— У нас за бабьи спины не прячутся, — ответил Потапов, досадливо морщась.

— Хочешь анекдот? Он старый, но в нашей работе нужен, — усмехнулся Артем и рассказал: — Вызвали мусульмане на свой совет Ахмеда. Афганцем тот был. И говорят ему, что лишат его права ходить в мечеть за то, что он опозорил званье мусульманина и ходит позади своей жены, а не впереди, как подобает, как предписано Кораном. Ахмед им ответил: «Когда Коран писали, не было мин. А теперь они есть!» — и скомандовал своей жене: «Вперед, Фатьма!» Понял? То–то! Они и детей поставят впереди себя! Знают: русские в детвору стрелять не станут. Зато сами поверх ребячьих головенок палить будут не задумываясь. Помни это на будущее!

Сашка в следующий раз сидел в ущелье не шелохнувшись. Артем, вглядываясь в непроглядную ночь, изредка поглаживал овчарку, лежавшую бесшумно.

— Идут, — услышал Потапов тихое. И глянул на собаку, поднявшую голову.

Внезапно собака забеспокоилась, тихо зарычала. Но, повинуясь едва слышной команде, смолкла. И тут перед чекистами, словно из–под земли, вырос громадный пес. Рявкнув, хотел броситься на Артема. Но овчарка опередила. Пока собаки обнюхивались, виляя хвостами, на тропе показались «муллы». Их было трое.

— Пропускай вперед! — подал знак Артем.

Контрабандисты шли гуськом. Вот первый остановился. Вслушался. Тихим свистом позвал пса. Тот, лизнув овчарку, бросился на зов.

Увидев возвращающегося пса, «муллы» спокойно пошли по тропе, не ожидая, не предвидя засады.

Но, поравнявшись с чекистами, пес решил продолжить знакомство с овчаркой и сиганул в сторону от своих. «Муллы», увидев чужую собаку, насторожились. И мигом бросились обратно, но уйти им не привелось. Чекисты дали сигнал пограничному дозору, и те быстро доставили всех троих в Сумгаит.

— Послушай, Сань, а почему ты так часто рискуешь собой? Зачем в догонялки со смертью играешь? Пусть бы на эти задания молодые ходили. Они и по званию ниже, и опыта мало. Им стоило бы поднатореть. Почему свою голову подставляешь? — спрашивал Артем.

— Видишь, даже с опытом и то попадаем впросак. Новичков посылать сюда не только бесполезно, но и опасно. Убьют их «муллы». А терять ребят не хочется. Каждого учу. Выявляю способности. Но одно дело — теория. На практике все не предусмотришь… Сам знаешь, в нашей работе ошибки стоят дорого…

— А они считают, что ты им не доверяешь.

— Нет, Артем. Если б так, не работал бы с ними. Тебе это лучше других известно. Да только и в бой необстрелянных не берут. А здесь не просто бой. Настоящая война с контрабандой, где никто не знает заранее, каким будет финал. А у ребят — невесты. Ни жен, ни детей. Пусть повзрослеют, поменьше будет доверчивости, наивности — верных спутников ошибок…

— А знаешь, как я чекистом стал? Да именно потому, что меня девушка оставила. Я ее еще со школы любил. Когда в армию пошел, ждать обещала. Да только их обещаньям лишь дураки верят. Таким и я был тогда. На четвертом месяце службы получил письмо, что вышла замуж моя Армик за какого–то мужика, он ей в отцы годился. Зато богатый. Я в погранотряде служил. Ну и решил не спешить домой. Поступил в академию Дзержинского. А когда закончил, приехал домой на каникулы. Уже перед распределением. В офицерской форме. И вот тут встретил ее. Уже с ребенком. Ох и ревела, увидев меня. Рассказала, что замуж заставили выйти родители. Мол, зачем тебе мальчишку из армии ждать? Какой из него муж получится. Он и себя не прокормит. Нет в нем серьезности, деловой хватки. О нас в старости не станет заботиться. Только и умеет песни под окном горланить. Но ими сыт не будешь. Вот и послушалась родителей. Но… Вскоре пожалела. Муж редким скупердяем оказался. Год промучилась, чуть ноги таскала. И ушла к своим с грудным сыном. Но старший брат Армик не выдержал. Отловил старого борова. Прижал где–то. И пригрозил, если тот не будет помогать сыну — на ленты распустит. Тот пообещал. А сам заявил на брата в милицию. Тот и там рассказал всю правду. Но старый черт заплатил. И брата в милиции избили. Велели уехать из села. Вот тогда взялся за дело отец Армик — бывший фронтовик. В Москву слетал с жалобой. Оттуда человек приехал разобраться. Так–то и отсудили дом у борова. Но… Счастья нет. Одна осталась. Думала: я ей руку предложу. Ну да не дождалась. Чекиста не два года, всю жизнь надо ждать. А она не умеет. У нас без надежности в семье — жизни нет. Вот я и женился на подруге Армик — Каринэ. Отплатил бывшей любви за предательство. Пригласил ее на свадьбу. А теперь в редких случаях ее имя вспоминаю. Хотя именно из–за нее чекистом стал. Но бабам не верю. Особо красивым. В них яда много. Это знаешь, как у нас говорят, чем красивее лицо, тем уродливее душа.

— Ну не скажи! Не все одинаковы! — не согласился Александр.

— Кто чаю желает, кофе?! — заглянула в купе проводница. И приметив, что Александр кивнул, вошла. — Чай или кофе будете?

— Кофе!

— Стакана хватит?

— Конечно, — выложил деньги.

— А ваши попутчики где?

— Кто ж их знает! Может, курят в тамбуре.

— Скучно вам? Всплошную мужская компания подобралась. Скоро Ростов. Может, подселить к вам какую–нибудь деваху. Ваш верхний сосед в Ростове выходит. Все веселее будет.

— Нет, не надо! — наотрез отказался Потапов. И проводница обронила уходя:

— Счастливая ваша жена…

— Счастливая? Вряд ли! — подумалось Сашке. И вспомнилась Люся…

В первый год их совместной жизни улыбка не сходила с ее лица. Она была счастлива. Они любили друг друга безотчетно и светло. Они верили друг другу и жили на одном дыхании. Но не мог он рассказывать жене о своей работе. Щадил ее покой и нервы. А она чувствовала, что Сашка не хочет делиться, не доверяет или скрывает что–то. Вот тогда и прорезали высокий лоб жены первые робкие складки, горестные, как безотчетный страх по ночам. Она гнала его, а он душил… А тут некстати заметила порез на руке мужа. Спросила — отмахнулся. Ответил, что не помнит, а значит, случайно где–то задел. Она, как врач, сразу определила: порез от ножа. И здесь, выше локтя, случайным не мог быть.

Сашка даже рассердился на повторный вопрос жены. Ну не мог он ей сказать, что достал его ножом контрабандист при задержании. А на следующий день родственники «муллов» подкараулили Александра, возвращавшегося с работы. Едва отбился от них. Силы были слишком неравными. Их — семеро.

Когда Потапов вернулся домой, Люся сразу почувствовала неладное. А потом приметила на плече громадный синяк.

— Поскользнулся и упал. Ты не обращай внимания. Мне с детства не везло. Весь в синяках и шишках ходил. Добро бы дрался. Так нет! Учился по деревьям и заборам лазить, да чтобы быстрее всех других. Вот и платился ободранными коленями и задницей. Они у меня до конца школы не зажили, — попытался перевести разговор на другую тему.