Миссия милосердия, если её можно было так назвать, могла закончиться и успехом и провалом.

В тенях зашелестел кустарник — это молодой эльф пошевелился почесывая укушенное место. Слабые стоны послышались из более тёмных теней позади него. Волшебники, которые растратили себя, занимаясь телепатической поддержкой заклинания иллюзии и доводя её до совершенства, сидели съежившиеся и слабые, беспомощные в сомнительном убежище лесной тени.

Одна из них, чьё имя было Лит, тихо прошептала жрецу: — Мой господин, Теллин. — Она не сказала больше ничего. Жрец встал возле неё на колени и их голоса слились в молитве. Сейчас он не выглядел господином, в своей перепачканной мантии и грязными, свалявшимися волосами. Тем не менее, Лит выглядела хуже. Её волосы безвольно висели на плечах, и утром они были чёрными. Сейчас их пронизали серебристые стрелы. Так тяжело она сегодня потрудилась, напрягая всю свою магическую силу, чтобы телепатически передавать сообщения от Гарана к Конналу, от Коннала к магам в ущелье. Когда они все соберутся с силами, Неистовые Бегуны эскортируют их вместе со жрецом назад в речную долину, куда драконья армия никогда не доберется.

Окончив молитву, Теллин оставил чародейку и вернулся обратно к Неистовым Бегунам. — Мы должны будем скоро двинуться в путь, — сказал он, глядя на сражение. — Иначе обе армии захлестнут нас.

Один за другим Неистовые Бегуны обменялись взглядами. Им не нравились сомнения жреца, и всё же они не могли не признать, что его сомнения были обоснованы. Лорд Гаран мог бы долго сдерживать армию Повелительницы, но не всегда. Если им не удастся отбросить драконью армию обратно к Халькистовым горам, эльфийской армии скоро придётся отступить.

Лит глухо застонала, указывая на небо, где проплывали красные драконы извергая огонь. Драконобоязнь накрыла эльфов на земле, заставляя внутренности скручиваться от страха.

— Время идти, — сказал Неистовый Бегун, Реир Флетч.

Сердце Теллина застучало под ребрами. Он дико озирался вокруг, глядя на истощенных магов, пытающихся подняться на ноги, и на Неистовых Бегунов, тянувших за тонкие руки тех, кто не мог подняться самостоятельно.

Кто-то тяжело хлопнул его по плечу и сказал: — Господин жрец! Время идти.

Время идти, время идти. Драконобоязнь спускалась с неба, наполняя ядовитым туманом его сердце. Теллин схватил Лит за руку и попытался притянуть её к земле. Его ноги чуть не дали стрекача. Всё, что он хотел, это свернуться клубком на земле, спасаясь от страха. А кто не боялся бы?

Никто, но он не мог позволить себе сейчас поддаться страху. Хотя страх иссушал сердце и подворачивал колени, хотя ноги угрожали подвести его и свалить на твердую землю, поддаваясь панике — он не мог себе этого позволить. Он сжимал руку чародейки в своей. Эта жизнь теперь зависела от него, от его сердца и храбрости. Если бы он упал с воплями и поддался страху, Лит погибла бы. Всё ещё сжимая её руку в своей, Теллин побежал через осиновый лес, где деревья выделялись золотом контрастируя с тьмой теней. Он слышал на бегу, как остальные прокладывают себе путь через кустарник, спотыкаясь и чертыхаясь. Неистовые Бегуны бежали позади, готовые в любой момент развернуться и драться, если это потребуется. В этом случае Теллин остался бы один с магами, и только от него зависела бы их жизнь.

Вскрикнув, упал Рейр. Теллин споткнулся и ошеломленно оглянулся через плечо. Рейр лежал, растянувшись на земле, в предсмертной агонии сжав кулаки. Луч света высветил оперение стрелы, цвета драконьего огня. Другой Неистовый Бегун прыгнул к телу, но, не успев сделать и нескольких шагов, тоже упал, пригвожденный к земле подрагивающим копьём. Кровь похолодела в жилах Теллина. Драконья армия прорывается через ряды Неистовых Бегунов! Или они уже окружили их, как вода окружает лежащий камень?

— Лит, беги! — крикнул он чародейке, оборачиваясь к ней в тот самый момент, когда та упала и пятно крови расцвело на её белых одеждах. Она выпустила его руку, её жизнь унесла смерть.

В вышине серое небо исчезло, так как верхушки осин вспыхнули пламенем, звуки жадно пожиравшего древесину огня были похожи на рёв драконов. В аляповатом свете Теллин увидел, что позади них уже не было ни одного Неистового Бегуна. Все они были мертвы. И скоро вокруг не осталось ни одного живого мага. Истощённые волшебством, они умерли от разрыва сердца или от оперённых петушиными перьями стрел.

Никто кроме него не остался в живых, и он бежал, рыдая, спотыкаясь и падая.

Все были мертвы. Мертвы или ранены людоедами и драконидами, чьи мелькающие силуэты виделись повсюду, с мечами в руках и искаженными яростью лицами. Он продолжал бежать, задыхаясь, в глубь лесов Сильванести.

Гибель снизился над горящими кронами деревьев, гораздо ниже, чем хотел бы, будь у него выбор. Но у него не было выбора. Его вела назойливая воля волшебника, которая подгоняла его в сознании не хуже шпор, воля колдуна, который в данный момент лежал под атласными покрывалами где-то далеко отсюда. И столь сильной была эта воля, что Гибель не нуждался в посредничестве аватара, сидящего на его спине, чтобы понять и повиноваться приказам Трамда.

Переполненный азартной радостью, он послал струю пламени на землю, с торжеством наблюдая, как внизу разбегаются эльфы в белых одеждах.

— Хватит! — раздался в его мозгу крик мага, в то время как аватар, потянув поводья, заставил его подняться повыше. — Хватит! Сожжёшь их позже. Сейчас нам надо найти всех волшебников!

На долю секунды дракон задумался, а не стоит ли сейчас крутануться в воздухе и сбросить аватара вниз, чтобы показать этому заносчивому магу что он думает о его приказах. Колдун почувствовал о чём думает дракон. В глубинах разума дракона Трамд вдруг предстал ещё более сильным, более безжалостными и легко способным на разрушения и убийства, чем любой красный дракон мог представить.