— Ну да! Конечно! И комната совершенно отдельная! Хотите, пойдемте, посмотрите сами…

Они вернулись. Илья познакомил Захарию с тетушкой и Лизой; опять осмотрели комнату. Илиеску осведомился, кто еще живет у них, нет ли таких людей, которые могли бы заинтересоваться новым квартирантом…

— Сейчас время тревожное, сами знаете, — сказал Захария. — Мы очень вам благодарны за услугу, но вы все же подумайте…

Лиза не дала ему договорить:

— Мы все прекрасно понимаем… И даже, представьте себе, знаем, чем нам это грозит…

— Мы не первый раз… — начала было тетушка.

Лиза с укоризной посмотрела на мать.

— Ничего, ничего, мы люди свои, — улыбнулся Илиеску.

Уходя, Захария велел Томову побыть у тетушки, пока он приедет с товарищем:

— Минут через сорок мы будем. Я позвоню два раза: один длинный звонок, второй короткий. Договорились?

Томов проводил Захарию до дверей.

Тетушка принесла пирог с вареньем, налила чай. К своему огорчению, Илья узнал, что Лиза видела его отца только через окно автобуса на остановке у рынка Амзей…

Илья задумчиво помешивал остывший чай, в который забыл положить сахару. Последнее время он почему-то особенно часто думал об отце и сестренке. И чем Илья становился старше, чем больше узнавал жизнь, тем яснее понимал, что отъезд отца с сестренкой — трагедия не только для матери, но и для него самого.

Тетя Домна меняла постель; через гостиную было слышно, как Лиза взбивала перину. Когда тетушка вошла с наволочкой в руках, Илья, только сейчас придя в себя, стал извиняться за причиненное беспокойство.

— Ох, Илюша, Илюша… — тяжело вздохнула тетушка Домна. — Скольким людям я добро делала? Господь свидетель! Но вот — все мучаемся. Лиза хоть и устроена, но получает полставки. Хорошую службу не дают: говорят — «бессарабка». Со стороны люди могут подумать — вон какая у нас квартира! А сколько приходится за нее платить?! Не будем снимать в таком районе — не держать нам хороших квартирантов. На одном жалованье Лизы далеко не уедешь. Мариануш в будущем году с божьей помощью в университет поступит. Надо его как-то вытянуть… Оттого мы в Бухарест и переехали. Но из постоянных квартирантов у нас один только — соученик Мариануша. Неплохой парень. Тихий, спокойный… Вот видишь, они уже спят. Ложатся в десять, в половине одиннадцатого. Зато встают очень рано. Говорят, на свежую голову заниматься лучше. Еще двое столуются у меня. Они приходят только обедать. А ты как, Илюша? С авиацией, говоришь, покончил?

Илья кивнул головой.

— Разве мы тебе не говорили? Без денег да вдобавок еще бессарабцу тут определиться невозможно. Тем более на казенную службу… Уж чего говорить, если местные, настоящие румыны и то слоняются по городу, ищут… А у многих и образование высшее есть… У нас вот один знакомый, тоже бессарабец, ты, может быть, о нем слыхал — Раду Константин. Теперь он как будто поэт. Лиза говорит, что стихи у него хорошие. Сам он — молдаванин. Казалось бы — все! А как был без штанов так и остался… Иногда заходит. Когда-то дружил с одним нашим квартирантом — сыном купца, тоже из Бессарабии. Тот, наверное, десять лет учился в университете и так и уехал, не окончив. Любил покутить… А этот Раду все приходил к нему: то, бывало, обедает с ним, то оденет его костюм, то денег у него одолжит… Тот сколько ни гулял, все был при деньгах. Единственный сын! А вот Раду, представь себе, все же окончил университет. Правда, чего он только ни делал: и уроки давал здесь недалеко в одной приличной семье, и грузчиком по ночам работал на пивном заводе Брагадиру, и, кажется, даже в церкви пел… Но молодец, окончил!.. Теперь и поэтом стал… Так нет… Приходит одалживать сто лей, иногда двести, а случается и больше… «Тетя Домна — выручите!» Я уже знаю: наш Раду опять в затруднении. Но он хороший человек. Возвращает в срок. Честный, веселый. Шутить любит. За словом в карман не полезет. А посмотрел бы ты на него — в жизни не скажешь, что это поэт, на вид скорее босяк. Вот я и думаю по ночам, что будет с нашим Марианушем, когда окончит университет? Кем он будет, где устроится?..

Томов чувствовал, что тетушка Домна опять готова заплакать. Он постарался замять разговор, начав расхваливать пирог, сказал, что варенье очень похоже на то, которое мать ему прислала. Но это лучше, слаще. Мать, видимо, кладет меньше сахару.

Лиза переносила какие-то мелкие вещи из своей комнаты в гостиную и столовую. Из гостиной послышался мелодичный звон больших старинных часов. Било двенадцать. Лиза сказала, что оставила настольную лампочку: может быть, этот человек по вечерам будет читать.

В это время раздался условный звонок.

— Приехали! — произнесли в один голос Илья и Лиза.

Илья сам взял ключ и пошел открывать. Через рельефное матовое стекло он увидел два силуэта.

— Можно? — тихо спросил Илиеску.

— Как же! Ждем, — радостно ответил Илья. Незнакомец перешагнул порог и, подождав, пока Илья закрыл дверь, подал ему руку.

Войдя в столовую, он поздоровался с женщинами и извинился за беспокойство.

— Зовите меня Траян, — сказал он.

Тетушка показала отведенную ему комнату, дала ключ, показала второй выход, не через гостиную, а прямо в прихожую, указала, где ванная. Гость остался доволен, а Томов был просто счастлив.

От предложения тетушки Домны перекусить Траян отказался, сказав, что недавно ужинал.

— Тогда чашку молока с пирогом. И прошу вас от еды, поскольку вы у меня в гостях, не отказываться…

Гость улыбнулся и поблагодарил.

Илиеску велел Илье подождать, а сам вместе с Траяном пошел в его комнату.

Вернувшись, он еще раз поблагодарил тетушку и вышел вместе с Томовым. Во дворе Илья спросил Захарию: «Товарищ Захария, когда вы пришли в пансион, у вас уже была на примете квартира моей тетушки или надумали, только разговаривая со мной?».