Защитный кожух был снят со старого дизеля силовой установки крана – две большие, тронутые ржавчиной жестяные панели с прорезями лежали на палубе. Дизель оказался старым, китайским, все надписи были сделаны иероглифами. Разобраться оказалось несложно – аналогичная техника во всем мире устроена одинаково.

Саблин несколько раз обернул неширокий ремень из сыромятной кожи вокруг таинственно поблескивающего в ночи шкива и что было силы дернул за него. Затарахтел пусковой двигатель. Виталий двинул рычаг соединительной муфты, коленвал мощного дизеля неохотно провернулся, из выхлопной трубы пыхнуло дымом, и вот уже часто застучали цилиндры.

Боцман, прижимаясь спиной к обшивке грохочущего двигателя, пробрался вдоль него и оказался в трясущейся от вибрации кабине машиниста крана. Ослепляя противников, ярко вспыхнули установленные на стреле прожектора. Конечно, Саблин понимал, что долго ему так не продержаться. Даже стреляя наугад, в него рано или поздно попадут. Но много времени для того, чтобы сделать задуманное, и не требовалось.

Виталий подергал рычаги, методом «тыка» разбираясь, как управляться с краном. Стрела сперва пошла кверху, а затем, повинуясь Боцману, стала опускаться, пока максимально не приблизилась к палубе. Ажурная стальная конструкция с раскачивающимся на ней массивным подъемным крюком повернулась в сторону кормы. Саблин двинул рычаг, выпрыгнул из кабины, перекатился и, оказавшись возле Зиганиди, крикнул:

– Ложись!

Вдвоем они прижались к настилу. Корейцы же рискнули пойти в атаку. С воинственными криками и стрельбой они бежали вдоль надстройки. Платформа крана поворачивалась, тарахтел дизель. Длиннющая стрела чертила над морем круг. Полутонный крюк грозно раскачивался смертельным маятником. Одного из бегущих корейцев им и припечатало к гидронасосу. Лишь двое успели прыгнуть за борт, прежде чем набравшая скорость стрела врезалась в надстройку.

Заскрежетало железо. Разорвались сварные швы. Заклепки вырывались из гнезд и разлетались смертельными снарядами. Еще раз скрежетнуло, и погнутая стрела замерла. Дизель продолжал грохотать. Зиганиди осторожно приподнял голову и заглянул в глаза Саблину:

– А ты точно знал, что стрела до нас не достанет?

– Я очень надеялся на это, – ответил каплей. – Живой кто-нибудь, кроме нас, остался?

– Даже не знаю. Если и остался, то не спешит высовываться.

Саблин сел, посмотрел на море. Даже в темноте было видно, как от флагманского «Сохо» к земснаряду тянется с десяток белых полосок вспененной воды за кормой моторок.

– Скоро у нас будут гости, и нам нужно успеть кое-что сделать до их прибытия.

Уже не прячась, Виталий подбежал к дизелю подъемного крана, сорвал с пожарного щита металлический лом и что было силы засадил его между вращающихся барабанов, шкивов и натянутых ремней. Противно заскрежетало. Лом буквально вырвало из рук Боцмана, из двигателя повалил дым, и он заглох.

Каплей оценил разрушение: погнутые валы, порванные ремни, лом согнулся буквой «Г». Зиганиди уже завладел киркой с пожарного щита и дырявил ею топливный бак. Солярка хлестала на свернутый в бухту канат. Щелкнула зажигалка, и пламя взялось, сперва неохотно, а затем, взметнувшись, лизнуло железо. Дым повалил к небу.

Моторки, уже разделившись на две группы, обходили земснаряд. В темноте пульсировали вспышки выстрелов. Ночь чертили трассеры. Пули рикошетили о надстройку.

– Еще минут пять продержимся, а там и уходить надо, – шепнул Саблин Зиганиди, когда они, отстреливаясь, вжимались в палубу.

Российские боевые пловцы держались до последнего, заставляя поверить противника в то, что решили любой ценой захватить и удерживать судно. Ну, а когда со стороны носа по палубе уже грохотали твердые подошвы берцев спецназа, Боцман скомандовал:

– Уходим.

Виталий и Николай синхронно прыгнули за борт, в полете успев накрыть огнем мчавшуюся к ним моторку. Отбросив уже ненужный автомат, Саблин сгруппировался и ушел под воду. Корейцы уже кружили вокруг места, куда нырнули подводные пловцы. Лучи мощных фонарей шарили среди волн. Должны же были беглецы всплыть, ведь они были без аквалангов.

Ким Ен Джун поглядывал на часы. Не было на земле человека, который мог бы продержаться под водой так долго без воздуха.

Саблин вынырнул уже под маскировочной сетью. Вскоре к нему присоединился и Николай.

– Ну, вот, все и получилось. Кати с Беляцким уже нет, значит, всех подобрали, – резюмировал Зиганиди.

Лучи фонарей упали на маскировочную сеть. Послышалось, как натужно ревут двигатели нескольких приближающихся моторок.

– Дошло, наконец, куда мы подевались. – Виталий вытащил нож и вспорол ближайший из надувных понтонов.

Воздух с шипением и бульканьем стал выходить в воду. Понтон скукоживался, оседал, а вместе с ним опадала и растянутая над водой сеть. А Боцман, не дожидаясь, пока она совсем осядет, поплыл к другому понтону. И вновь широкий взмах руки, длинный разрез, шипение…

Моторки дошли до покачивающейся на воде мокрой маскировочной сети. Дальше сунуться они не могли – запутались бы винты.

Когда Саблин с Николаем выбрались в укромной бухте на гальку, Катя с Беляцким уже заметали следы от вытянутого на берег катера.