Интерес товарища майора возрос ещё больше…

— Так чего же ты такого натворил? У нас один придурок спалил командирскую палатку с оружием, оптикой и другим барахлом… И то… Списали…

Хоть я и не любил распространяться как о своих семейных «драм-мах», так и о последующих мытарствах… Но командир роты иногда предстаёт в роли самого близкого в материальном плане человека… Поскольку он тоже подвергается взысканиям да удержаниям…

Поэтому я был очень откровенен:

— С меня удерживают ежемесячно по двадцать пять процентов — это алименты на усыновлённого ребёночка! Жена перед разводом уговорила… Вот теперь расхлёбываю…

— Сколько раз я говорил… — с видом мудрейшего пророка заявил Пуданов. — Не делай жене добра перед разводом — не наживёшь себе зла после развода! Когда им требуется — они сирые да убогие!.. А потом… Злорадствуют и кукиши показывают!.. И как это ты вляпался?! Вроде бы не мальчик…

Действительно… И волос седой уже пробивается…

— Пожалел… — откровенно признался я. — А-а!.. Дай ей Бог здоровья! Итак! Двадцать пять процентов — это алименты! Потом ещё сколько-то процентов — это возмещение бывшей жене совместно нажитого имущества… Автомобиль «Москвич», телевизор, холодильник, мебелюшка… Она там со своим адвокатом тоже посчитали неплохо! Ни в чём себя не ограничивали… И третье… Это возмещение лейтенантской ссуды…

— Так ты же на неё машину купил! — напомнил мне ротный. — «Москвич-то» свой…

— А вот это я знаю лучше всех! — засмеялся я. — И за этот автомобиль я выплачиваю по двум направлениям: жене — как за совместно нажитое имущество, и Министерству Обороны — за ссуду молодому лейтенанту… А на ремонт этого «Москвича» денег нет…

— Ну… Ты и даёшь! — осуждающе произнёс командир. — Этот «Москвичонок» тебе в двойную цену обошелся… Мог бы иномарку взять…

— Да кто же знал, что так получится! — ответил я уже грустно. — Понадеялся на её порядочность… А потом этот суд… Я тогда ещё подумал… Гори оно синим пламенем… Дурень!

Иногда я относился к своей персоне очень уж самокритично… Но весьма объективно…

— В следующий раз умнее будешь! — назидательным тоном сказал Пуданов. — С ними надо строго по закону! Ни шага влево или вправо… А назад — тем более! Ладно… Пошли… В ружпарк…

Поскольку процесс проверки вооружений уже сдвинулся со своей мёртвой точки… И очень успешно миновал первую группу… То командир роты решил развить это благое дело в дальнейшем направлении… И провести полную ревизию всех остальных групп… Причём, абсолютно не в гордом одиночестве!

И вся нагрузка легла естественно на майора Пуданова и его единственного командира группы, то есть меня… Занятие это было очень утомительное и хлопотное. Чтобы не проходить по тому же кругу, но уже с целью обследования состояния оптики, мы проводили ревизию в комплексе. Это означало поиск одного экземпляра оружия, а затем уже и соответствующей ему оптики или же иных спецприспособлений. Сначала отыскивался автомат, после чего его номер «пробивался» по всем ротным ведомостям и спискам, а уж потом становилось ясным то, что же именно должно сопутствовать этому оружию. Так как к автомату АКС-74Н непременно прилагался ночной прицел… А к 7,62 миллиметровому АКМСу мог присовокупляться прибор для беспламенной и бесшумной стрельбы с аббревиатурой ПБС… В просторечии — глушитель… А подствольные гранатомёты ГП-25 навешивались в качестве дополнительного вооружения на любой тип автоматов, кроме укороченных «ублюдков», то бишь АКС-74У, которыми «оснащались» лишь водители да башенные стрелки… Да… К снайперским винтовкам подствольный гранатомёт присоединяться попросту не мог… Поскольку наши тульские оружейники практически не были ознакомлены с нынешними пристрастиями и аппетитами современных снайперов Российской Армии… И Слава Богу…

— Да-а-а… Наши солдаты способны на многое… — ворчал майор Пуданов, передавая мне один автомат. Посмотри-ка в ствол!

Я заглянул в страшненькое чёрное отверстие и ничего там не увидел… Абсолютно и совершенно… Хотя в самом конце мрачного тоннеля должны были мелькать солнечные блики… Особенно на элементах конструкции ударно-спускового механизма…

— Ствол чем-то забит! — Мне удалось почти сразу определить истинную причину такого несоответствия вполне нормальному порядку военных вещей.

— Это пуля внутри застряла!

Проверив таким вот нехитрым способом мои оружейные познания, командир роты более точно, чем я, классифицировал недостаток в состоянии оружия… И всё-таки я был немного удивлён…

— Как это получилось? — озадаченно разглядывая ствол уже с другой стороны, спросил я знатока. — Песок что ли попал вовнутрь?

Другого объяснения данному феномену я не смог подыскать во всей своей богатой армейской практике… Всё-таки восемь лет отдал действительной службе… Однако я оказался не на верном пути… И моя военная мысль двигалась по ложному маршруту…

— А это в магазин случайно забили один спецпатрон! — пояснил Иваныч. — От ножа разведчика… Калибр-то одинаковый…

От внезапного удивления я даже присвистнул. Поскольку с такими военными художествами мне ранее не приходилось сталкиваться…

— Да-а-а… — только и смог я сказать, комментируя таким неопределенным ответом всевозможные способности особо одаренных военнослужащих.

Хотя и вина командиров тут тоже имелась… Поскольку этот химический спецпатрон совершенно не относился к обычным боеприпасам. И храниться он должен был только у господ офицеров… Или хотя бы у прапорщиков… Поскольку такое спецоружие, как нож разведчика да ещё и стреляющий, не следовало доверять даже самым проверенным и надёжнейшим представителям личного состава… Ибо соблазн «случайно потерять», а затем и умыкнуть на дембель такую игрушку с каждым днём становится всё сильнее и сильнее… Чем ближе отправка домой…