Успокоившись, она незаметно вышла к остановке, и забралась в полупустую маршрутку. …Во, годик начался!.. А что ж дальше-то будет?.. – вопрос выглядел глобальным, а ответ получился очень конкретным и очень личным, – надо позвонить Ромке, а то подумает, черти что, – она набрала номер, но абонент оказался недоступен, – утром позвоню – кто знает, где там тащится его паровоз?..

Дома Дашу ждала тишина, вмиг отгородившая ее от внешних проблем, и только тиканье часов на кухне напоминало, что где-то бьется ритм другой жизни.

…А Темку все-таки жалко… – мысль вернулась, как капающая вода в средневековой пытке, продолжая методично изводить сознание, и с этим надо было что-то делать, – да что меня переклинило?.. Все будет нормально! Лишь бы он до меня потом не домахивался… малолетка, блин! У меня уже есть Ромка… – Даша закрыла глаза, потому что так фантазии гораздо проще превращались в зримые образы, а тут еще очень кстати маленькая подушечка преданно заползла под щеку…

Разбудил Дашу свет. Веки дрогнули, и Ромка белой птицей вспорхнул с постели, да и сама постель медленно растаяла, словно на засвеченном негативе. Чувствуя, как «обрастает» одеждой, Даша поняла, что чудесный сон закончился, но не поняла, почему. Обычно в подобных ситуациях мать сразу щелкала выключателем и на цыпочках уходила, а сегодня молча стояла посреди комнаты, бледная и испуганная. С удовольствием потянувшись, Даша открыла глаза; приподнялась, поправляя перекрутившиеся джинсы.

– Мам, чего случилось?

– Артема убили. Рита поехала на опознание.

– Как убили?.. – Даша села, растерянно хлопая глазами. Воспоминание обрушилось на нее огромным черным камнем, сорвавшимся с небес, но она еще пыталась увернуться от точного попадания, – он же в больнице.

– Был. Но умер. А ты откуда знаешь про больницу?

– О, блин!.. – Даша закрыла лицо руками. Апельсины, которые она собиралась купить завтра, запрыгали перед глазами, гулко ударяясь о землю. Ощущение смерти, совершенно необъяснимо сжимавшей кольцо вокруг нее, рождало смятение, очень быстро превращавшееся в ужас. …Почему все они умирают?.. Ведь я здесь не причем, я-то знаю!.. Тем не менее, ужас расползался по комнате, образуя вокруг космическую пустоту. Но тут материнская рука опустилась на Дашино плечо, словно накрывая крылом, и это возымело действие – мысли вновь стали обретать стройность.

– У меня отняли телефон, – тихо сказала Даша, – Тёмка кинулся, и его пырнули ножом… но он был жив, понимаешь?

– Понимаю. Успокойся, – Галина Васильевна сжала плечо дочери, – ты ни в чем не виновата, – она убрала руку, и Даша почувствовала озноб, хотя в комнате не стало холоднее, – как все глупо – погибнуть из-за телефона…

Слезы нашли брешь в стене, которой Даша пыталась отгородиться от невольного соучастия в этой смерти, и хлынули бурным потоком. Галина Васильевна гладила ее по голове.

– Кончай! Я не кошка! – Даша стряхнула ласковую руку.

– Не кошка. Но всякое случается. Подумай спокойно…

– Психотерапевт, блин!.. – Даша повернулась к матери, – у меня такое ощущение, что я несу смерть, понимаешь!..

– Зачем так говорить? Посмотри новости – каждый день гибнет столько людей…

– Что мне до людей?!.. Может, у них на то свои причины – я смотрю на себя! Три человека за три недели! Штука в неделю! Кирилл, потом Колобок, теперь Тёмка! Я круче любого маньяка!..

– Какой Колобок? Ты ничего не рассказывала.

– Мало ли чего я не рассказывала! – в сердцах воскликнула Даша и тут же пожалела об этом, зная настойчивость матери. Но мать оказалась мудрее, чем она предполагала.

– Тебе надо выпить успокоительное, – сказала она, – только у нас нет ничего. Хотя… – мать вышла и вернулась с коньяком, оставшимся с Нового года, и классическим кусочком лимона, – вот. Выпей и ложись. Утро вечера мудренее, – она слабо улыбнулась в надежде на взаимность, но Даша тупо смотрела на содержимое бутылки, словно оценивая свои силы; потом наполнила рюмку и резко вздохнув, опрокинула ее в рот.

Она еще никогда не пила крепких напитков и с непривычки дыхание перехватило. Душа устремилась вверх, но невидимые путы, связывавшие ее с телом, оказались сильны, и побег не удался. Душа вернулась на место, а по телу разлилось приятное тепло, оставив во рту вяжущий привкус дубовой бочки. …Зачем портить все лимоном? Гораздо лучше б закурить…

– А ничего, – Даша улыбнулась, – я еще, да?

Вторая рюмку не принесла прежних ощущений – в пищеводе она догнала первую; они столкнулись, и Даша икнула.