Эти высказывания Канта - несмотря на то, что, как выяснится впоследствии, речь в них прежде всего идет о сокращенном варианте субъективной дедукции - полностью согласуются с тем, что ранее было установлено относительно трансцендентальной дедукции как таковой, или субъективной дедукции вообще. Эта дедукция, a priori доказывающая необходимое отношение категорий к предметам опыта, в определенном смысле не необходима, так как и без нее известно, что категории необходимо относятся к предметам опыта, т.е. являются априорными условиями возможности опыта. С другой стороны, ее проведение желательно: оно помогает "завершить дедукцию" и одновременно уточнить конкретные механизмы, благодаря которым устанавливается необходимое отношение категорий к предметам опыта. В этом смысле субъективная дедукция решает задачу "каким образом категории делают возможными эти предметы".

Таким образом, в "Метафизических началах естествознания" Кант подтверждает оценки субъективной дедукции, данные в предисловии к первому изданию "Критики", вновь заявляя о намерении построить систему критической философии без трансцендентальной дедукции как таковой. Но если в самом тексте первого издания "Критики" субъективная дедукция категорий занимает центральные позиции, а "экзотерический" путь достижения целей критической философии даже не намечен, то в "Началах" Кант обозначает его главные вехи. Ранее мы уже делали предположения о том, какие аргументы необходимы для ответа на "основной вопрос" критической философии без привлечения субъективной дедукции. Прежде всего, это метафизическая дедукция категорий, доказывающая их априорное происхождение. Затем, аргумент, лежащий в основании всей трансцендентальной дедукции - если невозможно a priori доказать необходимое отношение предметов опыта к категориям, последние возникают из опыта. Необходим, к тому же, аргумент, ограничивающий область априорных познаний, о возможности которых можно заключить при объединении двух первых посылок, т.е. нужна объективная дедукция. Кроме того, путь, сопровождающийся исключением субъективной дедукции, не может быть полностью априорным, но предполагает ссылку на факт приблизительного соответствия опыта основоположениям, вытекающим из категорий.

Посмотрим, совпадают ли с этими допущениями шаги, предпринятые Кантом в "Метафизических началах естествознания". Кант пишет, что для придания полной достоверности главному выводу критической философии достаточно согласиться с таблицей категорий, с принципиальным отождествлением категорий и логических функций суждений, а также с утверждением о том, что нам доступны только чувственные созерцания (4: 256). Первый вывод, следовательно, можно сделать: метафизическая дедукция категорий, которая есть не что иное, как систематизация этих понятий рассудка (построение их таблицы), основанная на их отождествлении с логическими функциями суждений (см. А 79 / В 105; В 159), занимает центральное место в том варианте критической философии, который подразумевает попытку исключения субъективной дедукции.

Это согласуется с нашими предположениями. Но дальше начинаются видимые расхождения. Кант не упоминает аргумент, лежащий в основании трансцендентальной дедукции, что же касается ссылок на факты - еще одно допущение - то Кант действительно ссылается на факт, но не на факт приблизительного соответствия опыта категориям, а на факт существования априорных синтетических познаний из чистого рассудка.

Кант предлагает согласиться, что "рассудок по своей природе способен давать априорные синтетические основоположения и посредством них подчиняет категориям все предметы" (4: 257). Далее Кант проводит ограничение значимости этих основоположений явлениями (аналог объективной дедукции) и делает окончательный вывод о том, что они есть принципы "возможности опыта вообще" (4: 258). Наибольший же интерес для нас сейчас представляет следующий вопрос: что имеет в виду Кант, когда говорит, что "рассудок по своей природе способен давать априорные синтетические основоположения"?

Подключим к анализу "Пролегомены". Их сопоставление с "Началами", на первый взгляд, свидетельствует, что речь идет о том, что в своих исследованиях объема и границ априорных рассудочных познаний Кант отталкивается именно от факта их существования. Различая "аналитический" метод самих "Пролегомен" и "синтетический" метод "Критики" (во избежание путаницы с "аналитическими" и "синтетическими" суждениями Кант предлагает назвать первый из них "регрессивным", второй "прогрессивным" см. 4: 30), Кант подчеркивает, что в "Пролегоменах" он уже исходит из того, что существуют априорные синтетические познания из чистого рассудка (4: 28-29).

Можно пока принять предположение о тождестве позиции Канта в "Началах" и "Пролегоменах" и попытаться выяснить, какой смысл он вкладывает в утверждение о существовании подобных синтетических познаний. Этот вопрос приобретает особую значимость ввиду того, что в первом издании "Критики" Кант в целом не просто абстрагируется от их существования (это можно было бы ожидать), но и подвергает сомнению его фактичность. Характерен следующий пример: "Мы действительно обладаем априорными синтетическими познаниями - пишет Кант - как это видно из основоположений рассудка, антиципирующих опыт. Тот, кто не в состоянии понять возможность их, может, правда, вначале сомневаться, действительно ли они присущи нам a priori" (ob sie uns auch wirklich a priori beiwohnen - А 762 / В 790). Отсюда прямо следует, что существование априорных синтетических познаний из рассудка не является бесспорным фактом, но должно быть удостоверено предварительным исследованием их возможности. Вообще, в первом издании "Критики чистого разума" Кант ни разу не упоминает о существовании априорных синтетических познаний из чистого рассудка как о несомненном факте (ср. А 2).

Чем же объяснить изменение позиции Канта в "Пролегоменах"? И в каком все же смысле он говорит о факте существования априорных познаний? Ведь мы так и не ответили на этот вопрос.

Прежде всего, уточним, что речь идет о тех априорных познаниях, которые относятся не к математике (здесь никаких сомнений не возникает), а исключительно к метафизике, точнее, к одной из ветвей этой науки - чистому, или общему, естествознанию (см. 4: 260; 4: 23-24, 28, 51-52). Именно в рамках чистого естествознания встречаются, к примеру, такие положения, как "субстанция сохраняется и постоянна" или "все, что происходит, всегда заранее определено некоторой причиной по постоянным законам" (4: 52). То, что рассудок в познании природы действительно руководствуется этими основоположениями, и что они, следовательно, существуют - это, конечно, бесспорный факт. Но откуда известно, что они априорны и, более того, истинны a priori?

Кант пишет, что они "повсеместно признаны независимыми от опыта" (4: 28), истинность же их подтверждается "на основании общего согласия (Einstimmung) из опыта" (там же).

Эти высказывания Канта из четвертого параграфа "Пролегомен" должны стать отправной точкой нашего дальнейшего анализа.

Итак, для признания факта существования априорного рассудочного познания, по Канту, достаточно допустить априорный характер соответствующих основоположений и обратить внимание на их широкую применимость в опыте. Однако на первый взгляд кажется, что этих условий недостаточно для того, чтобы трактовать данные основоположения в качестве априорных познаний. Ведь надо еще исключить возможность того, что эти основоположения суть априорные, но чисто субъективные законы рассудка, без которых невозможно познание природы, но на основании которых нельзя делать вывод, что опыт обязательно должен соответствовать их предписаниям. Вспомним, что сам Кант именно так понимал эти положения - "принципы сообразности" - в диссертации 1770 года. Что же касается фактического соответствия опыта этим принципам, то в таком случае оно может быть объяснено допущением "предустановленной гармонии" между ними и явлениями. Эта гипотеза не может претендовать на доказательство необходимости соответствия явлений и законов рассудка, так как у нас нет достаточных оснований для исключения возможности его нарушения: мотивы высшего существа, установившего соответствие, до конца не могут быть постигнуты нами. Но ведь в данном варианте такое доказательство и не предполагается.