Шрифт:
Это были мои слова.
Да, это сказал я. Предав бородача, так хорошо к нам относившегося. Предав Найвэла, рискнувшего отношениями целой гильдии и вольного капитана. Предав трудный, но волшебный день на шахте. И, наконец, предав себя самого…
– Так и сделаем, – глухо сказал Эльм, глядя на убитых им рыбаков. Я чувствовал, что, несмотря на грозный вид, в душе он страдал от содеянного.
– Даже если вы убежите от Бургена и от гнева Найвэла – вам никогда не сбежать от себя, – устало сообщил Эккер.
– Там, где два трупа, может оказаться и третий! – рявкнул на него Эльм. Но я знал, что убивать старика он не станет.
Тогда Эльм еще не был чудовищем.
– Собирайте в доме все, что может пригодиться. Еда, теплые вещи, лекарства. Все, что понадобится для дороги. Найдете порошки или землю – берите обязательно.
Он подошел к доктору, склонился над ним:
– Спасибо, что выходил, старик. Собачья жизнь, я не хотел делать тебе зла. Но ты же шаман. Тебе ничего не стоит спалить топливо на тягаче, верно? Прости меня, старик. Я действительно сожалею. Увидимся завтра.
Он положил руку ему на худую шею. Глаза Эккера расширились, кадык заходил вверх-вниз.
– Или не увидимся никогда, – добавил Эльм, едва старик затих.
– Ты убил его? – испуганно спросил Фарри.
– Нет. Отключил. Пусть так полежит. Работайте, собачьи дети. Мне надо руку перевязать. Рана опять открылась.
Он, пошатываясь, отправился в комнату, где лежал до этого. Но перед этим указал мне на валяющийся дальнобой:
– Бери – и сторожи. Фарри, собирай все ценное, что найдешь.
Я послушно поднял тяжелое оружие и пару мгновений думал о том, чтобы убить ставшего опасным Эльма. Но тогда мне придется застрелить Фарри, а затем еще и прикончить старика Эккера… Не слишком ли много зла я причиню, чтобы укрыть свою мерзкую сущность сообщника убийцы?
Мои размышления прервал стук в дверь.
Мы застыли, каждый на своих местах. Фарри, согнувшийся над телом Морренгайма, с ужасом посмотрел на меня. Я перевел взгляд на дверь, стараясь дышать тихо-тихо, будто меня могли услышать с той стороны.
Когда я вспоминаю тот день – нет предела тому презрению к самому себе, что я испытываю до сих пор.
– Я принес еду, мальцы, – радостно пробубнил стоящий там, в коридоре, Фадар.
– Пусть входит, – первым очнулся Эльм. – Держи его на мушке. У меня есть идея.
Глава одиннадцатая
Бегство
Когда Фадар вошел в комнату и увидел дуло дальнобоя, направленное ему в грудь, улыбка мгновенно исчезла с его добродушного лица. Поднос с двумя закрытыми кастрюлями смотрелся в такой момент нелепо и грустно. Он хотел нам добра и никак не ожидал такой встречи. Спустя миг Фадар увидел тела Клауса, Эккера и Морренгайма, и глаза его потемнели:
– Что происходит? – выдавил он из себя.
Оружие в моих руках тряслось, выдавая страх и стыд перед этим человеком, заступившимся за нас перед старостой рыбаков. Длинный ствол клонился к земле, и я стиснул челюсти от напряжения. Светлый Бог, с какой радостью я отбросил бы эту тяжеленную штуковину в сторону и улыбнулся Фадару.
– Не шевелись. – Из комнаты вышел Эльм, он неловко перевязывал раненую руку и смотрел на гостя бешеным зверем. – Целее будешь, собачий сын.
Потом силач обратился к нам:
– Это наш гарант, собачья жизнь. Очнется старик – и сожжет топливо у военных, как это сделал твой собачий шаман в деревне.
Эти слова обращались ко мне.
– А если он откажется, то будет одним трупом больше. Чем дальше, собачья жизнь, тем проще делать такие вещи. Ты понимаешь меня, рыбак?
Фадар не ответил. Он смотрел мне в глаза, и губы его тронула легкая улыбка.
– Ты же не выстрелишь, мальчик.
– Эд! Двинется – прострели ему ногу!
Рыбак скривился от злости.
– Ты же не с ними, ведь так? – продолжал он увещевать меня. Светлый Бог, как же хотелось закричать, что это так, что я действительно ничего такого не хотел. Мышцы ныли от напряжения, и ствол сам собой клонился к полу.
Но в душе бородача таилась энергия затаившегося зверя.
– Дайте поставить поднос, что ли. Он тяжелый!
– Стой там, где стоишь. Шевельнешься – получишь… – рявкнул Эльм.
– Ты неглупый парень. – Фадар смотрел на меня. – Зачем тебе это? Опусти дальнобой, и я замолвлю за тебя словечко перед Найвэлом.