И поскольку восприятие разума распространяется лишь на то немногое, что ему предлагается, оно весьма ограниченно. Воля же в каком-то смысле может быть названа беспредельной, ибо нам никогда не доводилось замечать возможность существования объекта какой-либо иной воли или даже необъятной воли самого Бога, на который не могла бы распространяться также и наша воля. Таким образом, мы легко простираем нашу волю за пределы ясно воспринимаемых нами вещей, а коль скоро мы так поступаем, ничего удивительного нет в том, что нам случается ошибаться.

36. Недопустимо вменять в вину Богу наши заблуждения

Ни в коем случае нельзя воображать, будто Бог является причиной наших заблуждений: ведь он не даровал нам всеведущего разума. Ибо сотворенному разуму присуща ограниченность, а разуму ограниченному — неспособность охватывать всё.

37. Высшее совершенство человека — свобода действий или волений, за что он и заслуживает похвалы либо порицания

Что же до воли, то область ее действия чрезвычайно обширна (что, несомненно, согласуется с ее природой), и высшим совершенством человека является свобода волений; таким образом, он в некотором особом смысле хозяин своих поступков и сообразно с ними заслуживает хвалы. Ведь автоматы нельзя хвалить за то, что они аккуратно выполняют все движения, к которым предназначены, ибо они выполняют их так в силу необходимости; однако хвалят создавшего их мастера за то, что он сработал их с такой точностью, ибо он создал их не в силу необходимости, а по произволу. На том же основании мы, безусловно, заслуживаем большего одобрения, когда избираем для себя истину, поскольку делаем это добровольно, а не в силу необходимости.

38. Наши заблуждения проистекают не из нашей природы, но от недостатков нашего образа действий; ошибки подчиненных часто можно приписать различного рода господам, но никак не Господу Богу

Причиной того, что мы впадаем в заблуждения, является не наша природа, но недостатки нашего образа действий, или применения нашей свободы выбора: природа же наша одна и та же и когда мы выносим правильное, и когда — ошибочное суждение. И хотя Бог мог нам даровать такую проницательность разума, чтобы мы никогда не заблуждались, мы не имеем никакого права от него это требовать. И не следует считать Бога причиной наших заблуждений (на том основании, что он-де мог сделать нас к ним неспособными), подобно тому как между нами, людьми, мы виним того, кто, имея власть воспрепятствовать какому-то злу, этого не сделал. Ведь власть, коей одни из людей обладают над другими, учреждена затем, чтобы использовать ее для отвращения этих последних от зла; власть же Бога над всеми людьми абсолютна и совершенно свободна, и мы обязаны ему великой признательностью за те блага, коими он нас в своей щедрости одарил, но не имеем никакого права сетовать на него за то, что он даровал нам не все, что, по нашему мнению, мог даровать.

39. Свобода выбора (libertas arbitrii) понятна сама собою

Нам присуща свобода воли (libertas voluntatis), и мы по собственному своему выбору можем со многим соглашаться либо не соглашаться; положение это настолько ясно, что его следует отнести к нашим первичным и наиболее общим врожденным понятиям. Это было вполне ясно и несколько выше, когда мы, пытаясь во всем усомниться, дошли до того, что вообразили, будто некий могущественнейший наш создатель пытается нас всеми способами обмануть; тем не менее мы при этом ощущали в себе такую свободу, что сумели воздержаться от веры в те вещи, кои не представлялись вполне достоверными и исследованными. Но ведь ничто не может быть более само собой разумеющимся, чем вещи, не представляющиеся сомнительными при таком отношении к ним.

40. Достоверно также, что Бог все предопределил

Но поскольку, по мере того как мы познаём Бога, мы постигаем столь необъятное его могущество, что нам кажется нечестивым предполагать, будто мы можем когда-либо совершить то, чего ранее он не предопределил сам, мы легко можем запутаться в великих затруднениях, если будем пытаться согласовать это божественное предопределение со свободой нашего выбора и одновременно постичь то и другое.

41. Каким образом можно одновременно согласовать между собой нашу свободу выбора и божественное предопределение

Однако мы выпутаемся из этих затруднений, если вспомним, что ум наш конечен, могущество же божье, посредством коего он не только от века предписал все, что есть и что может быть, но также пожелал этого и это предопределил, — бесконечно. А посему нам достаточно постичь это могущество, чтобы ясно и отчетливо воспринять его присутствие в Боге; однако нашего понимания недостаточно для усмотрения того, каким образом он оставил свободные поступки человека непредопределенными; в то же время мы настолько осознаем присутствие в нас свободы и безразличия, что ничего не способны постичь с большей очевидностью и совершенством. Ведь было бы нелепым, если бы мы из-за того, что не постигаем вещь, коя, как мы знаем, по самой своей природе для нас непостижима, сомневались в другой вещи, которую мы глубоко постигаем и испытываем на собственном опыте.

42. Каким образом мы заблуждаемся, сами того не желая

Конечно же, поскольку мы знаем, что все наши заблуждения зависят от нашей воли, может показаться удивительным, что нам случается ошибаться: ведь не существует человека, который стремился бы к добровольному заблуждению. Но это совсем не одно и то же — хотеть заблуждаться или хотеть выразить согласие с тем, в чем, как бывает, обнаруживаются ошибки. И хотя поистине не существует человека, который бы с очевидностью хотел заблуждаться, в то же время едва ли найдется хоть один, кто не стремился бы часто согласиться с тем, в чем содержатся неведомые ему ошибки. Само желание добиться истины весьма часто приводит к тому, что те, кто неверно понимает, каким образом надо ее достичь, выносят суждение о вещах, кои им непонятны, и таким образом впадают в заблуждение.

43. Мы никогда не ошибаемся, если выражаем согласие только с ясно и отчетливо воспринятыми вещами

Достоверно, что мы никогда не примем ложь за истину, если станем выражать согласие лишь с тем, что мы воспринимаем ясно и отчетливо. Достоверно, говорю я, что, поскольку Бог не обманщик, та способность восприятия, кою он нам даровал, не может ввести в обман; то же самое относится и к способности выражать согласие — в тех случаях, когда она распространяется лишь на вещи, воспринимаемые нами ясно и отчетливо. И хотя эта истина не имеет доказательств, она тем не менее от природы так запечатлена в наших душах, что всякий раз, когда нам дано ясное восприятие какой-либо вещи, мы добровольно соглашаемся с нею и ни в коем случае не можем усомниться в ее истинности.