– Потом?.. – Дима еще не думал об этом. Он думал, что обвинить его в чем-либо трудно, но дураков везде хватает, например, таких, как врачиха из поликлиники. Посмотрел на Иру; вспомнил ее вопрос, – потом я тебе позвоню.

– Когда?

– Господи, ну, сегодня вечером! Все, иди, – завершая процедуру прощания, он небрежно чмокнул ее в щеку.

Свежий воздух, похоже, окончательно вернул Иру к жизни – Дима видел, как она быстро и не оглядываясь, прошла по дорожке и скрылась за калиткой. …Точно, Валентина, – решил он, провожая взглядом знакомые футболку с юбкой, – ладно, фигня все это – с бабами потом разберусь. Тут проблемы покруче – надо избавиться от этого урода…

Милиция приехала быстро. То ли старший лейтенант оказался смышленее врачихи, то ли просто на нем висела куча реальных преступлений, но увидев рухнувший потолок, он сразу пришел к логичному выводу, что подстроить такое убийство нельзя. Тут, как он сказал, даже в смерти по неосторожности не обвинишь никого, кроме самого покойного; а уж когда услышал, что все утро единственный проживающий в доме, провел в областной администрации, и вовсе махнул рукой. Весь визит продлился минут пятнадцать; потом приехала труповозка, и осталось только на следующий день явиться в отдел для подписания протокола.

Сразу после отъезда опергруппы Дима вытащил из рамы гвозди и раскрыл окно – пыль потянулась на улицу и дышать стало легче. Он подозрительно изучил уцелевшую часть потолка, казавшуюся девственно чистой, если не считать микроскопических трещинок, которым, наверное, исполнилось уже лет двадцать. Так и не выяснив причин обрушения, Дима принялся выбрасывать мусор прямо в окно.

Около семи Ира позвонила сама. Дима как раз заканчивал уборку (при этом под окном теперь высилась груда строительного мусора, и соседи, наверное, решили, что он наконец-то начал ремонт). Грязными оставались только полы, которые он мыл уже в третий раз, но никак не мог избавиться от белых разводов.

– Алло! – он схватил трубку грязной мокрой рукой.

– Я сейчас вернулась с опознания. Все нормально… – Ира держала паузу, ожидая реакции, а Дима смотрел на никак не поддающийся его неумелым рукам пол, – я хочу тебе кое-что сказать. Можно я приеду?

– Приезжай, а то я уборку никак не закончу.

Обиделась Ира на такой ответ или нет, неизвестно, но появилась она, когда совсем стемнело. Дима к тому времени кое-как добившись приемлемой чистоты, уже принял душ и курил на кухне, блаженно вытянув ноги.

– Вот, – Ира поставила пакет, – спасибо.

В своей одежде она выглядела так, вроде, не было ни вчерашнего дня, ни сегодняшнего… но оба знали, что они были. Эти два дня связали их очень прочно, и они смотрели друг на друга, думая, нужна ли им эта связь, и что теперь с ней делать.

– Садись, – Дима ногой пододвинул табурет, – что ты стоишь, как не родная?

– Я не неродная – у меня задница болит, – она отошла к окну и достала сигарету, – я много думала… ты можешь смеяться, но мне кажется – то, что произошло, не случайность. Не вдруг он упал, а после того, как я попросила!..

– Кого попросила? – не понял Дима, – и о чем?

– Я просто просила: «помоги мне», не знаю кого, а до этого на потолке ничего не было, понимаешь? Никаких трещин!.. Ты сам же говорил, что дом живой. Так вот, похоже, в первый раз он пытался испугать меня, но я не испугалась и пришла снова; тогда он доверил мне миссию…

– Какую миссию? – Дима вытаращил глаза.

– Я думаю, миссия в том, чтоб прочесть объявление на столбе, которое ты б сроду не увидел; и я ее выполнила. А теперь, когда мне потребовалась помощь, он меня спас.

– То есть, ты считаешь… – Дима замолчал.

Несмотря на то, что мысли их двигались разными путями, сходились они в одной точке – столько случайностей, происходящих в строго определенной последовательности, невозможны ни по какой теории вероятности. Это уже явная закономерность.

– Я не мистик, – продолжала Ира, – то есть не верю в чудеса. Скорее всего, это законы природы, которые мы еще не понимаем. Видимо, действительно, все в мире живое, только мы не освоили других форм сознания, кроме человеческого, а оно, например, есть, и у дома, и у пещеры, и у дерева; да у любого предмета! Вещи могут быть добрыми и злыми, и мы вынуждены с ними считаться, хотя не знаем, чего они от нас реально хотят…

– Давай теорией займемся позже, – перебил Дима, вспомнив построенную утром цепочку «странные сны – мертвый румын на пороге – шкатулка и содержимое шкатулки»; лично ему заключительное звено цепочки давало ответ – случайности все это или нет, без всяких теоретических исканий.

Но Ира поняла его по-своему.

– Ладно, давай позже. Тогда ответь мне на другой вопрос… – она замолчала, надеясь, что Дима сам догадается о чем пойдет речь, но он не догадался, и Ира обиженно вздохнула, – у меня теперь есть своя квартира, но я не хочу туда. Что будем делать?