— Спасибо, что пришли, детектив Леджер, — произнесла она с лондонским акцентом.

На ее лице я заметил следы недосыпа и напряженной работы, глаза покраснели, будто она недавно плакала. Это могли быть и признаки аллергии, однако в данных обстоятельствах мне так не показалось. Интересно, отчего она расстроена. Вполне вероятно, по той же причине, которая вынудила Черча прислать мне приглашение. В любом случае, не надо было быть гением, чтобы понять: не произошло ничего хорошего.

Женщина не назвала своего имени, не отдала честь и не пожелала пожать мне руку. И не потребовала у меня документов.

Поэтому я сказал только одно слово:

— Черч.

— Он вас ждет.

Она провела меня по коротким коридорам в конференц-зал, где наша команда атаковала тех бодрых террористов. Здесь Джавад напал на меня в первый раз. Большой синий контейнер исчез, прошитый пулями круглый стол был заменен казенными конторками и компьютерами. Добрую часть одной стены занимал плоский телевизионный экран. Несмотря на подобную смену декора, в этом помещении мне всерьез сделалось нехорошо. Меня до сих пор беспокоил синяк на руке, оставшийся после укуса. Если бы не кевларовая ткань…

Женщина кивнула на вертящееся офисное кресло в углу.

— Пожалуйста, садитесь. Мистер Черч придет через…

— Кто вы такая? — перебил я.

Она смерила меня долгим взглядом, прежде чем ответить:

— Майор Грейс Кортленд.

— Майор? — переспросил я. — Специальная авиационная служба?

Последовало едва заметное замешательство, ее глаза расширились на долю секунды, однако она тут же взяла себя в руки.

— Устраивайтесь поудобнее, детектив Леджер, — произнесла она и вышла.

Я медленно оглядел зал, присмотрелся и обнаружил три микрокамеры. Довольно дорогие с виду, я таких никогда раньше не видел. Ха, ставлю годовое жалованье на то, что Черч сидит в смежной комнате и наблюдает за мной. Меня так и подмывало почесать мошонку. Весь этот антураж пробуждал во мне пятнадцатилетнего подростка, за которым надо тщательно следить. Ведь стоит повестись на какую-нибудь мелочь, и ты чертовски быстро съедешь с катушек.

Поэтому, чтобы отвлечься, я прошелся по конференц-залу, внимательно изучая обстановку. Пусть себе этот куки-монстр [13] любуется. В глубине комнаты находилась вторая, более тяжелая и, судя по всему, совершенно новая дверь — насколько я помнил, раньше здесь была самая обычная, конторская. Я заметил следы недавно проведенных столярных работ и уловил запах краски. Постучал по двери. Понятно: деревянная обшивка поверх стали. Совершенно очевидно, что и стену тоже укрепили.

Я услышал скрип за спиной, обернулся и увидел, как входит Черч, а вслед за ним эта англичанка. Он был в черном костюме, начищенных до блеска ботинках и все тех же тонированных очках. Никак не прокомментировав мои навыки разведчика, Черч подтянул к себе стул и сел. Майор Кортленд осталась стоять, ее лицо выражало крайнее неодобрение.

Я шагнул в их сторону.

— Где, мать вашу, доктор Санчес?

Он снял с галстука пушинку. Если он меня и испугался, то сделал над собой чудовищное усилие, чтобы ничем этого не выдать. Кортленд переместилась, встав сбоку от него, и сложила руки на животе — отличная стойка, позволяющая быстро выхватить оружие.

— Вы знаете, для чего вы здесь, мистер Леджер?

— У меня есть несколько догадок, — сказал я, — но можете засунуть их себе в задницу. Где Руди Санчес?

Рот Черча дернулся, что я расценил как попытку сдержать улыбку. Он произнес:

— Грейс?

Кортленд подошла к стене с телеэкраном и нажала на кнопку. Сейчас же высветилось изображение. В кабинете на стуле сидел человек в наручниках за спиной и с повязкой на глазах. Руди. Рядом стоял второй человек. Он держал дуло пистолета у затылка моего друга.

Я чуть не завыл от ярости, как дикий зверь. Сердце колотилось в горле, словно желая вырваться на свободу. Мне потребовались все мои силы, чтобы устоять на месте. А главное — прикусить язык.

Спустя миг, тянувшийся целую вечность, Черч сказал:

— Назовите причину, которая помешает сержанту выпустить в затылок доктору Санчесу заряд свинца.

Я с трудом оторвал взгляд от экрана.

— Умрет он — умрете вы, — выдавил я.

— Ерунда, — проговорил он. — Попробуйте еще раз.

— Какая польза вашей организации от его гибели? Он ни в чем не виноват, он гражданский.

— Он перестал быть гражданским, когда вы рассказали ему об ОВН и о нашем нулевом пациенте. Это вы приставили к его затылку пистолет, мистер Леджер.

— Ваши слова не дороже куска дерьма, и вы это знаете. Одиннадцатое сентября, может, и внесло коррективы в Конституцию, однако не отправило ее в бумагорезательную машинку.

Черч развел руками.

— Я повторю свой вопрос. Объясните мне, почему я не должен приказывать сержанту Дитриху убивать доктора Санчеса? Мы секретная организация, и наши ставки предельно высоки. Даже Билль о правах не значит больше того, что делаем мы, и это вовсе не преувеличение.