— Вот тут наша формула преступления: немного логики в холодных мозгах… — И чиновник полиции звонко хлопнул по лбу.

…Звякнули колокольчики телефонного аппарата.

Рванув слуховую трубку, Лебедев сообщил в черный рожок, что на проводе именно он. С возрастающей тревогой Гривцов следил, как великий криминалист молчит и, произнеся лишь «скоро буду», шлепает трубку на рычажки.

— Что? — прошептал он. — Все?!

— Собирайтесь! — Аполлон Григорьевич подхватил походный чемоданчик криминалиста, с которым не расставался никогда. — Чего расселся, уши развесив?! Быстро!

От спешки Гривцов не мог попасть в рукава шинели:

— Скажите хоть, как Родион Георгиевич?

— Там видно будет…

Коля суетливо застегивал пуговицы мимо петель:

— Мне страшно… вдруг… опоздали…

Похожие чувства одолевали и великого Лебедева, но показать слабость перед мальчишкой недопустимо.

— Ну-ка, не раскисать! — прикрикнул он. — Фуражку на лоб… Вот так!.. Выше нос… Это что еще за сопли, Гривцов?! Отставить бабьи повадки… Ничего пока не известно…

Николя утерся рукавом шинели:

— Извините… Как подумаю, что Ванзарова уже…

Здоровенная ручища встряхнула его так, что мальчишка чуть не выпал из одежд:

— Запомните: горести надо встречать с улыбкой. Что бы ни случилось, им нас не сломить… Не отставать, коллега!..

Коля хотел узнать, вернутся ли они, но огромная спина криминалиста исчезла в проеме лестнице. Захлопнув кабинет, юный чиновник полиции побежал следом.

Так и наша серенькая жизнь, господа и не менее очаровательные дамы, — узенькая полоска между пропастью прошлого и мглой грядущего. Но разве не в этом главное удовольствие — не знать будущего, чтобы каждый миг был наслаждением?! Как еще развлекаться в ожидании труб Апокалипсиса? Одно лишь великое «быть может». Эх, Родион Григорьевич, если бы знать, что…