– А что леди Хантли и конюх? – вернула Юлия миссис Хокинз к интересующей ее теме.

– Ах, да! Тогда лето было, сезон в Лондоне закончился, вот миледи и маялась в поместье от скуки. Потом-то, после рождения наследника, она уже свободнее себя вела. Уезжала когда хотела. В Хантли появлялась на несколько дней и часто с компанией гостей. Очень любила повеселиться! У нас тогда, в восьмидесятых, музыка не смолкала, танцы, охота, теннис, верховые прогулки, смех с утра до ночи. Друзей она себе таких же развеселых находила. Это уж она к старости такой чопорной и скучной стала. Устала, наверное. А капризной и своевольной всегда была.

Но старый маркиз все терпел. Любил, наверное. Сам закроется в кабинете и не выходит сутками, пока гости не уедут. А потом болеть начал.

– А конюх?

– Ах, да. Так вот. Скучно ей было тем летом. Ни гостей, ни развлечений. И стали в замке замечать, что больно молодая хозяйка стала лошадьми интересоваться. То месяцами в конюшню не заглядывала, а тут что ни день, то верхом куда-то с конюхом поедут, то он ей уроки езды дает. А потом их пару раз в конюшне вместе видели, в деревне про них говорить стали. Лесли, бедняжка, все глаза выплакала.

– Какая Лесли?

– Да экономка наша. Мисс Пейн, – вытаращилась на Юлию миссис Хокинз, как будто это было настолько очевидно, что и спрашивать смешно. – У нее же тогда с Альфредом только-только роман закрутился! Лесли тогда у миледи горничной работала. Так она в него влюбилась, готова была за ним на край света бежать! Замуж мечтала за него выскочить, а тут леди Хантли. Ну, он Лесли и бросил. Видно, ему внимание миледи больше польстило, а может, и правда увлекся. Он ни с кем о своих любовных делах не разговаривал. А только нос перед нами задирать стал. Да я и сама слышала, как он однажды с Лесли обошелся. Она, бедняжка, к нему прибежала вся в слезах, плакала, умоляла его, а он грубо так от нее отмахнулся, как от назойливой мухи. У нее лицо такое было, словно он ее по нему ударил. Они в парке встречались, а я из деревни пешком в замок шла, через парк, так короче, и случайно их увидала, а потом они уже меня заметили и сразу разговор прекратили и пошли прочь. Лесли после того дня сильно переменилась. Почернела вся. А спустя месяца четыре к родным уехала. Долго ее не было. Почти полгода. – Кухарка многозначительно смотрела на Юлию, не мигая, пока до той не стало медленно доходить.

– Она что, забеременела от него?

Миссис Хокинз многозначительно повела головой.

– Вот это да! А что теперь с ее ребенком?

– Кто ж это знает. А только вернулась она, и все пошло по-прежнему. К конюшням она, правда, и близко не подходила. Да и у миледи с конюхом к тому времени все закончилось. Леди Хантли во Францию надолго уезжала. Лечиться, что ли. А когда вернулась, и смотреть на него не стала. Наверное, другого кого завела, поинтереснее. – Сара встала и подняла с пола нож, которым едва не зарезала гостью. Сполоснула его под краном и опять взялась за своих перепелок. – Но Альфред это спокойно пережил. А через год и вовсе женился. На Лиз Тиммонз, ее отец владеет ветеринарной клиникой в Хантли. Хорошая была девушка. Они до сих пор живут. Четверо детей у них. Старший, Артур, на инженера выучился. В Абердине живет. Альфред им очень гордится. Даже хозяйке фото показывал, я сама видела. Хорошие они с Лиз люди. Добрые. Когда они поженились, у них долго детей не было. Так они приемного мальчика взяли. Вырастили как родного, а потом и своих завели. Бог к хорошим людям милостив, – философски заметила кухарка.

– А что сейчас с их приемным сыном? – спросила Юлия, доедая бутерброд с паштетом.

– Так я же говорю, в Абердине живет, на инженера выучился.

И тут Юлию словно осенило!

– А сколько ему лет?

– Да уж тридцать должно быть. – Миссис Хокинз достала поднос и стала аккуратно раскладывать на нем перепелок, смазывая каждую тушку смесью из толченых трав.

– В каком году поженились старый маркиз Хантли и леди Эстер? – едва сдерживая от волнения дрожь, спросила Юлия.

– Сейчас, надо подумать. – Сара закатила глаза к потолку, что-то пробормотала, загибая пальцы, и наконец ответила: – Году, должно быть, в семьдесят восьмом.

Инспектор Бакер подкатил к увитому хмелем коттеджу на одной из тихих улиц Хантли. На ухоженной лужайке перед домом прятались среди цветов большие гипсовые гномы, возле маленького бассейна сидела безобразная зеленая лягушка размером с лежащего сенбернара. Вокруг стояла благословенная тишина, слышно было, как над цветами жужжат пчелы, стрекочут в траве кузнечики, и какие-то крошечные безымянные птички шуршат в листве акации. Инспектор Бакер зажмурил глаза и глубоко вдохнул в себя густой пряный воздух, наполненный запахом цветущего жасмина и сирени.

Полчаса назад он смог наконец избавиться от пышущего энергией и жизнерадостностью старшего инспектора Гейтса. Все утро они проводили в замке следственный эксперимент. Разумеется, лишь среди прислуги и с разрешения маркиза Хантли. Все присутствовавшие в замке в то роковое утро заняли свои места согласно их показаниям. Мать арестованной невесты графа исполняла роль своей дочери. Гости замка просто находились там, где они были в момент убийства. А вот прислуга, все по очереди, делали попытки незамеченными проникнуть в сад и совершить убийство.

На этот спектакль они потратили часа четыре, не меньше. Результат же, по мнению инспектора Бакера, был почти нулевой. Все, что им удалось узнать, – это то, что убийца, скорее всего, подкрался к жертве со стороны парка или конюшен. Так как в означенный отрезок времени кто-то все время выглядывал из окон замка, и идущие по садовым дорожкам со стороны гостиной попадались на глаза то одной из горничных, то лакеям, которые в то утро, как обычно, наводили чистоту в парадных залах, готовясь к свадебным торжествам, то леди Кэролайн, проходившей через салон второго этажа в свою любимую розовую гостиную. Чем это могло помочь следствию, было пока не ясно. Потому что любой из подозреваемых мог попасть в сад со стороны парка. Для этого им понадобилось бы либо пройти через оранжерею, которая была пристроена к левому крылу замка прямо напротив конюшен и имела выход в сад – она была редко посещаема в это время года, и убийца мог легко пройти и вернуться этим путем, либо пройти через охотничий зал и выйти на северную террасу, выходящую окнами на реку, затем обогнуть дом, оранжерею и войти в сад со стороны реки.