Далее: второй, более короткий, вояж граф предпринял для проверки сведений. И в результате такой верификации человек столь значительный, как Бернард де Фонтен, построил новое аббатство на землях графа в Шампани.

После устройства в Клерво Бернард де Фонтен в возрасте двадцати пяти лет начал авторитетно влиять на политику Запада.

Далее граф де Шампань повел себя не менее удивительно. Он планировал вернуться в Святую землю не пилигримом или воином, а с намерением вступить в орден госпитальеров Святого Иоанна Крестителя, который в Палестине поддерживал паломников и помогал им.

Граф де Шампань, крупный сюзерен, один из первых сеньеров Франции, чьи владения превышали королевские, вдруг почувствовал неутолимое стремление заботиться о больных паломниках. Странно, не правда ли? Для спасения души хватило бы и аббатства Клерво.

Если его возбуждало солнце Яффы, следовало двинуться на сарацинов во главе своих вассалов и воевать до победы или гибели.

Если его притягивала любовь к некой прекрасной мусульманке, зачем вступать в полумонашеский орден госпитальеров?

Война, любовь не причем. Быть может, именно там, на Леванте, таилось нечто экстраординарное? Важная загадочная миссия?..

Женатому человеку нельзя вступить в орден госпитальеров. Требовалось согласие жены уйти в монастырь, от чего та категорически отказалась.

В Палестину поехал Гуго де Пейенс.

И что же? В 1125 году Гуго де Шампань разом отказался от графства, жены, ребенка и присоединился к девяти шевалье на месте бывшего Храма Соломонова.

Охранять дороги паломников?

Вряд ли.

Тяга к Святой земле, колебания, отречение от благ мирских — все это заставляет предполагать ослепительный замысел.

Поиск и завоевание Грааля? Быть может.

Бернард из Клерво — третий основатель, один из самых экстраординарных людей Запада, «божий сверхчеловек», недоступный обыкновенному пониманию.

Родился в 1090 году близ Дижона в замке Фонтен. Мать его Алет де Монбар — родственница герцогов бургундских.

Послушание в церкви Сент-Ворль, что в Шатийон-сюр-Сен. Рассказывают презанятную историю, пусть даже аллегорическую.

Деревянная статуя Богоматери в этой церкви почернела от времени больше, чем от солнца. Удлиненное лицо, большие спокойные глаза, щеки — не слишком полные, не слишком впалые, кожа коричневая — то ли от времени, то ли по замыслу скульптора, у груди — младенец Христос.

Черная Дева, несомненно.

Согласно легенде, пребывая на молитве, Бернард попросил:

«Monstra te esse matrem…» (Яви материнство свое…)

Дева сдавила грудь, и три капли молока увлажнили губы Бернарда.

Алхимическая аллегория? Удостоенный «молока Черной Девы», вкусил ли он от источника традиции друидов? На вопрос об учителях он как-то ответил: учился у дубов и буков. Эти деревья были у друидов в большом почете. Остается лишь терновник…

Получил ли Бернард посвящение перед постригом в монастыре Сито? Сие неизвестно, однако известно его чрезвычайное влияние на людей. В Сито он привел тридцать единомышленников, среди них — пятеро его братьев и дядя — брат матери. Может, это был Андре де Монбар из девяти шевалье, впоследствии сенешаль Тампля и даже Великий магистр, по мнению Марион Мельвил?

Бернард вступил в цистерцианский орден под начало Этьена Хардинга. В 1115 году основал Клерво в лесу Бар-Сюр-Об и дал ориентир Западу. Это не преувеличение: короли, папы, епископы, вассалы короны, аббаты от Клюни до Сен-Дени почитали болезненного с виду монаха и склонялись перед ним, спокойным и беспощадным…

«Божье дело — мое дело, — говаривал он, — ничто Божье не чуждо мне».

Он находил это в порядке вещей. Никто и не думал ему противоречить.

Ничего запутанного в доктрине, ничего уклончивого в христианизме.

Ревнитель культа Марии, он впервые ввел обращение «Наша Дама» (Notre-Dame). Ханжей и начетчиков обзывал «лягушками кропильницы».

«„Наша Дама“ — не мадам Иосиф, но жена Слова, коей глупость не приличествует», — рассуждал он, намекая на нелепость непорочного зачатия.

Был ли он магом? Если да, то в самом возвышенном смысле. Даниэль Ропс в «Святом Бернарде» писал: «Бог наделил его могуществом почти сверхъестественным, современники считали его томатургом».

Этот скромный невысокий монах, казалось, знал все на свете. Постоянно в делах и разъездах, он тем не менее не забывал давать превосходные советы насчет обработки земли в аббатстве.

На его руках в 1148 году скончался святой Малахий (Мэл О' Моргар, ирландский архиепископ), другой «странник Слова», автор знаменитого «пророчества папам», за которым Бернард признавал замечательный дар предвидения.