Делбридж отряхнул отворот своего бархатного пальто, затем выправил все свои кольца на пальцах.

— Спорю, я был бы лучшим в любом месте, где не пускают всю эту шушеру. — Он уткнулся носом в свой большой изношенный шарф и добавил. — Мне не будет жаль наблюдать конец этого города, скажу я вам.

— Ну и дела, а у меня здесь была большая удача, — сказал Гезил, делая большой глоток эля. — На самом деле за один сегодняшний день на ярмарке мне получилось заработать больше, чем за пять дней во время всех прошлых ярмарок. — Ремесленнику было трудно удерживаться на стуле. Или это стол двигался? Он не был уверен.

— Превосходно, — равнодушно пробормотал Делбридж.

— И все это из-за приносящего удачу гномьего браслета. — Гезил посмотрел вниз на ножки стула и схватился за край стола, чтобы удержаться от падения. — Вы заметили, что мебель здесь постоянно двигается?

— Приносящий удачу браслет?

— Что? А, браслет, — Гезил обвиняюще погрозил пальцем барду. — Я видел, что мебель двигается!

Ремесленник закатил манжет и выставил браслет на обозрение.

— Четыре раза за сегодняшний день эта самая вещь становилась горячей как раз перед тем, как у меня начинались странные видения. А потом приходили клиенты!

Делбридж внимательно всмотрелся в камни на браслете.

— Вы имеете в виду, что можете предсказывать будущее? — спросил он, не скрывая скептицизма.

— Я думаю, что это можно так назвать. — Гезил вглядывался в барда мутными глазами. — Из этого получилась бы хорошая история, не так ли? Как вы думаете, это — знамение? — Он быстро бросил Око. Ему показалось, что выпала Вода — знак неудачи. Он моргнул, чтобы прояснить глаза, но так и не смог разобрать символ в слабо освещенной палатке.

Наблюдая за ним, Делбридж рассмеялся и поднялся на свои короткие ноги.

— Я думаю, что это знак того, что вы выпили слишком много и ваш ум играет с вами злые шутки. Возможно я должен помочь вам добраться до дому.

Ремесленник качал головой до тех пор, пока она не свесилась ему на грудь, отклоняя предложение.

— Не надо. Я буду спать в своем фургоне на ярмарке и могу сам дбр… добраться до него.

— В таком случае я желаю вам спокойной ночи. — Бард погладил свой круглый живот и добродушно похлопал Гезила по плечу. — Приношу благодарность за напиток и беседу. Надеюсь, ваша удача не оставит вас, а моя вернется ко мне.

С этими словами он поднял воротник пальто, ожидая что на улице гуляет холодный весенний ветер и покинул шумную палатку.

Гезил допил остаток своего эля и тоже решил пойти спать. Он покопался в кошельке и оплатил счет, оставив по привычке медную монету для грубого официанта. Выйдя из палатки, он был смущен тем, что не помнил в какой стороне находится фургон. Увидев наконец знакомую табличку над своей палаткой, ремесленник сгорбил плечи и поплелся домой.

Он снимал ботинки внутри фургона, когда почувствовал, что знакомое тепло нагрело его кожу под браслетом. Слишком пьяный, чтобы сосредоточиться и слишком усталый, чтобы вообще обратить на это внимание, он плотно сомкнул веки. Но они тут же широко раскрылись, когда он почувствовал, как медный браслет был сдернут с его безвольного и окровавленного запястья. Потрясенный, он приподнялся и тут же почувствовал, как что-то твердое обрушилось на его череп и он не знал, видение ли это или реальность. А затем он вообще уже ничего не видел.

— Интересная штука жизнь, — сказал сэр Делбридж Фидингтон, глядя на свалившееся тело Гезила. — Возможно, я не очень хороший рассказчик, но вор из меня просто отличный.

— Честно, Флинт, это не моя вина. — Сказал Тассельхоф, подпрыгивая, чтобы не отстать от стремительного темпа сердитого гнома холмов. Даже Танис был вынужден ускорить свои шаги, чтобы не отстать от Флинта, когда они шли в темноте очень раннего утра.

— Всё это — твоя вина, кендер! — прорычал гном. — Если бы ты с самого начала не украл этот браслет, я бы не бегал непонятно зачем целыми сутками!

— Но я же сказал тебе, что не знаю, как браслет оказался у меня в кармане во второй раз. И я пытался вернуть его… Зачем бы еще мне отдавать его ремесленнику? Ты должен верить мне, Флинт.

— Я ничего не должен, кроме того, чтобы вернуть свой браслет, — сказал гном, поворачивая свой нос картошкой к кендеру. — И прекрати называть меня Флинтом. Можно подумать, что мы друзья.

— И как тогда мне называть тебя? — невозмутимо спросил кендер.

— Я хотел бы, чтобы ты вообще не называл меня! Я хотел бы, чтобы ты вообще не обращался ко мне!

— Ты ужасно вспыльчив. Вероятно ты устал от всей этой ходьбы с такими короткими-то ногами. — Сказал Тассельхоф. — Как у гусей. Если говорить о диких гусях, то мой дядюшка Пружина обычно преследовал их — ради их перьев, разумеется. Да, точно, ради перьев. Гусиные перья были очень популярны среди кендерморских богачей. Мужчины и женщины носили их в волосах и набивали ими подушки. Дядюшка Пружина сколотил кругленькую сумму на перьях. И потратил ее на путешествие на луну. Я сам почти что улетел на луну, с моим волшебным телепортирующим кольцом…