Чем больше ограничено поле сознания человека, тем многочисленнее психические содержания [images], которые посещают его в качестве квазивнешних видений: либо в образе духов, либо в виде магических сил, спроецированных на живых людей (волшебников, ведьм и т. д.). На несколько более высокой ступени развития, где уже существует идея души, не все такие “образы” [imagos] продолжают проецироваться (там же, где это случается, даже деревья и камни говорят). Какой-то из комплексов становится уже достаточно близким сознанию, чтобы больше не ощущаться чужим. Теперь он становится “своим”, даже “принадлежащим” субъекту. Тем не менее, ощущение того, что он “принадлежит”, поначалу еще не настолько сильно, чтобы комплекс воспринимался как субъективное содержание сознания. Он остается как бы на ничейной земле между сознательным и бессознательным, в полутени, отчасти принадлежащим или родственным сознательному субъекту, отчасти же являясь автономным существом, каковым и предстает перед сознанием. Во всяком случае, этот комплекс необязательно послушен намерениям субъекта; он может даже занимать более высокое положение по сравнению с субъектом, почти всегда являясь источником вдохновения, предостережения или “сверхъестественной” информации. Психологически такое содержание можно было бы объяснить как частично автономный комплекс, который еще не полностью интегрирован. Архаические души, Ба и Ка египтян, представляют собой комплексы такого рода. На еще более высокой ступени развития и, особенно, среди западных цивилизованных народов этот комплекс всегда женского рода (anima и yuch) (Душа (лат. и греч.). — Прим. пер.) — факт, в отношении которого нет недостатка в более глубоких и убедительных соображениях.

Юнг К.-Г.