Шрифт:
Замечательный пример тому дает Нидерланд [97] , когда обращает внимание на бредовую генеалогию Шребера, сочиненную с помощью имен его реальных предков: Готфрид, Готлиб, Фюрхтегот и особенно Даниэль (имени, которое передавалось в этой семье по наследству от сына к отцу и чье значение Шребер приводит в переводе с еврейского) — обращает внимание с тем, чтобы указать на наличие в их сходящейся к имени «Бог» (Gotf) последовательности символической цепи, убедительно демонстрирующей функцию отца в бреде.
97
Цит. соч.
Не выделив в нем, однако, инстанцию Имени Отца (чтобы распознать ее, явно мало увидеть ее невооруженным глазом), он упускает случай обнаружить цепочку, в которой прядутся нити переживаемой субъектом эротической агрессивности, и внести тем самым вклад в установление истинной природы того явления, которое правильнее всего было бы назвать бредовой гомосексуальностью.
А иначе разве остановился бы он на буквальном содержании процитированной выше фразы из начала второй главы [98] книги Шребера — одной из фраз, столь явно рассчитанных на то, чтобы содержание их не пропустили мимо ушей, что они волей-неволей приковывают к себе внимание? Как, опираясь на это буквальное содержание, объяснить тот факт, что желая посвятить нас в историю злоупотреблений, жертвой которых он оказался, автор мемуаров рассматривает имена Флешига и Шребера в одной плоскости с умерщвлением душ? Будущим комментаторам еще останется над чем поработать.
98
Эта фраза процитирована нами в примечании 16.
Ничуть не более убедительна сделанная Нидерландом в этой же статье попытка уточнить, исходя на этот раз из субъекта, а не из означающего (терминология эту ему, разумеется, чужда), роль отцовской функции в возникновении бреда.
Если он действительно, как свидетельствует об этом тема его работы, усматривает повод к возникновению психоза в простом усвоении субъектом отцовства, то непоследовательно с его стороны приравнивать друг к другу в качестве эквивалентных упомянутое Шребером крушение надежд на отцовство и его назначение в Верховный суд с подчеркивающим его «отцовское» достоинство (в качестве отца-сенатора) титулом Senatsprasident, сводя к этому всю мотивацию второго кризиса и рассматривая его совершенно независимо от первого, который объясняется автором, в свою очередь, точно таким же образом: провалом кандидатуры Шребера в Рейхстаг.
В то время как отсылка к той третьей позиции, в которую во всех этих случаях призывается Имя Отца, была бы правильнее и устранила бы эту непоследовательность.
Но в перспективе нашей концепции все определяется в конечном счете проблемой изначального исключения (Verwerfung), и изложенные выше соображения для нас не являются неожиданностью.
Ибо обратившись к трудам Даниэля Готлоба Морица Шребера, основателя ортопедического института при Лейпцигском университете, выдающегося деятеля на ниве образования (iduca-tionnalist, если вам по душе англицизмы), общественного реформатора, «наделенного апостольским призванием нести в массы здоровье, счастье и благополучие» (sic. Ида Макальпин, Рос. cit., p. I [99] ) путем привития им физической культуры, инициатора огороднического движения, призванного поддержать в горожанах почвенный идеализм (эти клочки земли с грядками и по сей день называют в Германии Schrebergarten), и вдобавок автора выдержавшей сорок изданий «Домашней медицинской гимнастики», иллюстрирующие которую аляповатые человечки Шребером вскользь упоминаются (S. 166-ХII), мы, считайте, перейдем те пределы, за которыми родное и врожденное сближается с природой, природным, природоведением, или даже отродьем, добро превращается в дебри, завещание в совещание, радость в радение, где чистое обесчещено, и где не покажется удивительным, если ребенок, подобно юнцу из знаменитой «Китовой рыбалки» Превера, пошлет кита самозванства гулять на все четыре стороны (verwerfe), разрезав, как сказано в этой бессмертной поэме, «сеть отца до конца» [laf ramede pereen part].
99
В примечании на этой же странице Ида Макальпин цитирует заголовок одной из книг этого автора, который звучит так: «Gliickselig-keitslehre fur das psychische Leben des Menschen», т. е. «Учение о блаженстве для физической жизни человека».
Нет никакого сомнения, что фигура профессора Флешига с присущей ему серьезностью исследователя (Г-жа Макальпин приводит в своей книге фотографию, где он предстает нам на фоне увеличенного до колоссальных размеров мозгового полушария) смогла заполнить собой возникшую при изначальном исключении Имени Отца и неожиданно обнаруженную пустоту («Kleiner Flechsig! Маленький Флешиг!» — зовут голоса).
Такова, во всяком случае, концепция Фрейда, по мнению которого именно перенос, совершенный пациентом на личность Флешига, и послужил решающим фактором развития психоза.
В результате несколько месяцев спустя галдящий в субъекте хор божественных голосов отправит Имя Отца в… вместе с Именем Б… [100] и будет убеждать Сына, что пройдя все испытания до конца он не найдет ничего лучше, как «наложить» [101] на целый мир (S. 220-XVI).
Итак, последнее слово, где «внутренний опыт» нашего века подвел себе самому итоги, прозвучало пятьюдесятью годами раньше, чем мы думали — в теодицее, орудием которой является Шребер: «Бог — это шлюха» [102] .
100
S. 194-XIV. Die Redensart «Ei verflucht»… war noch ein Uberbleibsel der Grundsprache, in welcher die Worte «Ei verflucht, das sagt sich schwer» jedesmal gebraucht werden, wenn irgend ein mit der Weltord-nung unertragliche Erscheinung in das BewuBtsein der Seelen trat, z. B. «Ei verflucht, das sagt sich schwer, dafi der Hebe Gott sich f… last».
101
Мы считаем себя вправе заимствовать из сферы Grundspracheэтот эвфемизм, без которого, однако, и голоса, и Шребер в данном случае, вопреки обыкновению, обходятся.
Повинуясь тем самым долгу научной строгости, обязывающему нас обличить лицемерие, чьи церемонии сводят все, что демонстрирует опыт психоанализа, к каким-то благоглупостям. Мы имеем ввиду совершенно непонятное использование формулировок вроде, например, вот такой: «больной регрессировал к анальной фазе». Хотел бы я посмотреть на психоаналитика, больной которого не то что помочился, а хотя бы слюну пустил ему на диван.
Все это просто-напросто завуалированное возвращение к сублимации, которая находит себе прибежище в interurinasetfaecesnascimur, намекая тем самым, что только тело наше имеет такое низкое происхождение.
Анализ же открывает нечто совсем другое. Почетное место среди отходов, сопровождающих первые его забавы, занимает не жалкая оболочка человека, а само существо его, и происходит это постольку, поскольку приходя в мир — в мир, где законом служат желания Другого — он, с готовностью занимая позицию частичного объекта, по-
падает тем самым в сети, расставленные ему законом символизации — тем законом, которому его желание обречено следовать.
Зависимость эта черным по белому сформулирована Шребером в его словах о том, что он недвусмысленно связывает с актом испражнения. Ему представляется, что в акте этом собираются воедино те элементы его существа, распыление которых в бесконечности его бреда как раз и приносит ему страдание.
102
В оригинале: «Die Sonne ist eine Hure» (S. 384 — App.) Солнце для Шребера — это главный облик Бога. Внутренний опыт, о котором мы говорим, нашел свое выражение в творчестве Жоржа Батая. В повести «Мадам Эдварда» он описывает наиболее крайние его формы.
Перед нами конец и кульминация процесса, в ходе которого означающее «сорвалось с цепи» в реальное. Начало же процессу было положено обнаружением пустоты на месте Имени Отца — того означающего, которое в Другом как месте означающего является означающим Другого как места закона.
На этом мы и оставим покуда этот предварительный для любого изучения психоза вопрос, который, как видим, вплотную подводит нас к формированию нового подхода к применению в этом лечении переноса.
Говорить о том, что можно в этом отношении реально сделать, было бы преждевременно, ибо это означало бы пойти «дальше Фрейда». Но о том, чтобы превзойти Фрейда теперь, и речи быть не может, поскольку, как мы уже убедились, после Фрейда психоанализ успел отступить на до-фрейдовские позиции.
Уже одно это сводит нашу цель к тому, чтобы восстановить доступ к той области опыта, которую открыл для нас Фрейд.
Ибо использовать разработанную им технику вне той области, для которой она предназначена, так же глупо, как налегать на весла в лежащей на берегу лодке.
Дек. 1957 — янв. 1958
Значение фаллоса
Без текстуальных изменений мы представляем вашему вниманию доклад, сделанный на немецком языке 9 мая 1958 г. в Институте Макса Планка в Мюнхене, на конференции, организованной профессором Полем Матюшеком.