Прежде чем Гилон смог подумать что ответить, Морат вылетел из комнаты, исчезнув за открывшейся потайной дверью из книжных полок, которую лесоруб раньше не заметил. Так как маг забрал свой шар с собой, библиотека немедленно погрузилась в мрачную тьму. Немного ошеломленный тем, что произошло, Гилон отступил к двустворчатым дверям, на всякий случай несколько раз поклонившись вслед исчезнувшему магу.

Маленький Рейст настолько устал, что по его измученному выражению Кит даже не могла сказать — понял ли он то, что сообщил ему улыбающийся Гилон. Более того, честолюбивый маг не мог идти и крепко спал на руках отца во время всего пути назад от Дна Пруда до Утехи. Дом находился в часе ходьбы, но Гилон стоически нес свое бремя, чувствуя облегчение на сердце. Была ясная ночь, произошло важное событие и ни Кит, ни Гилон не испытывали желания говорить и портить настроение.

Кит тоже ликовала. Ее плохое настроение как рукой сняло, когда она услышала о том, что Рейстлина приняли в школу. Она тащилась по дороге, тоже усталая, но ее мысли мчались вперед.

Тем вечером Рейст так и не проснулся, а Кит пропустила ужин, который подготовила и разогрела Розамун. Забравшись в свою каморку, девочка не спала, размышляя. Теперь она знала, что делать — она поймает Урсу и убедить его взять ее с собой. То, что Рейста приняли в школу магии, означало, что она больше может о нем не волноваться. Что касается Карамона — Кит была уверена в его способностях стать воином. Короче говоря, она могла свободно уйти.

Китиара решила ничего не говорить Гилону или Розамун о запланированном ею отъезде. После некоторого раздумья, она решила ничего не говорить и Карамону.

Следующим утром, после обсуждения событий предыдущего дня, Кит рассказала Рейстлину, куда она решила отправиться. При этом она заставила его пообещать не кому не говорить об этом, даже после ее исчезновения.

Было похоже, что Рейст уже знал о ее уходе.

— Ты вернешься? — спросил он. Его голос был спокоен, но Кит видела блестящие слезы в глазах. Она почувствовала, что ее сердце сжимается, как будто чьей-то рукой.

— Я думаю, — уклончиво ответила она. — Что должна буду вернуться, чтобы увидеть чем занимаются мои маленькие братья!

Его глаза с упреком смотрели на нее.

— Я должна это сделать, Рейст. Я не могу провести всю свою жизнь в этом доме, в этом городе. Я не хочу. Ты должен понять.

Две ночи спустя, в заполнившем дом свете Солинари и Лунитари, Кит тихо сползла с лестницы своего чердака. В общей комнате слышались только обычные ночные звуки. Из комнаты родителей раздавался тихий храп Гилона и редкие стоны Розамун.

Кит на цыпочках подошла туда, где спали близнецы. Карамон, так же как его отец, похрапывал во сне. Рейстлин с почти что безмятежным лицом, лежал тихо. Борясь с нахлынувшими чувствами, Кит поправила покрывало на каждом из близнецов.

Больше не оглядываясь, она пересекла помещение, открывая дверь в мерцающую, залитую лунным светом ночь.

После полуночи Кит застала четверых мужчин в оговоренном месте встречи и без труда отправилась за ними на некотором расстоянии. Час спустя они съехали с дороги и разбили лагерь. На следующий день Кит снова отправилась за ними, продолжая сохранять дистанцию.

Таким образом этот караван, состоящий из двух частей двигался в течении трех дней. Днем в небе ярко пылало солнце, бросая лучи теплого света на деревья, скалы и землю. После заката все становилось темным и зловещим, и ничего не было видно, кроме теней, отбрасываемых ночными стражами — Лунитари и Солинари. Третья луна, Нуитари, была невидима для всех, кроме самых гадких злых существ.

Урса и его небольшая компания следовали в северо-восточном направлении, в сторону Гор Восточной Стены, нарочито сторонясь при этом главной дороги и избегая все города и поселения. По мере их продвижения земля стала подниматься и открытые поля уступали место темному еловому лесу. Постепенно путь становился все труднее и подъем стал настолько ощутим, что они не могли покрыть в день более чем двадцать пять миль.

В любом случае Урса и его парни, судя по всему, не слишком торопились. Они ехали, сколько могли, в течение позднего утра и дня, но рано разбивали лагерь и не торопились наутро подниматься и ехать дальше.

Один из мужчин ехал на муле, загруженном припасами. Парень по имени Рэдиссон ехал на обычной гнедой лошади. Третий, чье лицо было скрыто под капюшоном, сидел на поразительном белом жеребце с черной мордой. Урса скакал на своем привычном сером.

Вскоре Кит поняла, что они направляются в сторону Силверхола, нищего городишки гномов-шахтеров и наемных рабочих. И все же компания немного уклонялась к востоку, что приведет их в пригород, расположенный в открытой горной долине.

Она не знала ничего об этом районе, разве что предполагала, что там была чья-то вотчина или земельное владение. Чем они могли поживиться около Силверхола? Хотя город и был центром горной промышленности, но у гномов, которые тяжко работали на каменоломнях и горных дорогах, не было никакого богатства. На Ярмарке Красной Луны Кит подслушала, что наемники говорили о похищении сына высокородных родителей, но вряд ли его можно обнаружить среди шахтеров.

Китиара обдумывала этот вопрос в течении всех тех долгих часов, когда следовала за Урсой и его группой. Ей было легко оставаться не обнаруженной. Китиара была опытным наездником, она ездила без седла фактически с того момента, как научилась ходить. Корица, каштановая кобыла, которая когда-то принадлежала Грегору, была его последним подарком дочери перед тем, как он ушел. Хотя она оставалась единственной лошадью, которая имелась в семье, даже в трудные времена никому не приходило даже мысли о ее продаже. Всегда, с тех пор как уехал Грегор, Корица принадлежала Кит и сейчас девочка ехала именно на ней.