Мы входим на территорию. Между прочим, тем самым спасаем часть ее населения от печей Освенцима.

Обвинять нас, врагов Польши, не имеющих с ней никакой договоренности, в том, что мы не ударили по немцам раньше, может только тяжелобольной псих. Безграмотный, тяжелобольной псих. И сейчас, в 2011 году, это все понимают.

А почему Франция, объявившая войну Германии, находившаяся в прочнейших отношениях с Польшей, являвшаяся ее союзником (Польша была влюблена во Францию, Франция — в Польшу), — почему Франция не ударила в тыл Германии, когда все войска были переброшены в Польшу? Почему Францию никто не обвиняет в том, что она является подельником Гитлера? Почему поляки не обижаются на Францию за то, что она с ними сделала? Ведь она обязана была нанести удар в тыл Германии, сдержать войска и пр. Но об этом вообще никто не говорит.

Я уж не говорю об Англии…

А по поводу нас на высшем международном уровне уже поставлен вопрос о том, что 23 августа (день подписания пакта Молотов — Риббентроп) надо признать днем начала войны, а соответственно нас — подельниками Гитлера и вывести нас из числа победителей во Второй мировой войне. Вот ведь о чем идет речь, а не о «делах давно минувших дней, преданьях старины глубокой».

Так кем же нужно было быть в конце 80-х годов, чтобы перед фактом того, что мы подписали абсолютно корректные дополнения (секретные, как и все дополнительные протоколы) к пакту, абсолютно аналогичному тем пактам, которые подписали другие страны мира… подписали после того, как французы, англичане отказались что-либо подписывать с нами, а самолет Геринга стоял под парами, чтобы лететь в Англию, — кем же надо было быть, чтобы в этих условиях признать наши действия «преступными действиями параноика Сталина и сталинистов», этим признанием обречь на ад миллионы наших сограждан (которые теперь живут в аду, потому что их когда-то послали в прибалтийские республики жить и работать, а после этого назвали оккупантами), начать распад страны и все это сделать на абсолютно пустом месте!

Кем надо было быть? Что это были за депутаты? Это была только какая-нибудь будущая «Демократическая Россия»? «Народный фронт»? Это были коммунисты, это были ставленники номенклатуры, и они все вместе это сделали? И они все вместе обрекли на ад ныне живущих и их потомков? А эти ныне живущие и их потомки — они не могли взять голову в руки посмотреть на то, что происходит? Это все тот же вопрос о том, «хавает ли пипл»? Разум исчез? Что исчезло?

Это сегодня 90% поддерживает то, что я говорю. А тогда, когда я говорил в точности то, что говорю сейчас, это поддерживали 5%. А все остальные ненавидели. Любые такие слова — и тебя обвиняли в том, что это «позиция номенклатуры»… Номенклатура сама и подбросила все это дерьмо обществу! А общество орало, что номенклатура — это те, кто говорит: «Ребята, не ешьте эту поганую пищу, это „осуждение пакта Молотов — Риббентроп“».

Можно ли сейчас — по прошествии 20 лет — по-настоящему, экзистенциально, метафизически пережить ад той эпохи? Я не говорю, надо ли это простить. Я спрашиваю, можно ли это понять? И можно ли куда-то выйти из нынешней ситуации, не решив для себя метафизически, экзистенциально, как угодно еще эту проблему — проблему распахнувшегося тогда ада, который является тем же самым адом потери различения между подлинным и неподлинным? Стерты грани. Как говорит герой Шиллера: «Иль меж добром и злом, меж правдою и ложью стерлись грани?»

Кто и как, какой тряпкой стер эти грани у людей? Что случилось с разумом, с гражданственностью, с моральным, политическим чувством? Что произошло тогда?

То, что гады совершили подлость, понятно. Но почему на эту наживку клюнули? Наживку подбросили несколько людей, находившихся в теснейших связях с международными спецслужбами и чем-нибудь еще похлеще — ТИГом, транснациональным империалистическим государством, как говорили левые в Италии.

Но все члены Съезда народных депутатов не находились в связях с транснациональным империалистическим государством и не были агентами иностранных спецслужб. Они были сутью своего времени.

И сотни миллионов, шедшие за теми, кто проклинал пакт Молотов — Риббентроп, тоже не были ни агентами, ни прислужниками. Они были сутью своего времени. И сутью своего общества. Великого общества, которое тем не менее оказалось в суперпагубном состоянии, про которое, как я уже говорил, было сказано: «Это общество „ням-ням“, которое может зарезать один волк».

Есть ли метафизика, есть ли окончательная опора для подлинности — этот вопрос мы еще обсудим. Но ад же есть! Вот пахнуло им — и закричал Поэгли. А разве тогда не этим же пахнуло?

Раб от нераба (от гражданина) отличается не положением в обществе, а способностью различать, и не только подлинное и неподлинное, а очень и очень многое. Например, честь и бесчестие.

Читаю текст одного крупного журналиста, который рассуждает о том, будем мы дружить с американцами или не будем. Текст как текст, вполне такой либеральный и рассудительный, не лишенный иронии. А в конце текста говорится: «После того, как мы договоримся об этом, этом и этом, мы подадим американцам на десерт министра иностранных дел Лаврова».

Я это читаю, и у меня в душе что-то переворачивается — наверное, то же самое, что перевернулось в душе Поэгли (хочется в это верить)… Я разворачиваю все свои информационные калибры и по автору этой статьи из них шарахаю. Автор приходит в бешенство. А поскольку он по совместительству главный редактор одной из наших ведущих газет, он орет: «Кургиняна никогда в газету не пускать!» И т. д.

Я что, Лаврова защищаю? Мне что есть Лавров, что его нет… Я себя защищаю. Я не могу присутствовать при этой оргии, не отреагировав на нее.