Коннор придвинул стул к столу, продолжая следить за каждым движением Бронте. Интересно, а кроме этого, нравится ей еще что-нибудь в нем? Очень любопытно было бы выяснить.

— Хочешь вина?

Коннор вернулся в реальность.

— Вина? Но я не принес его.

Бронте улыбнулась и села рядом с ним.

— У меня найдется бутылочка хорошего красного вина. Хочешь?

— Нет, нет. Спасибо.

Бронте достала из холодильника бутылку пива и поставила перед Коннором:

— Тогда пей пиво!

— Спасибо, — смущенно произнес он.

— Не стоит благодарности.

Коннор внимательно наблюдал, как Бронте налила себе немного красного вина, и они оба одновременно потянулись к тарелке с лазаньей.

— Ты чему улыбаешься? — спросила девушка.

Коннор потянулся за хлебными палочками и автоматически одну положил к ней в тарелку.

— Да так, ничего особенного.

Бронте подцепила равиоли на вилку и отправила в рот.

— Типичный мужской ответ. Скажи-ка, вы, мужчины, от рождения такие или это приобретенная с годами привычка?

Коннор вздохнул.

— Просто это значит, что все, о чем бы мы ни думали, не отличается большим разнообразием.

— Допустим, этот ответ меня устраивает, — произнесла Бронте.

Коннор же с любопытством размышлял, как она сможет управиться со всем, что лежало на ее тарелке.

— Итак, — начала Бронте, сделав глоток вина. — Как прошел день?

Коннор выпил пива.

— Нормально, — ответил он.

Вопрос и ответ показались ему естественными. У него было ощущение обычного рабочего дня. Но это лишь ощущение, в действительности все обстояло хуже, чем обычно. Только сидя за столом с Бронте, Коннор чувствовал себя… спокойно.

— А как у тебя прошел день? — поинтересовался он в свою очередь.

— Не очень. Могло быть и лучше.

Коннор взглянул на Бронте.

— Помнишь, я говорила о коллеге? Так вот, он официально забрал у меня дело Прыки — Роббинс.

Коннор кивнул, словно этого ответа и ожидал, но заметил, как задрожала вилка в ее руке, да и ела Бронте без особого удовольствия.

— Я …нашла кое-что любопытное, хотя…

Их взгляды встретились, и он понял по выражению ее лица, что пора готовиться к худшему.

— Но я не хочу сейчас говорить об этом, — добавила Бронте.

Коннор сосредоточился на еде, пытаясь угадать, что именно она не договорила.

— Не думай об этом, — начала опять Бронте. — Расскажи мне лучше что-нибудь о могущественных Маккоях.

Коннор удивленно взглянул на нее.

— Каких?

Бронте улыбнулась.

— Что-нибудь, чего я еще не слышала от Келли.

— Нет, я не понял, что ты имела в виду под словом «могущественные»?

Девушка рассмеялась.

— Только не говори, что ты удивлен. Ведь все знают, что каждый из вашей семьи, так или иначе, связан с правосудием, верно?

— Постольку-поскольку, — ответил Коннор.

— А твой отец?

— И мой отец тоже.

— Почему? — искренне удивилась Бронте. Коннор оторвался от тарелки и посмотрел на нее, потом вздохнул. Он не совсем понял, что ее интересует. Он всегда хотел быть офицером полиции. Но в первый же год в академии объявили набор на курсы службы судебных исполнителей при Министерстве юстиции. Коннора это привлекло и заинтересовало, но с отцом возникли серьезные разногласия из-за того, что он хотел попробовать себя в другой сфере судебного производства, против чего возражал Шон. Тогда Коннор поразил всех, устроившись ночным охранником в тюрьму, а днем посещая лекции в колледже. Ему было очень тяжело, так как еще нужно было присматривать за младшими братьями.

— Иногда профессия сама тебя выбирает, — тихо произнес Коннор.

— Тебе никогда не хотелось все бросить?

— Нет, — твердо ответил он.

— Разве ты не устаешь от ежедневного общения с отбросами общества?

Он все еще не мог понять, к чему она клонит. Бронте вздохнула, и улыбка исчезла с ее прекрасного лица. Коннор осторожно спросил:

— А ты никогда не хотела все бросить?

Бронте на секунду задумалась.

— Нет. Никогда, — ответила она и отломила кусочек хлеба. — Наверно, это смешно, но мы просто не замечаем, что занимаемся, по сути, одними и теми же вещами. Если отбросить все формальности, то и ты, и я держим людей под арестом, верно? Просто приходим к этому разными путями и пользуемся разными средствами.