– Я вижу даже по какой причине!
– насмешливо протянула Алекса. Николетта проследила за ее взглядом, направленным мне под ноги и удивленно распахнула и без того большие глаза.

– Что?
– я уже начинала нервничать. Чего они пялятся? Платье, полы которого намокли под конец моей прогулки, я чуть приподняла, когда усаживалась и теперь мои башмачки светили начищенными носками в свете трактира.

– На тебе мужские носки!
– трагическим шепотом возвестила Алекса. Вот только восхищение все же примешалось к ее тону.

– Демон...
– до меня наконец-то дошло, что слишком уж тепло моим голеням и слишком холодно бедрам. И это странное чувство дискомфорта и неправильности в моем наряде... Достав палочку я перекрасила носки хотя бы в приемлемый для чулок цвет и узор. Просто черная, однотонная ткань с растительным орнаментом. Если не присматриваться, то не видно текстуру, подходящую больше носкам, причем мужским.

– Видимо, хорош любовничек, раз ты уже носки его с чулками путаешь! Да и пахнет от тебя...
– не сдержала язвительность Николетта. Вот уж кому нравилось видеть меня смущенной. Так. Все. Хватит! Пора снова брать ситуацию в свои руки. Что я там еще забыла из событий вчерашней ночи и утра?

– Демон, я свои чулки у него забыла...
– смущенно хихикнула я.
– Ну ничего, жены нет, не страшно. Пусть пока прошлую ночь вспомнит, соскучится.

– Ты у него все вечера проводишь?
– интимным шепотом осведомилась Алекса.

– Вечера - да, а вот ночи... Жаль, что сейчас не лето. Тогда было времени побольше для нас двоих и звездного неба, - протянула я мечтательно. А потом смущенно покраснела. Пусть примут это за краску стыда от летних похождений. Я же просто вспомнила, как провела эту ночь и утро. Уж что-то, а намеки Пушки на состояние профессора я поняла. Каким бы воспитанным он не был, а все же мужчина.
– А вы что делали летом? Где были?

– В столице, - потупила глазки Алекса.

– На курорте!
– явно хвастаясь, возвестила Николетта.

– Умм... Так вы были не вместе?
– покачивая ногой в ожидании заказанных пирожных и чая, я стянула одну конфетку из плетеной корзинки в центре столика. Руки на миг пронзила боль, будто натянулась тонкая струна под кожей, а потом обе ладони ощутили тяжесть чашечек весов правосудия. Обычно этот артефакт в суде и использовался, но уж слишком хорошо люди научились играть словами и говорить полуправду. Теперь же она из девушек лгала.

– Вместе, но...
– Алекса явно смутилась. Врет?

– Отдельно!
– Уверенно ответила Николетта, со злостью глядя на подругу. Тоже может что-то недоговаривать.

Девушки ответили снова одновременно и чаши весов на миг проявили свои очертания на ладонях. Демон! Придется пока посидеть смирно и обойтись без еды. А я ведь не завтракала. Экзор, наверное, там что-то вкусненькое приготовил. И чай у него не в пример лучше... Так и дала бы этим двум по голове, чтобы соображали быстрее. В башню хочу! Греться...кушать...Экзору разнос делать.

– Ой, девочки, сдается мне, что вы...лукавите. Что же вы такого летом делали, что о приличной лжи никак договориться не можете, - подтолкнула я их. Пусть подумают, что я в восторге от их тайны.
– Может, все же расскажете правду? Я буду молчать! Честно-честно!

– Мы просто были и там и там, но...
– чашечка проявилась на правой ладони. Всего ободок, но я уже чуть не прокусила губу от боли. Говорит правду, но как же мне провести этот допрос побыстрее и не умереть от их ответов? Кажется, артефакт старенький и с каждым разом все острее реагирует на ответы. Как же я хочу ошибаться.

– Мы поссорились. Я не хотела оставаться в столице. Летом там скучно. По большей части престарелые туристы ходят, которым надо только наша известная архитектура и музеи. Была, правда, ярмарка искусства, но там эти барды, художники, актеры... одна голота. Ни золотого в кармане, даже нечем девушек угостить кроме порции сопливых комплиментов!
– возмущенная Николетта говорила правду. Я чуть не вскрикнула от ее рассказа - металл под кожей чуть нагрелся. Значит, артефакт еще и накаляется?

– А мне...
– нерешительно начала Алекса, - ... мне понравились художники. У них руки красивые, пальцы тонкие, длинные, но сильные, да и из себя ничего так. И тебе, кстати, они тоже понравились.

– И вам понравился один и тот же парень, вы поссорились, потому что он выбрал Алексу, а тебе, Нико, пришлось залечивать раны на курорте, где много очаровательных холостых офицеров государственной службы и войска. Да и молодые маги туда спешат. Так?
– Светлые духи, пусть все будет до одури банально и именно так, как я сказала! Ладонь нагревалась все ощутимее.

– Говоришь, никому не расскажешь? Хорошо! Почти угадала. Там была девушка-художница. Она рисовала картины старыми кистями, которые ей достались от отца, краски покупала на деньги вельмож, которые платили ей за портреты своих любовниц. Оголенных любовниц. Думали, что женщина женщину не соблазнит. Зря, как оказалось, - правую руку уже обожгло мгновенной болью, но мое состояние и так было на грани обморока. И это правда? Девочки поссорились из-за девочки? Так, вдох...вы-ы-ы-ыдох. Вдох. Вы-ы-ы-ыдох.
– Но лучше всего она рисовала черно-белые картины карандашом или угольком. Живые, но без лишней краски.