Оставленная с вечера в котелке вода подёрнулась льдом, мальчишка проткнул его пальцем.

— Не студись, я квенилас заварю, — сказал Фередир и бросил в булькающую на огне воду котелка несколько скрюченных чёрных листочков. Они упруго распустились, закрутились, вода начала коричневеть спиральными струйками. — Эти… эльфы оставили.

— Чай! — обрадовался Гарав, ощутив знакомый запах — только более сильный и приятный, чем он привык.

— А? — Фередир поднял голову.

— Нет, ничего… — Гарав присел рядом на корточки, втянул запах заваривающегося чая. — А где все?

— Эльфы уехали на юго-запад, — Фередир махнул рукой. — В Артедайн, а оттуда будут добираться до Раздола. Эйнор их проводит — недалеко, сказал, что к полудню вернётся.

— А чего не разбудили? — сердито и глупо спросил Гарав. Фередир удивился:

— Эйнор сказал — ты вчера поздно лёг. А что?

— Ничего, — буркнул Гарав и опять потянул ноздрями воздух. Фередир зачерпнул кружкой тёмную кипящую жидкость, поставил на иней. Зачерпнул вторую, потом снял котелок с огня. И сказал:

— Что-то мне не нравится. Вообще не нравится. И Эйнору. — Фередир говорил отрывисто. — Плохо что-то.

— Мы что, вернёмся назад? — Гарав передвинул кружку к себе. Фередир покачал головой:

— Ну нет. Но вполне можем не вернуться.

— Ну… — Гарав пожал плечами.

И вдруг как-то очень обыденно понял, что это будет ужасно — умереть и больше ни разу не увидеть Мэлет…

…Эйнор приехал, когда солнце подобралось к зениту, стало тепло и весь иней растаял. Оруженосцы сидели у костра и смотрели — почти час смотрели молча, — как по мокрой равнине от дальних скал приближается всадник. Сперва как точка, потом — как маленькая фигурка, потом — как отчётливо различимый кавалерист. Потом они различили черты Эйнора и оба сразу встали.

Эйнор подъехал шагом. Соскочил, бросил поводья Фередиру, знаком показал Гараву: «Налей». Тот торопливо черпнул подогреваемый чай, подал кружку рыцарю.

— Есть будешь?

Тот, глотая, мотнул головой, сплеснул остатки под сапоги. Выдохнул.

— Сворачивайтесь, едем.

— А где… — Гараву показалось, что он сказал «Мэлет». Но он не сказал — договорил: —…эльфы?

— Уехали, — рассеянно сказал Эйнор, глядя куда-то сквозь оруженосца. Тряхнул тёмными волосами, слипшимися от пота и сырости в длинные острые пряди. И стал поправлять сбрую на Фионе.

Лес начался чуть ближе к вечеру, после спуска в широкий распадок, уходивший вправо и влево. Мокрый и пустынный лес, чёрные ели и редкая трава, серый можжевельник и звериная тропа, видимо, почему-то знакомая Эйнору.

Эйнор кстати повеселел — точнее, стал обычным. Ехал впереди, временами тихонько посвистывал.

— И что, весь Ангмар — такая пустыня? — со вздохом спросил Гарав. Фередир фыркнул, а Эйнор ответил, не поворачиваясь:

— Нет, конечно. Главное — уметь выбирать путь.

— А куда мы едем?

— К истокам Гватло. — Фередир быстро и удивлённо посмотрел на Эйнора, и Гарав понял, что тот тоже не знал этого. А Гарав и не знал, где это. И больше не стал ничего спрашивать. Ехал и думал про Мэлет. Думал, думал, думал, то ворочал мысли, как тяжёлые камни, то плескался в них, как в приятной светлой воде.

— Глорфиндэйл — полководец Элронда, — вдруг сказал Эйнор. Гарав поднял глаза. — Он родился раньше солнца и луны и видел Валинор.

— И что? — враждебно-непонимающе спросил Гарав. Эйнор покачал головой:

— Ничего… — И неожиданно спросил: — Вечером расскажешь ещё что-нибудь?

— Расскажу…

Костёр развели на поляне — в стороне от тропы, подальше, за сплетениями веток, недалеко от большого ручья (или маленькой речки, что ли?). Сегодня остановились раньше обычного — так захотел Эйнор, а что, почему — его не спросишь.

На огне защёлкал котелок — на ужин опять ожидался суп. Но пока до этого было ещё долго, и Эйнор с Фередиром выжидательно поглядывали на Гарава.

Если честно, не было у того настроения читать и что-то рассказывать. Ещё он почему-то знал: если сейчас откажется — Эйнор не будет ни настаивать, ни приказывать. И благодаря этой мысли странным образом стало невозможно отказаться.

— Расскажу, расскажу, — буркнул он с полунатуральной сердитостью. — Я же обещал…

Фередир оживлённо и радостно заёрзал, как маленький. Эйнор опустил голову — и Гарав понял, что тот улыбается.

— В общем, так… — Гарав прокашлялся, копаясь в памяти. А! Да вот же! Он шагнул к сумкам и достал вкривь и вкось исписанные толстыми мелкими строчками листки. Перебрал и тряхнул их. — Времена Нуменора. Юг. Харадская пустыня. Меж барханов бредут двое, рыцарь и оруженосец… — Мальчишка простёр перед собой руку, как бы невзначай показывая на своих спутников. Фередир хихикнул. Эйнор нахмурился, но губы нуменорца подрагивали, силясь не разъехаться. — Во-о-от… Рыцарь на ходу вслух сочиняет письмо даме сердца, взор его наполнен любовью и нежностью. Оруженосец мрачно внимает, то и дело поглядывая по сторонам.