Долговязый парень, нескладный как путевой столб, нервно полез за огнивом, копаясь в бездонных карманах и держа свой фонарь чуть в стороне. Его товарищи все, как один, следили за ним, будто своими действиями он подскажет им, что делать дальше.

– Ну быстрее, Лэнни! – попросил Эльнар.

В доме что-то громыхнуло, а затем в прихожую вывалился наемник. Лавр шатнулся навстречу товарищам, оттолкнул идущего первым Пузо и, все еще сжимая в руках дальнобой, склонился у стены. Тело его сотрясли спазмы, и бывалый наемник, прислонившись плечом к дому, опустошил свой желудок. Затем быстро вытер рот, пару раз глубоко вздохнул и выпрямился, стараясь не смотреть на товарищей.

Лэнни наконец зажег свой фонарь. Свет выдернул из темноты изумленные лица охотников.

Внутрь вошел Пузо, в темноте проема два раза сверкнули искры его огнива, и через пару мгновений наемник, шатаясь, вышел на улицу. Он тоже был потрясен тем, что увидел. Спустившись по крыльцу, бородач махнул рукой товарищам – мол, стойте тут.

– Что там? – одернул его Эльнар. – Что вы там увидели?

– В жизни такого не видел, клянусь клешнями Темного Бога, – сдавленно ответил ему Пузо. Лавр, тяжело отдуваясь, поднялся на ноги и кивнул на меня:

– Мальчишку туда не пускайте.

Но я уже и не хотел туда идти. Потому что почувствовал страх циркового охранника. Знаете, это сложное ощущение. Мы многого боимся, мы простые люди и привыкли то здесь, то там страшиться неведомого, страшиться смерти, одиночества, разгулявшейся снежной бури и грохота льдов вдали. Но наемники видели много больше нашего, и чувства их должны были притупиться. Однако в душе Лавра все замирало от ужаса. Не могла простая кровь так повлиять на матерого воина.

То, что он увидел в доме Одноглазого, сильно его напугало, хоть он и не показывал своего страха.

– Что это, Лавр?! – спросил у него Пузо. Толстяк прислонился к стене, скинул капюшон и жадно глотал ртом воздух. Я не видел его лица, только черное пятно бороды, но было ясно, что смотрит он на командира. – Ты это видел, да?

Эльнар подхватил фонарь Лэнни и ловко, легко, несмотря на свою внушительную комплекцию, поднялся на крыльцо, а затем исчез в доме.

Спустя несколько мгновений он вернулся и, спрыгнув на снег, упал на колени и с шумом прочистил желудок. Наемники переглянулись.

Эльнара тут же окружили товарищи, испуганно поглядывая на зловещий провал, словно оттуда уже надвигалось жуткое нечто, готовое сожрать всех, кто собрался на узком настиле перед старым домом.

– Бауди, беги к шаману… – сказал мне Эльнар, как только отдышался. – Пусть сюда идет. Там все разрушено, все перевернуто кверху дном. Проклятье, а Одноглазого как размазало по всему дому… Везде кровь. На столе, на полу, на стенах. А голова… Она над порогом… Висит… А глаза как живые! Он смотрел на меня, ребята! Как живой, понимаете?! А из шеи…

Его опять вырвало. Вытирая грязный рот рукавом, чтобы на морозе не треснули губы, охотник оглядывался на черный дом.

Мне хотелось отказаться. Пожаловаться на боль в ноге, которая так и не унялась. Сказать, что я устал, что мне страшно, что я ужасно замерз, что я так и не увидел представления циркачей, будь они прокляты. Что я не хочу идти к шаману один. Но близость к дому, который осквернила темная магия (теперь я точно это знал), пугала еще больше дороги к Сканди. Там, за крепкими, забрызганными замерзшей кровью стенами, где хранились разворошенные чужаками вещи из жизни моего отца, далекого и почти незнакомого, теперь разлилось зло. И оно уже зацепило двух наемников и Эльнара.

Оно могло коснуться и меня.

– Быстрее, Бауди! – прикрикнул Лэнни. Он растерянно топтался у коленопреклоненного товарища.

– Ледовые гончие, – прохрипел вдруг Лавр. – Это сделали ледовые гончие, клянусь вам.

Наемники переглянулись, пряча от товарища недоуменные улыбки.

– Парень не врал! – продолжал тот. – Это были ледовые гончие!

– Бауди! – возмутился Лэнни, видя, что я все еще стою на месте и смотрю на Лавра.

– Зови вашего шамана, парень, – заметил мое внимание наемник. – Тут без него не обойтись… Беги шустрее. Лети быстрее голубой акулы!

Он повернулся к толстяку:

– Пузо, пошли кого-нибудь из ребят на корабль, пусть Кривозуба сюда тащит, даже если он пьян в стельку. Один колдун хорошо, а два лучше. Если увидит шамана мастера Аниджи, то пусть тоже позовет. И предупреди всех, кто на представлении торчит, пусть будут начеку.

Лавр опять посмотрел на меня:

– Да беги уже!

И я побежал. Вернее, похромал, стараясь скрыть боль в ноге от тех, кто остался у дома Одноглазого. Опираясь на обледеневшие поручни мостиков, скользя на тех платформах, которые плохо убирались хозяевами. Под темным, затянутым тучами ночным небом. Мне все казалось, что ледовые гончие и их хозяин так и не ушли из деревни. Что они скрываются в каком-нибудь из домов, наблюдая за мной. Или идут по моему следу, плотоядно облизываясь и не боясь колючего мороза.