— Всем приходится немного хитрить. Это побочный эффект больших дел.

— Это не было мелким жульничеством, Гарри. С годами оно стало очень крупным. Деньги ушли на женщин, квартиры, аборты, учебу моих девочек, на пластику груди Сьюзан, когда она еще думала, что сможет вернуть меня.

— И в Конторе никто не знал об этом?

— Знали, конечно. Не в деталях — возможно. Но в этом участвуют все. Мы передавали агентов друг другу. Знали, что снимаем сливки с этого казино, но в Секретной разведывательной службе это что-то вроде омерты, заговора молчания. Поэтому все мы здесь — одна банда, старина. Все держим друг друга за яйца, и никто не заинтересован в том, чтобы эта система исчезла. В кулуарах говорят, что я буду следующим главой Конторы, после сэра Дэвида. Знаешь почему?

— Потому, что ты хороший разведчик.

— Ерунда, Гарри. Потому что я — один из них. Я не стану пинать чужие тележки с яблоками, потому что сам набрал их до черта. За то, что я развелся, они будут любить меня еще сильнее. Не надо беспокоиться, что Сьюзан усовестит меня. Я изолгался, Гарри. А ты слишком честен, чтобы разглядеть это. Поэтому я тебя люблю, а остальные нет. Как же можно доверять честному человеку?

На следующий день, когда Гарри собирался покинуть отель и ехать в аэропорт, ему позвонил Эдриан. Он говорил деловым тоном, будто пытаясь загладить свою вчерашнюю несдержанность. Его должно бы мучить страшнейшее похмелье, но по голосу не скажешь. Это британцы тоже умеют — напиться вдрызг, а на следующее утро быть свежими и бодрыми.

— Как насчет того, чтобы еще на денек остаться в Лондоне, старина? — сказал Эдриан. — Есть кое-кто, с кем я хотел бы тебя свести. Один из наших парней, хотя он сам никогда в этом не признается.

— У меня нет времени на визиты вежливости, Эдриан. Меня и так ждали вчера. Дома все на уши встанут.

— Понимаю, понимаю. Но это не визит вежливости, поверь мне. Я бы не предложил, если бы не считал, что дело того стоит. Для тебя лично. Это джентльмен из Ливана, сказочно богатый. В семидесятых работал на ливийцев, переправляя партии нефти и всего остального, что попадалось в руки. Сейчас он, так сказать, бизнесмен, очень тихий и вежливый. Тише воды ниже травы, летает у самой земли, но никогда не пачкается о нее и не портит борозды. Полезный парень.

— Судя по всему, чертовски интересный человек, Эдриан, но мне надо возвращаться.

Гарри задумался.

— Если, конечно, это не касается, прямо или косвенно, того дела, которое мы вчера обсуждали. Чем он занимается, если не секрет?

— О да. В этом-то и дело. Он занимается продажей научного оборудования, которое, так сказать, очень тяжело купить. Таких вещей, приобрести которые у других людей, помимо него, почти что невозможно. Улавливаешь?

— Да, — ответил Гарри, улыбаясь. — Думаю, что уловил. И где же мы встретимся с упомянутым джентльменом?

— Мы просто придем к нему на ланч. Я решил воспользоваться такой возможностью. У него, в Мейфэре. Он не очень-то любит выходить из дома. А мы, так сказать, всячески поддерживаем в нем эту нелюбовь. Я договорился с ним на полпервого. Если ты не против.

— И как зовут этого твоего друга?

— Камаль Атван.

Гарри на мгновение отодвинул трубку телефона. Он знал многих влиятельных арабских бизнесменов, живущих в Лондоне, но это имя услышал впервые. Очевидно, этот человек действительно летает ниже всяких радаров, если его не засекло ЦРУ.

— Заезжай за мной в отель. Когда закончим, устрой так, чтобы машина тут же отвезла меня в аэропорт, чтобы я успел на последний рейс. Я хочу прилететь в Штаты сегодня, пусть и среди ночи.

— Конечно, трудоголик ты этакий. Ох уж эта протестантская этика. Понял. Но если не возражаешь, у меня есть еще один вопрос по поводу этого ланча.

— Ну и?

— Сам понимаешь, он наш осведомитель. Точнее, мой личный. И очень важный для меня. Такой, которым мы не поделимся даже с американскими братьями. Поэтому для него ты — один из нас. Ему сказали, что ты из нашего ведомства. Информация принадлежит нам, и она не выходит за пределы нашего круга, не попадает в ваш. Иначе бы он не согласился встретиться с тобой.

— Такое странно даже для тебя, Эдриан. Что у него за проблемы с американцами?

— Наверняка тебя это шокирует, Гарри, но он вам не верит. Он считает ЦРУ некомпетентной организацией. Считает, что Америка не может защитить своих друзей. Не знаю почему, но так оно и есть. Так что придется тебе один день побыть почтенным британским разведчиком. Ничего? В этом же нет ничего плохого.

— Пожалуй, — ответил Гарри, хотя у него не было никаких мыслей по этому поводу.

Лондон

Камаль Атван жил в особняке эпохи Регентства на Маунт-стрит, у площади Беркли. Прекрасный дом, вполне подходящий для богатого араба, чтобы позвать сюда гостей после ночной пирушки в «Аннабель», что расположен неподалеку. Но Атван был человеком совершенно иного склада. Дверь открыл слуга крепкого телосложения, скорее телохранитель, чем простой дворецкий. Он кивнул Эдриану, которого, судя по всему, знал, и провел их в изысканно обставленную гостиную. Первое, на что упал взгляд Гарри, — пестрящая яркими цветами картина на противоположной стене. Похожа на одну из серий Моне, с лилиями, но этого не может быть!