— Старое название для истощения, наступающего у переработавших магов. Я подумал, что Шолто так объяснить быстрей.

— Зато мне пришлось объяснять дольше, — виновато улыбнулась я.

Рис пожал плечами.

Утер на дороге мотал большой клыкастой головой — слышно мне не было, но я догадалась, что он отрицает свое тождество с неведомым Константином. Видимо, Утер не единственный призрак-в-цепях в Лос-Анджелесе, и тот второй снимается в кино. Странно. Я люблю Утера как друга и коллегу, но лицо у него не так чтобы киношное.

Через чуть поредевшую толпу пробрался парамедик со «Скорой» и подошел к нам. Он был среднего роста, блондин, с цветными прядями в волосах, выдававшими не совсем человеческую кровь, но от него исходила волна уверенности, свойственная лучшим целителям.

— Позвольте я на него взгляну.

Он тронул лоб Джордана, как и Рис, но еще проверил пульс и посмотрел зрачки.

— Пульс в порядке, но у него шок.

Словно в доказательство, Джордан задрожал так, что зубы застучали. Нам пришлось отнести его в машину «Скорой». Его положили на носилки. Джордан запаниковал, когда его обступили медики, и потянулся к нам руками.

— Мне надо рассказать, пока оно не ушло!

Мне понятно было, о чем он говорит: как большинство парапсихиков, Джордан удерживал видение только короткое время, а потом детали исчезали из памяти.

Парамедик, которого звали Маршалл, сказал:

— Вам всем в машине не поместиться.

Как самая маленькая, я забралась в машину, взяла Джордана за руку и попыталась никому не мешать. Маршалл с напарником завернули Джордана в термоодеяло и приготовили капельницу.

Джордан оттолкнул их руки:

— Нет, не сейчас!

— У вас шок, — сказал санитар.

— Знаю. — Джордан схватил меня за руку, глядя слишком широко раскрытыми глазами, вытаращенными, как у готовой понести лошади. — Они так испугались, Мерри, так испугались!

Я кивнула:

— А еще что, Джордан?

Он отыскал взглядом Риса.

— Он, вот он мне нужен.

— Если выдадите нам поставить капельницу, — сказал Маршалл, — мы его пустим сюда.

Джордан согласился, они быстро закрепили иглу и Рис забрался в машину. Гален отвлек медиков на себя, давая нам поговорить. Шаред, сверкая на солнце золотом волос, присоединилась к нему, улыбаясь и поддерживая легкую беседу; Катбодуа встала на страже у открытой двери «Скорой»; Шолто помогал ей. Пожалуй, сегодня у нас было оптимальное число стражей.

Джордан смотрел на Риса почти безумными от страха глазами:

— Что тебе сказали мертвые?

— Ничего, — ответил Рис.

— Ничего? — переспросил Джордан.

— Не знаю, что убило брауни, но возможности говорить с ней мертвой не осталось.

— Что это значит? — спросила я.

— У нее отняли все. Не осталось духа… привидения, если так понятней, с которым можно было бы говорить.

— Не все мертвые желают говорить, — сказал Джордан уже спокойней: то ли под действием лекарства, то ли оттого, что он добился своего — разговора с нами.

— Верно, — согласился Рис. — Но здесь у них не было выбора. Они оба просто исчезли, будто и не было их никогда.

— То есть то, что их убило, выело их души, — сказал Джордан.

— Можно спорить о выборе термина, но да, в общем, именно так.

— Но это невозможно, — сказала я. — Это значит, что их выбросили из цикла рождений и смертей. На такое способен только истинный бог.

— Не смотри на меня так, я не знаю ответа. Я бы тоже сказал, что это невозможно.

Джордан отпустил мою руку и вцепился в пиджак Риса, сжал полу в кулаке.

— Им обоим было страшно до судорог, а потом вдруг раз — и нет ничего. Словно свечу задули. Пуфф!

Рис кивнул:

— Да, наверное, так и должно было ощущаться.

— Но что это был за страх! О господи, какой страх!

Он не отрываясь смотрел в лицо Рису, словно ища утешения или одобрения.

— И крылья, кто-то там был с крыльями. Но это же не ангел? Ангелы так не делают.

— Ангелы не по моему ведомству, — сказал Рис. — Но есть и другие крылатые существа. Что ты еще ощутил, Джордан?

— Кто-то там летал, и она ему позавидовала. Она всегда мечтала летать. Я это очень ясно воспринял — детская мечта. И еще восторг. Ей показалось очень красивым это летающее существо.

— А мужчина? — спросил Рис.

— Он просто боялся. Страх все подавил. Но не за себя, скорее за жену. Он ее любил.

Джордан сказал это «ЛЮБИЛ», словно все слово было из больших букв.

— А женщина поняла, что за магию против нее используют?

Джордан нахмурился, лицо стало отсутствующим, словно он смотрит на что-то невидимое нам. Я уже видела на его лице такое выражение.