«Барроухельм…» – вспомнились слова умирающего Сканди. Он говорил о далеком городе и об инструментарии Лунаре. Имя врезалось в память как свое собственное. Рука сама нащупала компас за пазухой, и я достал загадочный артефакт. Щелкнул резной крышкой, открывая его. Теплый голубоватый свет озарил мое лицо, и я воровато покосился на Фарри, прикрыв ладонью компас. Мальчик-циркач мирно посапывал.

Зачем ледовым гончим подарок Одноглазого?

Мягкий свет чуть пульсировал, огоньки бежали к стенкам от бирюзовой стрелки, и мне в очередной раз захотелось узнать, что же притягивает ее. Куда она указывает? Не из-за той ли загадочной цели и погибла моя деревня?

Ледоход резко подпрыгнул, двигатели взревели, и от толчка я выронил загадочный компас. Меня бросило в холод. С металлическим звоном артефакт упал на пол, подпрыгнул и отлетел в угол, к конструкциям, загудевшим от маневра судна.

Проклятье! Проклятье! Сердце забилось, словно после долгой пробежки, я соскользнул с ящика и на карачках бросился за предательски сияющим беглецом. Но не успел…

– Что это? – испуганно спросил проснувшийся Фарри.

Я не ответил. Подхватил артефакт с пола и захлопнул крышку. Сияние погасло. Теперь хотя бы не будет видно выражения моего лица, на котором застыл ужас пойманного с поличным воришки.

– Что это, Эд? – требовательно повторил мальчик.

Я силился найти слова и сказать их так, чтобы не показаться подлецом. Но сам факт этого поиска лучше любого судьи определял мою вину.

– Это ведь компас, да? – пошевелился Фарри. – То, что искал тот человек на корабле?

– Ледовая гончая… – поправил я его, а затем меня как прорвало. Я поведал ему о том страшном убийстве в Кассин-Онге, о рассказе шамана Сканди про обряд черного капитана. Об Одноглазом, об Эрни, о приходе Темного Бога. О той женщине-гончей на платформе, у дома моего отца.

Фарри слушал не перебивая, и я чувствовал, что он верит мне и не осуждает.

– Это тот самый компас, о котором говорил старик, да? – спросил он, когда мой рассказ подошел к концу. В темноте не было видно, но я все равно кивнул.

– Дай посмотреть, а? – неожиданно попросил мальчик. Фарри осторожно принял коробочку из моих рук, открыл ее, и голубой свет выдрал его лицо из царящей на палубе тьмы. Его подозрительность, недовольство и задумчивость медленно растворились в поистине детском восторге. Будто с него сковырнули маску суровости, за которой прятался ребенок. С блеском в глазах Фарри изучал волшебную игрушку, любуясь игрой огоньков.

Я осторожно сел рядом.

– Ух ты… – протянул Фарри, а потом резко посерьезнел: – Эльм тебя убьет.

Мы подошли к тому, что так занимало мои мысли. Если здоровяк, внутри которого то и дело бесновались демоны, узнает, что причина его увечья – я, то предсказание мальчика сбудется, можно даже не сомневаться. Страшно представить, что меня ждет в этом случае. Удивительное дело, но гнев Эльма пугал меня больше, чем оставшиеся позади гончие.

– Интересно, куда он показывает, – пробормотал Фарри. Он крутил компас и так и сяк, разве что на зуб его не пробовал. – Дорогая, наверное, вещь!

– В нем что-то есть. Я чувствую, что он важен! Я хочу отнести его в Барроухельм, где бы тот ни был. И найти того человека, о котором говорил Сканди.

Фарри с серьезным видом посмотрел на меня:

– Ледовые гончие действительно существуют, да?

Проклятье, в его душе пылал восторг! Это огорошило меня. Как можно радоваться таким открытиям?

– И черные капитаны тоже, да? – продолжал Фарри. Огни компаса отражались в его глазах. – Ух ты…

Ледоход опять дернулся.

– Эльму надо сказать, – произнес мальчик. На меня он старался не смотреть. – Это неправильно, если он не будет знать… Но он вспыльчивый.

Я не хотел просить его о молчании. В конце концов они друзья, и у них не должно быть секретов друг от друга. А какой-то деревенский мальчишка вроде меня, оказавшийся с ними на одном борту, не стоит клина в теплых отношениях. Но при мысли о гневе Эльма становилось жутко. Я заерзал.

– Нет, нельзя говорить, – опять покачал головой Фарри. – Совсем нельзя. Как-то раз, в цирке, он сломал руку охраннику за то, что тот подвел его…

– Как подвел?

– Просто подвел. – Он бросил на меня быстрый взгляд. – Подвел, понимаешь?

Некоторое время мы молчали, наблюдая за игрой огоньков. Я думал о том, что значит это злосчастное «подвел», а мой товарищ любовался огнями.

– Мой отец любил рассказывать историю о черном капитане Анхайме, – сказал Фарри, и в нем опять на миг всколыхнулась боль. – О том, как он поднял бунт против Светлого Бога и захватил Ледяную Цитадель, чтобы дотянуться до неба. Как корабли других капитанов собрались вокруг, и они начали стройку гигантской лестницы. Мне так нравилась эта история, особенно та часть, когда приходили Добрые и разрушали его творение, а его самого прогоняли в пустыню. Неужели это правда? Неужели и Добрые и ледовые гончие действительно существуют, Эд?