Проект «Модерн» — это великое здание, в котором нашлось место для очень и очень многого.

Именно дополнение данной характеристикой всего того, что называется марксистской аналитикой капитала, и является простейшей формой осуществления синтеза теорий Маркса и Вебера.

Буржуазия — это класс, создавший новый тип искусственной материальной среды, в которой обитает человечество. Иначе — новый тип производительных сил.

И буржуазия — это класс, создавший новую социальную среду с принципиально новыми регуляторами. То есть не только производственные отношения как нечто, определяемое производительными силами, но и нечто намного большее: новый тип легитимности.

Легитимность — это принимаемое обществом объяснение причин, по которым один класс осуществляет господство по отношению к другим классам. Для того, чтобы общество приняло факт господства того или иного класса, данный класс должен выступать в качестве безусловного и безальтернативного носителя очень нужных обществу благ. Тогда и только тогда формируются устойчивые уклады и устойчивые политические системы.

История учит нас, что господство без легитимности крайне уродливо и крайне недолговечно. Господствующий класс, теряющий легитимность, должен заменять ее грубым доминированием. Теми штыками, которые не раз упоминал Ленин, подчеркивая, что усидеть на них невозможно.

Создав великий проект «Модерн», буржуазия обрела историческую легитимность. При этом крайне важно оговорить, что буржуазия, предъявив проект «Модерн» в качестве общего блага, а себя — в качестве субъекта, осуществляющего проект (то есть являющегося источником этого блага), фактически очертила границы собственной легитимности. А значит, поселилась на определенной проектной, идеологической, смысловой территории. Застолбив эту территорию как свою.

Соседние территории тем самым оказались чужими.

Именно проект «Модерн» легитимирует буржуазию в качестве субъекта, осуществляющего данный проект.

Именно на территории Модерна, территории собственной легитимности, буржуазия отчасти усмиряет свойственный ей разбойный дух. И частично превращается тем самым из «класса-для-себя» в «класс-для-других».

Именно на территории Модерна не происходит по данной причине исторической и экзистенциальной мутации класса буржуазии. Не происходит ее окончательного отчуждения от идеалов и целей.

Очевидно, что выход за территорию Модерна как территорию собственной легитимности чреват и для буржуазии, и для человечества в целом чудовищными, абсолютно губительными последствиями.

И вновь сравним этот классический тип оформления нормальной буржуазности с тем, что оформлялось в России. Создала ли наша криминальная буржуазия и ее создатели — «Трест ДК» — новый тип легитимности? Были ли предприняты хоть какие-то попытки что-либо сделать в этом направлении? Ничуть не бывало. Напротив, «Трест ДК» и его идеологическая обслуга подавляли любые попытки оформления чего-либо легитимного. Потому что легитимность всегда порождается той или иной моральной установкой, а также теми или иными ценностями и идеалами.

Никогда ни один класс, стремящийся к легитимности, не станет сам исповедовать религию Золотого тельца. И уж тем более не будет навязывать эту религию обществу. Последнее не только аморально, но и вопиющим образом контрпродуктивно.

Между тем «Трест ДК» занялся именно уничтожением всех предпосылок к какой-либо легитимации чего бы то ни было. Невиданный по своей хищной паразитарности класс оказался вдобавок ко всему лишен моральной, идеальной узды. Нет никаких исторических прецедентов осуществления кем-либо когда-либо чего-либо подобного.

Но, как бы ни была важна констатация сугубой патологичности и неслыханной бесперспективности всего, что связано с нынешним российским капитализмом, намного важнее обсудить другое. Судьбу любого современного капитализма. Да, именно любого. Пусть и лишенного тех монструозных черт, которые навязаны российскому капитализму и заводят его — да и все общество — в неслыханный, беспрецедентный тупик.

Не происходит ли сегодня выхода всей буржуазии, всего мирового капиталистического уклада за пределы собственной легитимности?

Не покидает ли сегодня весь буржуазный класс ту проектную, ценностную, смысловую территорию, на которой он только и может существовать в качестве «класса-для-других»?

Не расплевывается ли сегодня весь буржуазный класс со всеми своими историческими обязательствами?

Не сбрасывает ли с себя сегодня весь буржуазный класс узду морали, целей, норм, общезначимых идеалов и ценностей?

А если он и впрямь сегодня занимается именно этим?

В зависимости от того, каков ответ на этот вопрос, по-разному будет определяться содержание современной эпохи.