Устройство банков, безусловно, часть цивилизаторской миссии Тампля — цивилизация не в силах развиваться без интенсивного денежного обмена.

Нельзя сомневаться в совершенной деловой честности этих банков: вскоре после нововведения многие денежные люди депозировали значительные суммы, более того, давали банкирам счета на перепроверку. Сам французский король поместил казну в командорство Парижа и доверился совместной бухгалтерии.

И еще.

Известная доля донаций Тамплю состояла в бенефициях: налогах, десятинах, пошлинах — на церкви, рынки и т. п. Бухгалтеры Тампля показали немалую сноровку в приеме и учете этих бенефиций, потому-то власти часто обращались к ним за помощью в учете королевских налогов.

К примеру, командор Пейенса собирал королевские налоги в Шампани и Фландрии. Эти суммы под протекцией ордена переправлялись в королевское казначейство, которое долгое время находилось… в командорстве Парижа.

Тампль давал деньги в долг весьма охотно. Филипп Красивый занял огромную сумму — задумал обеспечить дочь хорошим приданым. Тамплиеры не менее охотно ссужали епископов, поскольку сановникам Церкви необходима была для процветания достаточно роскошная атмосфера.

Частных лиц также не забывали: сохранилась расписка 1135 года Пьетро Дезде из Сарагоссы и его жены Элизабет — они заложили дом и поместье, прямо как у нас в муниципальном банке. После ареста 1307 года во многих командорствах нашли инвентарную опись полученного в залог добра. Король все это оставил за собой, равно как одолженные капиталы. Широко и по-королевски.

Через руки тамплиеров проходили огромные суммы, которые никогда не задерживались в казначействе, разве что для банковских нужд. Ведь подобные задержки мрачно отразились бы на экономической динамике.

Культура, коммерция, ремесла, строительство «движутся» одновременно с денежной циркуляцией. Несмотря на «подточку» и «обрезание» монет — занятием сим весьма увлекался Филипп Красивый, — и речи не могло быть о «бумажной эмиссии» в стиле современных правительств: девизы на имеющих хождение монетах точно соответствовали весу монетарного металла.

Если бы Тампль, контролировавший огромное богатство, вдруг «заморозил» свои капиталы, случилась бы просто катастрофа: чувствительное сокращение денежной массы затормозило бы экстенсивное развитие цивилизации.

Но Тампль, далекий от подобной мысли, постоянно обращал деньги в ценности, особенно в недвижимые ценности.

Когда Жак де Моле привез с Востока армейскую казну, деньги пошли на покупку земель в долине Роны, в окрестностях Бокэра и в долине Рейна близ Тревира.

Вот почему.

Святая земля была определенно потеряна, и Тампль активизировался на Западе. И хотя донации приктически прекратились, исключая денежные и прочие приношения новых членов ордена, ресурсов хватало на что угодно.

Территориальные приобретения таковы, что незадолго до процесса Филипп Красивый попытался декретом запретить новые покупки. Однако в силу полной незаконности декрет пришлось отменить.

Несколько любопытных девятнадцатого века пытались «прояснить» богатство Тампля; занимались калькуляцией золота, ценность коего изменилась в новое время; калькулировали расходы на содержание энного числа шевалье и все такое прочее. Тем не менее получили результат довольно астрономический.

Занятие, разумеется, бесполезное, ибо система ценностей кардинально переменилась.

Число командорств в одной Франции приближалось к двум тысячам. В каждом командорстве земельные угодия — обработанная земля, луга, леса, озера — составляли две тысячи арпанов, то есть около тысячи гектаров.

Согласно некоторым сохраненным записям, эти земли на протяжении двух веков обрабатывались, и обрабатывались хорошо, — понятно, почему не было голода, но только неурожаи; голод пришел позже.

Далее.

Свидетельство косвенное, но все же: судя по одеждам и паноплиям, люди четырнадцатого-пятнадцатого столетий весьма измельчали сравнительно с эпохой Тампля. Вспыхнули неведомые доселе эпидемии — несомненное следствие Столетней войны.

Кроме командорств, ферм, складов и гостиниц тамплиеры владели чуть не в каждом городе внушительным количеством домов — это довольно редко упоминается в дошедших до нас картулариях. Только в Париже им принадлежал квартал Марэ — меж старым Тамплем с причалом на Сене и новым Тамплем со знаменитой башней. Надо прибавить холм Бельвиль в садах и цветниках, увитые виноградом склоны Монмартра. На левом берегу Сены они имели кое-какую недвижимость в квартале Сент-Мишель и значительную часть предместья Сент-Жак.

И так чуть не в каждом французском городе.

Такой пирог, понятно, возбуждал Филиппа Красивого, безденежного и ненасытного, как любое правительство.

Существование и принципы ордена Тампль равным образом возбуждают много вопросов.

Один из принципов — бедность, бедность непременная, обязательная, но при этом невозможная без своей оппозиции — богатства.

Вспомним девиз ордена: Non nobis Domine, non nobis, sed nomini tuo da gloriam. Не ради нас, Господь, не ради нас, но ради славы имени Твоего.