Дизайнер шутку не оценил.

– Понимаете, бамбук не вызывает аллергии, поэтому я всем рекомендую именно этот вариант. Еще могу упомянуть в качестве наполнителя волюметрик или так называемый холлофайбер…

– Хорошо-хорошо! – запросил пощады Артем. – А как насчет пуха и пера – много есть разновидностей?

– Масса! – обрадовался дизайнер, а Карпухин с тоской подумал, что его ожидает еще одна длиннющая лекция. – Вообще-то пух и пухо-перьевые смеси – древнейший вид наполнителя для подушек и одеял. Помните бабушкины перины?

– А эти подушки действительно дорогие?

– Ну, они, конечно, не чета ортопедическим, но по ценовой категории они располагаются ближе к верхнему ряду. Кстати, замечу, что дешевые отели, как правило, не закупают подушки с таким наполнителем, предпочитая искусственные заменители.

– То есть наш патолог прав, и, скорее всего, речь идет о непростой гостинице, так?

– Полагаю, да. Лично я занимаюсь в основном мини-отелями, и два из них предпочли именно интересующий вас тип подушек. Однако я работал и с одним большим отелем – «Сапфир». Может, слышали?

– А, этот – из новых?

– Совершенно верно – пять полных звезд. А еще я, по вашей просьбе, выяснил про два других отеля, для которых мои коллеги также закупили подушки с таким наполнителем. Вот список.

– Значит, всего пять? – уточнил Артем. – Ну, спасибо вам большое. А может, вы еще кое с чем мне поможете?

Лицо дизайнера выразило любопытство.

– Не знаете случайно, используют ли какие-то из этих отелей вот такие пузырьки с шампунем?

* * *

Перерыв весь Интернет в поисках «оранжевых» фруктов, я отыскала несколько небольших супермаркетов с похожей униформой. Прекрасно понимая, насколько малы мои шансы, я должна была сделать все возможное: в конце концов, от этого зависела не только дальнейшая судьба Никиты, но и то, повторятся ли случаи заражения. Если Яикбаев не знает о своей болезни, необходимо ему об этом сказать, а если знает и все равно продолжает сдавать кровь, тогда это уже работа для кого-то вроде Карпухина.

В первых трех магазинах я получила отрицательный ответ: нет, человек с такой фамилией никогда у них не работал. Не знаю, насколько можно доверять сведениям, полученным от представителей администрации – они ведь заинтересованы в дешевой рабочей силе и не хотели никаких неприятностей, потому, возможно, и врали мне. Однако в четвертом магазине, который, как назло, располагался в противоположном конце города, меня ждал успех.

– Добрый день, – поздоровался со мной менеджер, вышедший из своей каморки, когда я предъявила удостоверение ОМР охраннику. – Странно, что нами заинтересовался Отдел медицинских расследований… Вы имеете какое-то отношение к санэпидстанции?

– Я здесь по совершенно другому вопросу.

– Мне сказали, что вы ищете Марата Яикбаева, он что-то натворил?

– Мне просто нужно с ним поговорить, – уклонилась я от прямого ответа. – Он может оказаться важным свидетелем в одном деле.

– Ну, к сожалению, тут вам я помочь не смогу, – покачал головой мужчина. – Он уволился. Вернее, его пришлось уволить, причем уже очень давно.

– Правда? – разочарованно спросила я. – И отчего же так?

– Да там…

Было очевидно, что ему не очень-то хочется беседовать на эту тему, но и смолчать он уже не мог.

– Видите ли, – продолжил менеджер с явной неохотой, – поэтому я и запомнил Марата, а иначе… Через наш магазин такой огромный поток гастарбайтеров проходит – всех не упомнишь!

– Да-да, я понимаю, конечно, – состроила я сочувственную мину. – Так почему вы запомнили Яикбаева?

– Его обвинили в краже.

– В краже? Из магазина?

– Да нет, не из магазина. У нашей продавщицы пропал кошелек, аккурат в день зарплаты. Она, естественно, билась в истерике, ведь все, что она получила, женщина оставила в сумке.

– А почему подозрение пало на Яикбаева?

– А больше некому было это сделать – он ошивался поблизости, видел, куда она положила деньги, а сумку-то оставила без присмотра.

– Деньги-то нашли?

– Нет, не нашли.

– Милицию вызывали?

– Не-а, нам не нужны неприятности, тем более что никаких доказательств, кроме косвенных, у нас не было. Как в том анекдоте – помните? – «ложки потом нашлись»…

– «…а осадок остался», – закончила за него я. – Да, знаю. Но как же Яикбаев-то?

– Пришлось попросить его уйти.

– И он согласился?

– А как же? Он у нас, пардон, на птичьих правах работал – вообще должен был сказать спасибо, что взяли его, позволили денег заработать!

– Значит, он просто молча собрался и ушел?

– Ага.

– А куда ушел, вы, конечно, не в курсе?

– Да откуда же? Если я стану отслеживать дальнейшую судьбу всех наших работников после увольнения, мне придется работу менять! Так что же этот Яикбаев все-таки натворил, а?

* * *