которой прежде всего обосновывают отказ в праве на семью.

233

Многие геи и лесбиянки живут семейными парами. С одной стороны, эти пары «с меньшей

вероятностью будут демонстрировать неравенство», характерное для гетеросексуальных

браков. Принадлежность пары к одному тендеру нейтрализует тендерное неравенство ввиду

отсутствия тендерных различий. По сравнению с гетеросексуальными парами гомо-сексуалы

гораздо чаще совместно делают работу по дому, а лесбийские пары — самые эгалитарные из

всех95. Выходит, гомосексуальные пары часто становятся превосходными родителями. В

конце 1960-х гг. одна женщина оплакивала свое положение — она не была лесбиянкой,

просто не могла родить

ребенка:

«Самым большим разочарованием моей матери было то, что у нее не будет внуков. Я очень

люблю обоих моих родителей и сделала бы все для их счастья, а внуков подарить им не могу.

Помню, я была страшно огорчена, когда... узнала, что у меня никогда не будет детей. А я

хотела бы детей для себя»9б.

Подобно тому как гетеросексуальным женщинам приходится однажды делать выбор между

карьерой и семьей, так и многие геи и лесбиянки вынуждены выбирать между признанием

своей сексуальности и возможностью иметь семью. И как женщины сегодня не желают делать

выбор и стремятся «иметь все», так и гомосексуалы считают, что их сексуальность не лишает

их способности стать хорошими родителями. В 1976 г. в США родителями были от 300 до 500

тыс. гомосексуальных пар; сегодня от 1,5 до 5 млн лесбиянок и от 1 до 3 млн геев

воспитывают детей. В настоящее время от 6 до 14 млн детей (приблизительно 5%) имеют по

крайней мере одного гомосексуального родителя97.

Ни одно из «грозных» последствий воспитания ребенка гомосексуальной парой не наступило.

Нет никаких свидетельств, что отец-гей или мать-лесбиянка оказывают какое-то

специфическое отрицательное влияние на детское развитие или что они сексуально

преследуют своих детей. На самом деле специальные исследования показали, что «результаты

воспитания детей в этих семьях выше средних показателей». Например, когда отец занимается

ребенком, это благотворно влияет на жизнь семьи, подчеркивает и усиливает обязательства

отца перед ребенком. Исследование среди матерей-лесбиянок показывает, что их дети — и

мальчики и девочки — проходят периоды развития тендерной идентичности, как и дети гете-

росексуальных родителей, в сопоставимом возрасте и не обнаруживают никаких различий в

интеллекте. «Качество материн-

234

ской заботы», а не сексуальная ориентация — вот что важно для развития ребенка98, или, как

сказала пятнадцатилетняя дочь матери-лесбиянки: «Думаю, у меня было бы больше пред-

рассудков, если бы я росла в гетеросексуальной семье. Иногда дети в школе устраивают по

этому поводу слишком много шума. Говорят, что это глупо и все такое. На самом деле они не

знают, потому что близко не сталкивались. Я им ничего не говорю, но знаю, что они неправы.

Но все это меня бесит, потому что они не знают того, о чем говорят».

Недавно такие же слова прозвучали и в решении суда штата Нью-Джерси, который пришел к

выводу, что дети в семьях геев и лесбиянок «лучше готовы к поиску собственных пред-

ставлений, что правильно, что неправильно, легче замечают, что большинство не всегда право

в моральных суждениях, лучше готовы к пониманию того, как важно подчинять собственные

мнения требованиям рассудка и достоверного знания, а не изменчивым чувствам большинства

и предрассудкам».

Такие качества, пишет специалист по социологии семьи Джудит Стейси, могли бы отлично

«послужить идеалом вос-

99

питания для демократии» .

На самом деле многие специалисты по вопросам психического здоровья полагают, что тайна и

позор, окружающие гомосексуальность родителя, наносят больший вред самоощущению

ребенка, чем сама гомосексуальность. Психолог Дон Кларк писал по этому поводу: «Для гея

важно не скрывать свою идентичность от своих детей, потому что они слишком близкие