Появился усатый искусник в сопровождении двух дюжих стражников и сразу же подступился к Толлеусу.

– Запрещенные товары, секретные технологии и уникальные разработки, сведения, составляющие государственную тайну? – заученно оттарабанил он, настраивая жезл.

– Уникальные разработки только свои собственные, совсем не секретные, – послушно начал старик. – Вот, голем. Сам сделал. Хочу принять участие в их турнире. – Толлеус махнул рукой в сторону запертых ворот. В ответ на удивленно приподнятую бровь он продолжил: – Есть манокристаллы. – Искусник тряхнул посохом, затем ткнул пальцем в накопитель, установленный на «пауке», а также продемонстрировал третий, питающий плетения жилета. – Голем и целебный амулет потребляют много! – добавил он, словно извиняясь. И тут же поспешно добавил: – Все это сугубо для личного пользования!

Это было чистой правдой. Большую часть своего богатства Толлеус положил на сохранение в даймонский банк до востребования. Немного обменял на обычные накопители маны – разрешенные к вывозу жалкие подобия великолепных кристаллов. Старый искусник рассудил так: хитрить смысла нет. Если не пропустят, то он никуда не поедет. Зато посох не отберут. И тогда можно спокойно доживать свой век в какой-нибудь глуши.

Жезл таможенника подтвердил правдивость слов Толлеуса, но слова словами, а работа работой.

Двое стражников под предводительством сурового искусника принялись деловито рыться в вещах старика. Начальник караула, прикрыв глаза, лениво наблюдал за работой своих подчиненных.

С вещами все было в порядке – никакого криминала. Подробно рассмотрев нехитрое устройство голема, искусник нацелил палец в грудь Толлеуса.

– А это что? – спросил он с прищуром.

– Целебный амулет! – Старик услужливо распахнул плащ и стал водить пальцем по невидимым обычному взгляду нитям, объясняя схему работы. Что-либо понять в мешанине плетений и нитей было очень сложно, но служивый смотрел внимательно.

Этого момента Толлеус опасался больше всего. Главный элемент жилета, его мозг и сердце – древний амулет из раскопок, украденный из тюрьмы. При желании и умении он вообще может заменить посох. Такие не продаются в лавках. Если усатый искусник разглядит эманации этого сокровища в хитросплетениях искусных нитей, то это вызовет вопрос, на который Толлеус не сможет ответить.

Когда старик закончил объяснять, усач отошел к начальнику караула и что-то зашептал ему в ухо.

Старый искусник весь издергался.

«Вот сейчас тебя спросят: где взял амулет?» – подзуживал он себя, едва сдерживаясь, чтобы не произнести эти слова вслух. «Где взял, где взял… Нашел!» – мысленно ответил он стражникам. Старика пробрала дрожь.

– Неубедительно! – замурлыкал Толлеус, прищурившись.

Начальник, не дослушав доклад, махнул рукой: пропустить!

Старый искусник с облегчением выдохнул. Откуда ему было знать, что на его счет давно все решено и проверка – простая формальность.

Кордосцы исчезли, подав сигнал соседям. В таком же составе появились оробосские стражники.

Чародей, первым делом протянувший руку к искусному посоху, сэкономил свою пломбу. Толлеус с жаром принялся доказывать, что посох ему необходим для управления големом. Предъявленный знак-приглашение возымел просто волшебное действие: искусника пропустили без досмотров и проволочек. Ворота в такую близкую, но такую незнакомую страну распахнулись перед ним.

Широтон – координационный центр Недремлющего Ока.

Днем ранее

Беллус – оробосская часть города.

Беззвучно ушли в стороны тяжеленные створки ворот – последняя преграда на пути в чужую, если не сказать, враждебную страну. Оробос – империя чародеев – встречала Толлеуса – кордосского искусника серым рассветом. В переход под стеной, где он со своим скарбом проходил таможенный досмотр, ворвался легкий утренний ветерок, отчего мурашки пробежали от самого затылка по всей спине. Сложнейший искусный жилет, напичканный всевозможными лечебными и защитными плетениями, не смог уберечь своего хозяина от них. Старый искусник повернул лысую голову, увенчанную нелепым железным шлемом, назад, прощаясь с Родиной. Такие же ворота, как те, что сейчас распахнулись перед ним, уже плотно закрыты, отделяя его от «своей» стороны, отсекая прошлое. Где-то там, в нескольких днях пути, остался Маркин – сонный городишко, в котором Толлеус прожил так долго, честно отработав сорок лет настройщиком над-плетений в тюрьме для чародеев. Там остался уютный дом, лично обустроенный хозяином по последнему слову Искусства, но он пуст: никто не ждет старика обратно. После недавних событий, когда группа оробосских диверсантов устроила нападение на тюрьму и комендатуру города, миру и спокойствию там пришел конец, а сам Толлеус остался без работы и без надежды заработать на ману для своего лечебного амулета. Более того, волею прихотливого случая старик сам попал под подозрение в соучастии с чародеями. И это обидно: его – ветерана войны обвиняют в сговоре с врагами Империи, которой он искренне предан! На самом деле старика есть, в чем упрекнуть – он не чист перед законом. Во-первых, стащил казенный артефакт, приспособив его в своем жилете, во-вторых, сливал ману – важнейший государственный ресурс. Только ведь не от хорошей жизни все это: слишком подводит здоровье. Без лечебного амулета, потребляющего ману с умопомрачительной скоростью, дряхлое тело обойтись не может. Лишь благодаря жилету Толлеус, несмотря на многочисленные болячки, все еще жив, причем по возрасту подобрался к профессорам Искусства, перепрыгнув свой уровень магистра лет на тридцать. Теперь же запаса манокристаллов хватит на два, от силы три года…