– Лука, но это слово на самом деле является тремя словами?

В каком смысле? Я не понял вопроса. В Риме не существует оскорбления, наилучшим образом воплощенного в едином выражении, более законченного и непосредственного, чем хорошее «Пшелвжопу!», часто сопровождаемое выброшенной вперед рукой, указывающей направление. Откуда взялось это побуждение раздробить его на три слова? Возможно, из мощного вопля другого одержимого за нашей спиной, который, для придания большей убедительности своему оскорблению, решил скандировать его раздельно:

– Пошел-в-жопу!

Только чуткое к словам ухо, подобное слуховому аппарату писательницы, способно уловить столь тонкий оттенок. Я никогда не предполагал, что для отправления кого-то куда подальше стало возможным разбить цельное «Пшелвжопу!» на три крошечных составных элемента. Однако в данном случае это было именно так.

Казалось, состязанию оскорблений и проклятий, от самых причудливых до традиционных, не будет конца. Но тут игра завершилась:

2:2. Команда «Лацио» свела матч вничью, но я уверен, что в этот вечер в глазах Лиз выиграли болельщики «Лацио».

Выходя со стадиона, я возблагодарил небеса, потому что ее уши, к счастью, не уловили жемчужину римских бранных словечек: «Е… твою мать!» – употребляемую, в отличие от распадающегося на три части «Пошел-в-жопу!», одним словом.

Чаще всего оно используется в машине, когда застреваешь в автомобильной пробке или тебя подрезают на автостраде, и еще в тысяче подобных случаев; однако и стадион является плодотворной почвой для подобного выражения. Это словосочетание, изысканно римское, переведенное буквально, имеет довольно жестокое значение: интимную связь «твоей матери» с посторонним молодцом. В этом выражении заключается изрядная доля подлости, разве не так? Но надо сказать, что выражение за время использования так поистерлось, что люди просто не замечают его; случается, что слышишь, как его употребляют между собой родственники, хотя, по иронии судьбы, они являются потомками одной и той же несчастной прародительницы.

– Ах, брат, е… твою мать! Ты забыл, что вчера был день рождения бабушки?

Скажу вам больше: со временем этот языковой шедевр стал даже чем-то вроде приятного комплимента. Поэтому часто слышишь, как друзья обмениваются между собой выражениями типа:

– Ты знаешь, мы с Марией решили пожениться!

– Е… твою мать! Поздравляю!

Однако Лиз не уловила этого выражения.

Я не уверен, что моя ученица, каким бы блестящим и одаренным лингвистом она ни была, созрела для правильного понимания и прежде всего правильного использования этого выражения.

Мы вышли со стадиона, оживленно повторяя пройденное по языковым шедеврам, только что вошедшим в словарный запас Лиз. Было поздно, чтобы идти на ужин, так что я предложил группе ознакомить нашу приятельницу с другой римской традицией: горячим ночным рогаликом.

Ибо, знаете ли, когда часами гуляешь с друзьями и ужин уже перешел в разряд далеких воспоминаний, к тому же, возможно, за ним перебрали несколько бокалов вина, то возникает потребность отведать сдобы. Что касается меня, я не особый любитель сладкого: ни за что не променяю кругляшок моццареллы или охотничью колбаску на кусок торта, а пиццу с перцами на мороженое. Но рогалик есть рогалик. Простой, с кремом или шоколадом, большой или мини, он всегда доставляет удовольствие. Особенно в поздний час, когда из какой-нибудь печи долетит этот убийственный аромат только что испеченной сдобы.

Мы отправились к булочнику возле собора Святого Петра, комментируя ничью, и, прикладываясь к горячему лакомству, зажатому в наших руках, насытились в мгновение ока.

Поведение Лиз также было более чем похвальным. Когда дело касалось еды, она никогда не подводила меня! Подобно мне, она поглощала все, что угодно, но не поправлялась. Ни у меня, ни у нее не было солитера, его подозревали у меня, когда я был ребенком, поскольку я наедался до отвала, но не прибавлял в весе.

Мы попрощались с Алессандро и Паоло и уселись на мотороллер, который теперь был хорошо знаком с нами. Подъехав к дому Лиз, я пожелал ей спокойной ночи.

– Спокойной ночи и тебе, Лука! Спасибо за стадион, сожалею, что сыграли вничью!

– Бывает. Случается сыграть и вничью, что же делать. Знаешь, как говорят в Риме, когда нет проблем?

– Нет, как говорят?

– А, х…йня!

На этот раз ее улыбка показалась мне лишенной какой бы то ни было примеси меланхолии.

Время от времени Лиз исчезала. Я посылал ей сообщение по электронной почте с приветом и не получал ответа. Через пару дней я повторял попытку посредством эсэмэски, и тогда она откликалась то из Неаполя, то с Сицилии, иной раз из Лукки, Венеции или Болоньи.

Когда она собралась поехать на Сардинию, я узнал об этом заранее и устыдился, что сам никогда не бывал там. Моя бабушка родом с Сардинии, и мне, конечно, нужно было из уважения к ней хотя бы один раз навестить ее родину, которая всегда манила меня к себе. Я три раза видел Большой каньон, ночевал в Уилкс-Барре [108] и объехал полштата Нью-Джерси, несколько раз пересек Америку вдоль и поперек на разнообразных транспортных средствах, но никогда не посещал остров, где увидела свет моя бабушка! Мне надо было бы воспользоваться благоприятной возможностью и отправиться туда с Лиз, но работа не позволила мне совершить это путешествие.