Казалось, глаза закатана загорелись отблесками пламени, его кожная складка стала вставать нимбом вокруг головы, приобретая лазурный оттенок.

— И за такие открытия существует награда? — Жофре показалось, что он понял.

— Да, но выше любой награды само знание! — Теперь кожная оборка закатана колебалась, как веер.

— И ты охотишься за ними? Но я никогда не слышал о каких — нибудь древностях на Асбаргане, а у священников Шагга очень древние хроники. Если бы существовали какие-то сведения, они бы их отыскали.

— Нет, я охочусь здесь не за форраннерами, а за одним человеком. Сегодня вечером я напал на его след. Он сам может служить ключом к этому открытию… Я сделал открытие, которое должен испытать. Сейчас мой народ плохо ко мне относится; у нас считают, что мои исследования последних лет имели детские, неразумные цели. По нашему счету возраста я молод, и часто от молодежи отмахиваются, потому что она думает иначе.

В мире, называемом Корвар, было сделано открытие, которое использовалось неправильно. Его результаты были столь ужасны, что человек, финансировавший экспедицию, проследил затем, чтобы использованный инструмент был уничтожен, и ему показалось, что он уничтожен, было приказано изъять все чертежи, по которым его создавали.

Но нельзя было отвергнуть идею, лежавшую в основе этого исследования, и слухи о том, что случилось, стали распространяться. Теперь приходится признать, что можно сделать прибор, который позволит воссоздать точную картину прошлого. Но машину разрушили, и о ней запретили даже упоминать.

Однако все это не заставило забыть ее. Два планетарных года назад эти чертежи были открыты вновь в груде материалов, которые Патруль доставил в мой домашний архив. Там было множество отчетов, несколько судовых журналов древних кораблей и требовалось отобрать то, что представляло ценность. Сортировать материалы поручили мне, в основном потому, что я младший член нашей группы и меня считали наименее загруженным обязанностями.

Но то, что я нашел, было подробными чертежами зонда, такого зонда, за который любой гистехнир с радостью отдал бы все свои клыки. Я отнес материалы своему начальнику. Они его не заинтересовали, он указал, что однажды такие исследования уже проводились, результаты оказались плохими, и мой народ никогда не будет заниматься чем-либо подобным. Он отобрал то, что я нашел, и приказал мне держать язык за зубами.

Я так и делал. Но все материалы были у меня здесь, — отложив в сторону столовый прибор, Цуржал похлопал себя по лбу. — И не раскрывая секрета, я занимался работой до тех пор, пока сканер не был готов. Я провел исследование в одном месте, которое приметил заранее, и результат был удивительным, но он появился и пропал в мгновение ока, а остальное, с чем я мог работать, было так хорошо известно, что если бы я обнародовал результаты, меня попросту бы обвинили в фальсифицировании данных, что у моего народа считается не меньшим грехом, чем нарушение присяги у вас, если ты можешь это вообразить, Жофре. Поэтому я должен найти какое-нибудь неизвестное место, где бы мне удалось заглянуть в историю. Я постоянно работал над созданием настоящего сканера, надеясь, что мне удастся сделать прибор, который будет вести постоянные записи того, что он вызовет из прошлого.

Было совершенно очевидно, что закатан глубоко убежден в том, что рассказывает. То, что это можно сделать, Жофре надо самому во всем разобраться. А пока ему важнее узнать, кто враги лорда.

— И за тобой охотится твой лидер? — спросил он.

Цуржал пожал плечами.

— Если бы он знал, он боролся бы против меня по закону, тогда меня преследовал бы Патруль. Нет, мне кажется, что они и не подозревают, чем я занимаюсь. Но информация поступила ко мне из собрания Жака, что значит, возможно, ее держали для продажи Гильдии, ты, конечно, понимаешь, какие надежды на него могли возлагаться.

— Охота за сокровищами, — понял Жофре. Однако, если его потенциальные враги принадлежали к Гильдии воров, присяга сулила ему немало испытаний.

— Охота за сокровищами, — согласился Цуржал, но, казалось, закатан не расстраивался, что его интересы пересеклись с одной из самых опасных вселенских организаций — после Патруля.

— Однако, — Цуржал довольно долго справлялся с большой порцией, словно это было ему нужно, чтобы привести в порядок мысли, — меня интересуют не такие сокровища, которые привлекают Гильдию. Нет, я хочу знаний, мне надо найти место, где был склад летописей…

— А оно существует? — Жофре опорожнил свою тарелку и теперь наблюдал за оборкой на шее закатана, которая слегка опала. Она продолжала переливаться разными яркими цветами.

— Я говорил о мире, найденном одним из моих коллег там, где огромный город охватывал основные континенты. Там были архивы, карты… — Цуржал проглотил еще кусок, — звездные карты. Хотя язык архивов еще предстоит расшифровать переводчикам, некоторые символы были разгаданы. Это был действительно мир форраннеров, планета, на которой техническая цивилизация достигла своего пика, но и они поздно пришли на звезды, потому что и у них были музеи и летописи, где собирались памятники предшествовавших цивилизаций. Там содержались намеки на места, где можно что-нибудь обнаружить, которые по каким-то причинам не были ими исследованы. Мой народ конфисковал все эти летописи с благословения Центрального контроля. И мне очень повезло, что я получил к ним доступ.

Нет, я охочусь не за тем, что могло бы быть полезно Гильдии, единственный рынок для находок, на которые я рассчитываю, существует в нашей цивилизации, то есть его, можно считать, нет. Я разыскиваю архивы, и, вероятно, до них можно добраться, только пустив в ход сканер, чтобы он действовал достаточно долго, чтобы обнаружить то, что мне нужно. Если я сделаю подобную находку, я восстановлю свою репутацию в глазах коллег, и кроме того, увеличу наши знания. Никто из нашей расы не желал бы большего.