Пластинку в красном конверте, на котором красовались улыбающиеся лица четырех парней, смотрящих на нас с балкона. Именно тогда с помощью родителей я в первый раз прочитал по-английски это слово: «Битлз». Мои дяди немедленно настояли на том, чтобы я тут же выучил имена четырех юношей, стоящих на балконе, и после целого дня терзаний и допросов мне это удалось: Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон и Ринго Старр.

А когда мне объяснили, что Пол Маккартни был тот самый старый дядюшка, который пел «Mamunia» и «Ob-La-Di Ob-La-Da», я с некоторым опасением спросил, не могу ли я считать и остальных трех старыми дядюшками.

Мне было дано разрешение, и с того дня эти четыре парня для меня стали просто Джон, Пол, Джордж и Ринго.

Первой песней двойной долгоиграющей пластинки была «Love Me Do», за ней следовала «Please Please Me» и «From Me to You». Я слушал их без остановки, одну за другой. Каждый раз, прослушав «From Me to You», я вытянутым пальчиком осторожно поднимал головку звукоснимателя и ставил опять «Love Me Do». И так – до бесконечности. Кажется, четвертую песню на пластинке я прослушал только через месяц. «From Me to You» стала первым настоящим музыкальным потрясением: я отчетливо слышал два голоса, которые пели одни и те же слова, но с двумя различными мелодиями, одна звучала высоко, а другая – низко. Высокая казалась мне не соответствующей никаким канонам, но невообразимо прекрасной. Я был загипнотизирован.

Через несколько лет я вложил все свои сбережения в первую пластинку, которую купил самостоятельно: «Double Fantasy» Джона Леннона. Однако вскоре после выхода пластинки какой-то ненормальный выстрелил в дядю Джона в Нью-Йорке и убил его, когда тот возвращался к себе домой. Я не переставал задавать себе вопрос, почему лиходей сделал этот выстрел, ведь жертва была всего-навсего певцом, писавшим прекрасные песни, но все вокруг меня были слишком опечалены, чтобы дать ответ.

Диск был из ряда вон выходящий, хватило бы одних только песен «Woman», «Starting Over» и «Watching the Wheels», чтобы я часами слушал их.

«Woman» занимала первое место в итальянском хит-параде; в пятницу и субботу ближе к полудню по радио передавали первые десять песен по порядку и так называемые горячие диски, песни, занимавшие места с одиннадцатого по двадцатое. Чтобы не пропускать недельные хит-парады в прямом вещании, я приносил в школу небольшой переносной радиоприемник, который слушал с приглушенным звуком, сидя на последней парте и прижав его к уху, чтобы меня не поймали преподаватели. Конечно, чтобы послушать «Woman», которая кочевала по первым местам, приходилось выслушивать песни, начиная с двадцатой позиции и в убывающем порядке, но она того стоила.

Я был покорен музыкой, той музыкой, и жаждал ее новинок. Утром, выходя на римское солнце с деньгами в кармане, которые были выданы мне на покупку полдника в школе, я часто принимал решение оставить их втайне от родителей и, благодаря отказу от полдников, постепенно накапливал необходимую сумму для моей ежемесячной музыкальной покупки. Как раз напротив моего дома находился магазинчик пластинок, и я стал самым малолетним покупателем; хозяин к тому времени привык к любознательному и восторженному ребенку, который заходил в его владения как в страну чудес, и, должно быть, испытывал к нему симпатию, хотя и дивился каждый раз, когда я выходил оттуда, неся в руке «Tug of War» Пола Маккартни, «Alibi» в исполнении группы «America» или же «Eye in the Sky» ансамбля «Alan Parsons Project».

Я проводил все послеобеденное время, слушая музыку, и пытался повторять слова по напечатанным текстам внутри конверта.

Коренной поворот в моей жизни произошел, когда я получил от своих дядей свободный доступ к их длинному ряду долгоиграющих пластинок, который с годами стал еще длиннее. Теперь я мог слушать их также в отсутствие хозяев. Там были сотни виниловых пластинок, современнейшая дискография, а лет пятнадцать музыкальной истории подлежало восстановлению: Джэксон Браун, «Eagles», «America», Дэн Фогельберг, «Poco».

Я решил сделать это с толком: купить все, но по порядку, по исполнителям. Начал с «Eagles». В субботу после обеда, когда большая часть моих одноклассников отправлялась на дискотеку, я садился на свой мопед и рыскал по Риму от одного магазина пластинок к другому, чтобы вернуться домой по меньшей мере с одним трофеем, хотя и побывавшим в употреблении или с немного поврежденным конвертом.

В это время я подхватил еще одну заразу: желание научиться играть на гитаре. Слишком сильно было притяжение «шести струн», которым искушала меня моя любимая музыка, и было так соблазнительно видеть других, бережно перебирающих эти струны и извлекающих из них гармоничные звуки где-нибудь у костра, в окружении друзей, чтобы не попытаться проделать то же самое.

К тому же не стоило упускать из вида: мною было замечено, что мои друзья, игравшие на гитаре, пробуждали особый интерес у девушек; и возможно, если мне удастся достичь успехов, то моя фамилия как-то отойдет на второй план.

Так что я позаимствовал у моих дядей их старую расстроенную гитару фирмы «Эко», которая не представляла собой какой-либо ценности, но для начала этого было вполне достаточно. И, вооружившись учебником и нотами песен и, конечно, беспрерывно слушая музыку, я потихоньку начал, как самый настоящий самоучка, выстраивать связное исполнение, осваивая один аккорд за другим. Я и сейчас помню огромную радость от моего первого успеха: я целый день проигрывал ту мелодию в тональности фа-мажор.