— Чушь! — безапелляционно заявила мать, отличающаяся суровостью и своеобразным взглядом на замужество.

— Но Линда не просит нашего совета, она приглашает нас на бракосочетание, — в первый и последний раз возразил тогда матери отец. — Свадьба состоится независимо от того, поедем мы или нет.

Мать смирилась. Была ли Линда счастлива, в семье этого не знали. Линда с мужем уехали в Южную Африку, где Шарль нашел работу. В телефонных звонках домой Линда уверяла Элизабет и родителей, что у нее все в порядке.

В первый год замужества старшей сестры Элизабет ездила к ней в гости в Габороне — столицу далекой Ботсваны, находящейся почти на границе с ЮАР, но вспоминать об этой поездке не любила. Потом на протяжении нескольких лет родители и Элизабет слышали только голос Линды. В Лондон она так и не приехала. Элизабет считала, что мать не простила Линде замужества, поэтому Линда и не навещает любимую сестренку.

Совсем недавно Линда с мужем переехали жить в Париж. Элизабет собиралась проведать сестру, но ей поручили первый в ее жизни процесс, и она не смогла покинуть Лондон. Элизабет выиграла дело и, радостная, уже хотела мчаться в Париж, как пришло это злополучное письмо.

Да, теперь Элизабет знала, что мать была права, осуждая брак сестры. Все, к чему привело ее замужество, это уголовный процесс, где обвиняемой была Линда.

Всю ночь Элизабет так и не сомкнула глаз, а утром она услышала из уст Линды невероятную историю.

— Вчера… Нет! Я же провалялась здесь больше недели! — методично подсчитав дни, бесстрастным голосом начала свою исповедь Линда. — Я нашла в кармане пиджака мужа записку.

— Любовную?

Лицо Линды напряглось, и Элизабет испугалась, что своим вопросом разбередила, возможно, уже затягивающиеся раны. Но сестра, вздохнув и немного помолчав, продолжила бесцветным голосом:

— Да. Я помню ее наизусть. «Дорогой, жду тебя с нетерпением. Целую, твоя кошечка», — вот что там было написано.

— Сволочь! — невольно вырвалось у Элизабет.

— Да, ты права. Рассказать словами, что я испытала в тот момент, наверное, невозможно… — Голос Линды окреп, и в нем появился эмоциональный накал. — Все! Меня убили, растоптали, распяли и выбросили. Мой муж меня предал. Я никогда не считала себя ревнивой, но в тот момент Отелло по сравнению со мной выглядел божьим одуванчиком. Подумаешь, задушил свою жену. Она, дурочка, так и не поняла ничего. Я же хотела мести — медленной и беспощадной.

Линда как будто снова переживала те события. Глаза ее горели негодованием, щеки окрасил румянец. Элизабет показалось, что даже грязно-белые волосы сестры опять превратились в золотистые и засверкали. Элизабет невольно залюбовалась сестрой.

Немного помолчав, Линда справилась с волнением, затем продолжила:

— В моей душе пылал дьявольский огонь. Голова ничего не соображала, в ней крутилась только одна мысль: месть, месть, месть!

— И что ты решила сделать? Убить его?

— Нет. Видимо, мое сердце еще хотело опровержения. Я поехала к нему в офис. Не знаю, на что я рассчитывала. Мужа я увидела издалека. Он стоял на тротуаре. В этот момент около него притормозил автомобиль. Из него вышла женщина. Мой муж наклонился к ней и поцеловал ей руку. О, лучше бы я этого не видела! В глазах потемнело, и я окончательно потеряла способность к логическому мышлению. Сейчас я даже не могу вспомнить, выпрыгнула ли я из машины на полном ходу или попросила водителя остановиться. Праведный гнев душил меня и требовал действий… — Линда опять замолчала.

Элизабет тоже не проронила ни слова. Ей не хотелось мешать Линде. Именно сейчас сестра может сказать то, что потом пригодится для ее защиты.

— Парочка не обратила на меня внимания, — продолжила свой рассказ Линда. — Когда я добежала до места их встречи, они уже скрылись в дверях, но в воздухе еще витало облачко пряного аромата, того самого, каким пахла проклятая записка. Нет! Это я сейчас так говорю. Тогда мне казалось, что на том месте, где мой муж целовал руку этой стерве, стоит туча вони. Влетев в офис, я кинулась к лестнице, ведущей наверх, где располагались холл и кабинеты, в том числе и кабинет моего мужа. Охранники бросились мне наперерез. Но разве могли остановить меня всего-навсего двое мужчин? Со мною не сладили бы и все специально обученные агенты МИ-6!

Элизабет невольно кивнула в знак согласия. Она-то очень хорошо знала, в какую разъяренную фурию может превратиться ее сестра, если возьмется искоренять зло или защищать себя.

— Один из мужчин схватил меня за руку. Я вывернулась, вырвала руку, взмахнула ею и толкнула другого подошедшего ко мне охранника. Откуда только силы взялись? Не понимаю! Сделала я это настолько удачно, что тот осел на задницу.

— Ты попала ему ребром ладони по шее. Этот охранник утверждает, что ты каратистка.