От его голоса и пальцев рук, легко поглаживающих чувствительную кожу на ее животе, Настасью бросало то в жар, то в холод. Смешно, так реагировать на мужчину в ее возрасте и с ее жизненным опытом. Пусть сексуальная его часть была не слишком разнообразной, но ведь была же. Почему же ни один из ее предыдущих любовников не вызывал в ней подобного трепета? Во всяком случае, Настасья этого не помнила. Или забыла.

В какой-то момент ей снова захотелось убежать, скрыться от чересчур сильных чувств, охвативших ее этим вечером. Ведь ее вещи совсем рядом, в маленькой коморке, дверь от которой темнела в стене кабинета. Но Настасья понимала, что если она сейчас трусливо сбежит, то иного случая и подобного мужчины в ее размеренной жизни может больше не случиться.

О чем он ее спросил? Боже, нет!

— Не стоит зажигать. В саду светло, как днем.

— Хочешь сохранить инкогнито, Шахе?

Конечно, он сразу догадался о причине ее нежелания заниматься этимпри свете, но настаивать не стал. Настасья задрожала от обжигающего поцелуя в шею и повернулась в его руках.

— Не хочу, чтобы мы оба почувствовали себя неловко, если случайно встретимся в городе, на светском мероприятии, да мало ли где!

— Я никогда не чувствую себя неловко в компании очаровательной женщины. И не важно, были у нас близкие отношения, или нет. Разве только…

— Что?

Настасья сняла вуаль, надеясь, что когда она стоит вот так, спиной к окну, пират не видит лицо Шахе, но зато может беспрепятственно целовать ее. Настасье очень нравилось, как он целуется.

Его губы ласкали ее лицо, шею, плечи, словно перо павлина, и Настасья, как ни пыталась, не могла сосредоточиться на словах пирата, но она заметила паузу в его ответе.

— Ничего такого, что могло бы помешать нам получить удовольствие. Очень много удовольствия.

— Ты не слишком самоуверен, пират?

Он не ответил ей, но уже через мгновение, Настасья поняла, что пиратзнает, о чем говорит, и напрасных обещаний не дает.

Ее парчовая жилетка незаметно исчезла в его волшебных руках, а прозрачные шаровары вместе с трусиками упали к ее ногам темной кучкой.

Настасья хотела сказать что-то чувственное или остроумное — хоть что-нибудь, но ее горло сдавило от нахлынувших чувств, когда мужские руки медленно, но уверенно провели по ее груди, на мгновение остановившись на затвердевших сосках, очертили тонкую талию и полные бедра, сжали ягодицы. Странно, но Настасья не чувствовала ни стыда, ни смущения за свою не слишком совершенную фигуру, хотя до этого случая ни разу не обнажалась перед своими любовниками полностью, прикрывая тело изящным и дорогим бельем.

Он отстранился на мгновение, и в его глазах полыхнуло пламя от огней и страсти. Настасье не верилось, что она способна вызвать в мужчине, очень красивом мужчине, такие чувства.

Пират подхватил ее на руки и понес к дивану.

В его руках трепетала шикарная женщина — лучшая из всех, с кем его сводила судьба. И не важно, замужем она или нет. С ней все не важно.

Дик хотел наброситься на нее тут же, у окна, но ее напряжение — небольшое, но он заметил его, заставили его сдержаться. Пиратне хотел вспугнуть свою прекрасную Шахе.Опыт подсказывал Дику, чем медленнее он станет возбуждать страсть в этой женщине, тем больше получит взамен — настоящее наслаждение, вместо обычного освобождения после быстрого секса.

Он усадил Шахена диван в глубине комнаты и ощупал жадным взглядом. У нее оказалось необычайно соблазнительное тело — мягкое и упругое, именно такое хочется обнимать и ласкать. И хотя в полутьме виднелись лишь контуры ее лица, Дик был уверен, оно так же прекрасно, как и все остальное.

Чем дольше он рассматривал свою добычу, тем сильнее желал ее. Руки сами потянулись к полной груди, взвешивая, сжимая нежную плоть, перекатывая соски. Он больше не мог ждать ни секунды, поэтому склонился к ней, еще раз коснулся чувственных губ крепким поцелуем, чтобы она знала, кому сегодня принадлежит, и раздвинул ее колени.

Дик ласково погладил аккуратный темный треугольник и проник в нее рукой. Шахебыла готова встреть его. Пират— более чем готов.

Еще никогда он не срывал с себя одежду в такой спешке. Наверное, лишь в юности. В последний момент он вспомнил о презервативе и вытащил блестящий пакетик из бумажника.

— Два!

— Что?

В ушах Дика от возбуждения шумела кровь, и он еле расслышал голос Шахеи почти не понял, о чем она говорит.

— Надень два презерватива.

В это мгновение ему было все равно — два, десять, лишь бы поскорее. Дик послушно вытащил еще один презерватив и с трудом натянул его на первый, опасаясь лишь одного, что они не выдержат его напряжения, а больше двух презервативов он в бумажнике с некоторых пор не носил.

Ну, наконец-то, все на месте. Дик поднял взгляд на женщину, и даже тихий всхлип не сумел его остановить.

Он заполнил ее собой сразу до отказа, приподняв и раздвинув еще шире округлые колени. Собственно, на этом их свидание могло закончиться, потому что Дик чуть не взорвался, как мальчишка со своей первой женщиной. У него даже голова закружилась от восхищения и попытки сдержаться.