. Но он смотрел ей в глаза, и на губах его играла улыбка: значит, заметил.

Эвелин поставила перед дочерью тарелки. Ужин прямо-таки потрясающий! Только сейчас Кэйт почувствовала, как хочет есть.

— Ой, мам, ты попала в самую точку! Я чертовски проголодалась!

— Дэн как раз нам рассказывал, как голодал, когда был в Египте.

Набив рот индейкой, Кэйт кивнула.

Эвелин снова села к столу, подмигнула дочери. По ее порозовевшим щекам Кэйт догадалась, что это от виски, или «святой воды», как его называла мать. Дэн налил Кэйт вина.

— Расскажи маме о Долине фараонов, папа! — попросила Лиззи.

— Да ей это вовсе не интересно!

— С чего ты взял? Давай рассказывай. Я послушаю!

Дэн сел на своего конька. Он упивался собственным красноречием, любил, когда его слушали. Пусть Кэйт знает, какой он отважный путешественник, искатель приключений, не то что какие-то там насильники и убийцы. Даже полицейский должен стоять перед ним руки по швам.

— Итак, приехали мы в Луксор. Там все, конечно, по-другому, ну, сами понимаете, Нил! Идешь по берегу, и мурашки по телу, сердце замирает. Это ведь не что-нибудь, а Нил… Потом на лодке плывешь к Долине царей.

— И цариц тоже, — добавила Кэйт с полным ртом.

— Ну да, и к Долине цариц тоже. Входим в гробницу Тутанхамона… [13] Тебе бы, Лиззи, там очень понравилось: потолок расписной…

Кэйт так и подмывало спросить Дэна: что же ты не взял Лиззи-то с собой? Ей было бы интересно! Кэйт знала, что Антея везде возила своих сыновей. Рассказы Дэна не очень-то привлекали Кэйт — все это она уже слышала и потому предпочла сосредоточиться на еде. В те разы, правда, речь шла не о Египте, но не все ли равно! Те же красоты, тот же слащавый голос!

Одно плохо: поцелуй Дэна все еще горел на губах, и она не могла избавиться от этого ощущения. Она хочет! Хочет мужчину! Истосковалась по мужской ласке. Коллеги по работе — не в счет. Хотя не один ее добивался. Но зачем связываться с женатыми? А разведенным только и нужно, что потрепаться и разок-другой трахнуть ее. Нет, не об этом мечтала Кэйт. К тому же мужчину никто не осудит, где бы он ни служил. Другое дело — женщина-полицейский, да еще на высокой должности. Она должна быть вне подозрений и не давать пищи для сплетен.

— Что с тобой, мам? — спросила Лиззи.

— Да ничего, малышка, просто задумалась.

Дэн обнял ее, привлек к себе.

— Забудь о делах, Кэйт, хоть на время. Ведь ты сейчас в кругу семьи.

Она сбросила с плеч его руку, посмотрела ему в глаза.

— Спасибо за совет, Дэн, но я всегда в кругу семьи.

Все пришли в некоторое замешательство, в то время как Кэйт с невозмутимым видом продолжала жевать.

— Знаешь, папа, она всегда такая, когда у нее серьезное дело! — попыталась сгладить неловкость Лиззи, и Кэйт уже раскаялась в своей резкости.