Спустя некоторое время раздался топот бегущих ног, и вой сигнализации затих. Полицейский продолжал колотить в дверь, теперь он еще и кричал, будто раздраженный тем, что никто не вышел поинтересоваться пожаром.

И вот в поле зрения возник человек с АК-47 в руках. Он выглядел взвинченным, потным и не сводил с двери вытаращенных глаз. Облизнул губы, огляделся, но ничего не заметил. Мы были осторожны, стараясь не наследить на полу.

После минутного колебания он попятился назад, открыл один из шкафчиков, поставил в него штурмовой автомат и вытащил из кармана куртки маленькую рацию. Включив ее, человек перешел с плохо освещенного места под лампу. Явно выходец с Ближнего Востока — нос, похожий на клюв, короткая бородка, большие залысины.

— Я у задней двери, — сообщил он по рации на южноиранском диалекте вазири. Я едва его понимал. — Нет… заперто, но пожарные ломятся сюда.

Он несколько мгновений выслушивал ответ, однако голос собеседника был слишком сильно искажен, чтобы я сумел разобрать слова.

— Хорошо, — ответил бородатый, отсоединился и на очень хорошем английском прокричал: — Ладно-ладно, уже иду!

Он толкнул дверь, открывая ее, и крупная фигура федерала заполнила весь дверной проем. Коп направил луч фонарика в лицо террористу и рявкнул:

— Разве вы не слышали, как я стучал, сэр? Взрыва тоже не слышали? И не заметили, что половина пожарных со всего округа примчалась на вашу стоянку?

Гневная тирада полицейского немедленно вызвала защитную реакцию, и спустя несколько секунд оба уже препирались на повышенных тонах. Совершенно очевидно, иранец сожалел, что открыл дверь, и теперь играл роль бестолкового и обиженного работника, которому нет дела до происходящего за стенами завода. Он заявил, что руководит бригадой, которая перестраивает здание, уже проданное владельцами. Выкрикивал фамилии и номера телефонов, по которым должна позвонить полиция. Даже велел полицейскому не светить чертовым фонариком в лицо, и ему пришлось повторить это три раза, прежде чем коп послушался. Они лаялись, как рыбные торговки.

Я взглянул на часы. Спор шел уже две минуты. Теперь самое время пожаловать второму полицейскому и увести первого, предоставив «бригадиру» заниматься своей работой. И точно, я услышал, как Гас Дитрих зовет федерала.

— Вы понадобитесь пожарным, чтобы подписать протокол! — на прощание прогремел тот.

— Ага, ага, как бы не так. Нечего пудрить мне мозги. Это полная ерунда. Вот визитка адвоката. Он будет счастлив все уладить.

Полицейский вырвал карточку из пальцев крючконосого и умчался прочь. Все это было весьма впечатляюще, как раз с нужной долей экспрессии.

Иранец закрыл дверь и дважды проверил запор. Он снова ткнул в свою рацию и быстро пересказал на вазири диалог с копом.

— Хорошо, — произнес он затем. — Я возвращаюсь.

Убрал рацию в карман, в последний раз огляделся вокруг, вынул из шкафчика свой АК-47 и двинулся обратно в коридор. Я выждал минуту после того, как затихли его шаги, и поднялся. Остальные вылезли из укрытий и подошли ко мне.

— Скип, следи за коридором, — шепотом приказал я. — Если увидишь хоть таракана, дважды прервешь сигнал. Старший, Банни, оставайтесь здесь. Олли, со мной. С этой минуты все имена закодированы. Только ручное оружие.

Они кивнули. Скип встал на колено, используя ряд шкафчиков в качестве прикрытия. Света было достаточно, чтобы видеть общие очертания; если он погаснет, у всех имеются приборы ночного видения. Банни выбрал позицию за низкой стенкой — она послужит бруствером, если нас обнаружат. Старший растворился на другой стороне обширного помещения, исчез среди теней.

Олли выглянул в темный коридор.

— Чисто, — прошептал он.

Мы вошли во чрево китово.

Крисфилд, Мэриленд.

Среда, 1 июля, 3.15

В здании было тихо, как в могиле, и холодно, словно в морозилке. Мне была ненавистна даже мысль о том, что это значит. Негромкое гудение компрессоров холодильных установок доносилось откуда-то издали. В своих ботинках на резиновой подошве мы с Олли бесшумно пробирались вперед, прижимаясь к стенам, высматривая скрытые камеры, перебегая из тени в тень.

Согласно первоначальным чертежам постройки, мы должны были двигаться по центральному коридору, который тянется через все здание. Однако план реконструкции, проведенной с того времени, как завод обанкротился, достать не удалось, поэтому большой уверенности, что мы сумеем пройти по прямой до склада, я не испытывал. Через три сотни футов наш путь терялся в темноте, казавшейся непроницаемой, — там вполне могла быть стена. Примерно через каждые десять ярдов нам попадались тяжелые железные двери. Прежде чем тронуться с места, мы проверили до последнего дюйма пол, стены и потолок, но не обнаружили ни одной камеры.