— Ах, Ваше Величество, — сказала Мэгги, — я не думаю, что…

— Вы помните, о чем меня спрашивали — тогда, в домике?

— Но не всерьез же…

— Я пойду искать Альберта, Мэгги. И лучше будет, если я сделаю это с вами, чем в одиночку. Вы хотите защищать меня — тогда научите меня, как защищаться.

— Потребуется год, чтобы обучиться тому, что умеет защитник.

— У вас есть день, — сказала королева, — и еще, Мэгги…

— Да, Ваше Величество?

— Мне понадобится оружие. Очень-очень острое.

Часть третья

«Я — охотница на демонов»

XXVI

Городское кладбище, Кенсэл Грин

Смеркалось. На невысокой стене возле пышного надгробия у ворот Городского кладбища сидел уличный мальчишка; он болтал ногами, с босых пяток и запачканных штанов сыпалась засохшая грязь.

— Смотри в оба, Перкинс, — вполголоса бросил Квимби, когда они приблизились к входу на кладбище, монолитной арке из портландского цемента, которая смутно темнела над ними в неверном свете сумерек. — Он захочет вытянуть из нас деньги, этот мелкий шантажист.

Он вспомнил, как столкнулся с одним из этих маленьких негодяев в прошлый раз. Это было возле виллы Пембридж в Ноттингхиле. Прямо возле его дома. «Пенни, и я посмотрю за вашей каретой, мистер!» — настойчиво сказал ребенок.

— Пенни, чтоб ты посмотрел за моей каретой? — озадаченно переспросил Квимби, почти искренне изумившись. «С чего бы это я стал отдавать тебе деньги только ради того, чтобы ты смотрел на мою карету?» Он и в самом деле не мог понять, что ему даст такой обмен — полная бессмыслица, так уж это казалось, — и потому прибавил: «А теперь проваливай… или я напущу на тебя моего слугу, и поверь, если я это сделаю, тебе мало не покажется».

Парень поспешил смыться. Но на следующий день Квимби понял, что тот имел в виду: сбоку на карете красовалась глубокая царапина.

Вот почему на сей раз Квимби вглядывался в мальчишку с такой подозрительностью, ибо «это юное отребье способно на все!..»

Но он ошибся. Паренек, в своей заношенной одежде, с черными от сажи щеками, просто посмотрел, как они проходят мимо, минуя решетчатые ворота под импозантной аркой и двигаясь по широкой аллее в глубь огромного кладбища. По сторонам мелькали надгробные камни и усыпальницы. Некоторое время они шли молча, не тяготясь обществом друг друга, и тишину нарушал лишь шаркающий звук приставной ноги Перкинса.

Им удалось остановить разложение: они сделали особый состав с небольшой дозой их замечательного снадобья, и это — под каким бы углом ни смотреть на ситуацию — было серьезным прорывом для Квимби, Перкинса и, раз уж на то пошло, для медицины (и эти открытия он делал, служа своему либидо! — то и дело нахваливал себя Квимби). И все же они пока не нашли эффективных средств для скрепления ноги Шугэ с туловищем Перкинса, так что конечность имела привычку отваливаться в самый неподходящий момент, как это было в последний раз, когда они попытались напасть на МакКензи. Были и другие происшествия: например, совсем недавно Перкинс подавал напитки Квимби и некоей простолюдинке, которую тот у себя принимал, а нога его возьми и отвались. Конечно, из-за этого бедняга Перкинс довольно неуклюже рухнул на пол, а гостья захохотала. Разгневавшись, что его слуга стал посмешищем, а главное, что досадное обстоятельство увидел посторонний, Квимби вытолкал ее прочь, а потом, в качестве утешения и изысканного деликатеса, позволил Перкинсу увести в подвал и съесть нетактичную женщину. Пусть это будет последний раз, когда она насмехалась над увечным.

— Что скажешь, Перкинс? — наконец спросил Квимби. Он озирался по сторонам, пока они шли через кладбище, и задавался вопросом, как бы отхватить себе тут местечко, раз уж все равно придется протянуть ноги. Наверное, Брунел практиковал это; да и Бэббидж тоже. Там тоже список кандидатов, думал он, как в случае с Блэксом? Потом его мысли снова перескочили на только что открывшийся Хайгейт, «высокие врата»: надо же, говорят, здесь самые благоприятные условия для надлежащего упокоения…

— Что мне сказать о чем, сэр? — оживился Перкинс. Его голос уже подавал признак того, что Квимби научился распознавать как голод. Перкинс имел склонность становиться крайне сварливым, когда хотел есть.

Крайне недовольным и сварливым.

— Кладбище, — пояснил Квимби, — неплохо обустроено, не так ли?

— О-о, очень красивое, сэр.

— Лучше ведь, чем Пер-Лашез в Париже? — спросил Квимби. — Его, видишь ли, сделали по образцу парижского, так что все подумали, будто они озабочены улучшениями, вдохновляются процессом…