— Нда. — сказал Александр Иванович и почему-то вздохнул.

Он помолчал минуту-другую… А потом всё же ознакомил меня с непрозрачным прошлым одной темноватой личности…

— А ты знаешь, что твой Меркулов раньше служил именно в воздушно-десантной службе?

Я сперва онемел… Но ненадолго.

— И-и-их, ты! — изумился я самым искреннейшим образом. — Вот это да-а! Чего же ты мне раньше не сказал?!

— Ну… — проворчал ротный. — Ты же здесь дольше моего служишь! Должен был его знать…

— Да у них там этих прапоров… — рассмеялся я. — Как собак нерезаных! Да и их очень часто куда-то посылают. То на какие-то сборы, то ещё куда… В общем, дофига их там! Этих бездельников! Всех не упомнишь! А этот Меркулов!.. Ну… Блин!

Всласть поругав «своего» долбанутого прапора ещё минут пять-шесть, я постепенно успокоился. Причём, не просто успокоился. Ведь мне стало намного легче!.. Куда-то бесследно испарилась та повышенная нервозность, которая овладела мной после испытанного сегодня серьёзного стресса. Так что мои уцелевшие нервные клетки были почти спасены. Мало ли на свете дураков?!

Правда в армии их гораздо больше… Раньше я даже иногда думал, что их тут как-то специально разводят и культивируют… Что эдаких дурней выращивают чуть ли не в промышленных масштабах на засекреченных подсобных хозяйствах. Но потом я понял в чём же дело. Просто в размеренной и сытой гражданской жизни им легче и проще маскироваться под среднестатистического умника! А в армии с её жёсткой и бескомпромиссной требовательностью, да ещё и с быстро меняющимися обстоятельствами быта и службы… Тут вся эта глянцевая поверхностная шелуха слетает с дурня практически полностью и тогда природная дурь начинает лезть из него во всей своей красе…

«О, Боже! Пошли нам кто умом дороже…»

Как говорится, от греха подальше … Но от мины нам следовало избавиться и майор Пуданов, повинуясь военным порядкам, приказал мне отдать её без лишнего шума начальнику инженерной службы батальона.

— Он часто возле роты минирования околачивается. Вот и отдашь… Твои же её сделали и нашли… Ты и относи…

Последние фразы были обусловлены моим сопротивлением и нежеланием встречаться с кем-либо из верховного командования. Но приказ есть приказ и вскоре дневальный с передней линейки доложил о появлении на горизонте майора Никульчевского. Пора было идти и сдаваться…

— Товарищ майор! — начал я, откозыряв на всякий случай. — У меня для вас есть кое-что…

Он разочарованно повертел в своих руках «мою» безделушку и недовольным тоном оценил все её заурядные достоинства:

— Ну, мина… Сюрприз… Пластид и электродетонатор… Что тут особенного?

А то как будто я не знал, что там внутри находится… Но я поглубже запрятал свои познания в минно-подрывной подготовке… Ведь начальство так любит наивненьких да глупеньких подчинённых, так и норовящих заглянуть в рот шефу… То есть боссу… Так круче…

— Да ничего… — быстро согласился я. — Хотел сдать её вам… Если её разобрать, то этот пластид с электродетонатором может где и пригодится… Или же в таком виде.

— Ты её сразу на склад не мог отнести? — недовольство «хозяина» инженерных владений увеличивалось. — кому она вообще нужна? Только пацаны могут на такое поддаться! Кто её сделал?

Вот последние его слова оказались мне очень кстати и я не преминул заочно помакать прапора лицом в его же лужицу…

— Да это прапорщик Меркулов! Собрал её месяц назад и позабыл. Хорошо, что мы нашли её…

Про своих молодых бойцов и про себя лично я не собирался рассказывать, чтобы не травмировать тонкую чувствительную натуру Никульчевского… Ведь при массовых ранениях и тяжёлых минно-взрывных увечьях ему бы тоже «насовали полный рот карамелек»…

— Ну, и выбросил бы её куда-нибудь! — раздражённо бухтел товарищ майор. — А ты её мне притащил.

Но здесь с меня взятки были гладки:

— Мне командир роты приказал. Вот я и принёс.

— Ну, ладно… Иди… — высочайше позволил Никульчевский. Больше ничего такого мне не приноси… сами их уничтожайте…

Я ещё раз козырнул и пошёл в роту. Летом, когда я сопровождал команду солдат из Ростовской бригады сюда в этот батальон, майор Никульчевский летел вместе с нами. Для него это была первая поездка в Чечню и тогда он казался другим…

«А ведь таким рубахой-парнем был! Угощал всех сигаретами… По плечу хлопал да анекдоты вовсю травил… А теперь?! Сначала пообвыкся, затем возмужал… Ну, и заматерел… Так сказать, зажрался…» — думал я, невольно вспоминая недавнее прошлое и сравнивая его с настоящим.