— У меня нет пуговиц, так что же ты хочешь оторвать?

— Чёрт тебя дери, ты можешь хоть минуту постоять спокойно!

— А Стася стояла спокойно?

Здорово разозлённый Кайтусь предпринял попытку повторить эксперимент с тремя руками, двумя её и одной своей. Патриция мгновенно вырвалась и уже с порога салона воскликнула:

— Что, съел?! Мне даже и царапаться не пришлось!

— Зато и синяков у тебя нет!

— Синяки потом появились. И вообще, насколько я помню, это никого не взволновало…

— Ступай назад, в угол!

— …Стася вроде бы на козлах посидела. Там доски были и прочие стройматериалы, кто поверит в идеальный порядок в подвале строящегося дома? Могла сколько угодно себе синяков насажать и без всякого участия ухажёра. Обращаю также внимание, что за тобой ещё простыня. Расстели-ка её одной рукой. И сколько мне ждать продолжения страстных ухаживаний?

Кайтусь охолонул и, в конце концов, сдался. Стало совершенно очевидно, что придётся вступить с этой заразой в настоящий бой, следствием чего явились бы серьёзные травмы. Опять же он вовсе не собирался в первый раз заниматься с Патрицией сексом в салоне пани Ванды. Прокурор вспомнил также, что мужчина с приспущенными штанами, ну, скажем, до уровня колен, резко теряет свободу движений да и выглядит, мягко выражаясь, не особо эстетично, и он чуть было не очутился в таком глупом положении. Вот уж свалял бы дурака! Честно говоря, он и сам ни минуты не верил в винегрет с руками, брюками и простынёй, да и в изнасилование тоже, но не признаваться же в этом публично! Злой больше на себя, чем на Патрицию, он принялся ломать голову, как бы вернуть двухмесячное право на машину.

— Отличная подготовка к прениям сторон, — заметил развеселившийся господин адвокат, когда насильник с жертвой вернулись в столовую. — Отдельное спасибо за синяки и стройматериалы, обязательно подчеркну это в своей речи. Да только все без толку, судья и их проспит.

— Я совсем не напрягался, — с достоинством заявил Кайтусь, садясь за стол. — А кроме того, прошу учесть, что участница эксперимента трезва, тогда как Стася была под хмельком…

Патриция не замедлила встрять, выразив наивное удивление:

— Вот те на! Так кто же из нас негодящий? Жертва потрёпанная или напавший вяловат?

— Реконструкция событий неверна. Я же говорю, та жертва была пьяна…

— А Климчак после целого дня на стройке…

— Ну, не преувеличивайте, она наверняка успела проветриться, — вмешалась пани Ванда, с энтузиазмом разжигая спор. — Ведь ещё там, на балконе, избавилась от большей части отравляющего вещества, опять же свежий воздух… Подловили Лёлика, что и требовалось.

Полная радостного злорадства, Патриция решила побаловать себя ещё одним кусочком шарлотки.

— Что дело именно в этом, я с самого начала поняла, — откровенно призналась она, оставив на некоторое время Кайтуся в покое. — Это мой бокал? Спасибо. А вот личность заказчика всего этого цирка меня очень интригует. Ясно же, что не станут стражи порядка такой огород городить, да и пани Ванда по собственной инициативе тоже. Возникает вопрос — кто? Прокуратура? Высокие партийные инстанции?

Пан Войтек вскочил как ошпаренный, чуть не подавившись последним куском десерта. Опять политика! Перепуганный хозяин дома срочно пытался придумать благовидный предлог, чтобы смыться.

— Я того… Надо навести порядок. Больше изнасилования не будет? Я тогда займусь пальмой?

Сидевшие за столом не обратили на него ни малейшего внимания, но как-то уж очень одновременно замолчали. Адвокат Островский задумчиво смотрел в окно, где садовый фонарь жутковато освещал ещё голые ветви липы, пани Ванда с подозрением смотрела на Патрицию, а Кайтусь — на пани Ванду. Патриция обвела всех по очереди внимательным взглядом.

— Ну и?.. — протянула она со значением.

Судя по звукам, пан Войтек предпринял в салоне генеральную уборку. Пани Ванда инстинктивно обернулась на доносившийся звон и шварканье, пожала плечами, вздохнула, пригубила вино и указала подбородком на Кайтуся:

— Он до такой степени держал вас в неведении?

— Он обычно ничего не говорит, а если и говорит, то такую тень на плетень наводит… И вообще он не знал, что я приеду.

— Раз такое дело, то вижу, вы ещё вчера догадались. Хотела бы я знать, насколько это бросается в глаза…

— Не то слово! — запротестовала Патриция. — Не бросается, а прямо бьёт! Из всех видов оружия! С самого первого слова!

— Вот именно. А я останусь свиньёй и буду дальше ждать, до чего вы ещё сможете докопаться. А потому ничего пока не скажу.

— Выходит, придётся мне пораскинуть мозгами и ещё самой подумать?

— Думать вредно, — попытался съехидничать Кайтусь, но, получив два сердитых взгляда, поспешно добавил: — Прекрасным дамам…

Патриция пожала плечами, мыслительный процесс у неё шёл быстро.