– Я Корум, Принц в Алом Плаще, – представился воин, приблизившись. – А вы Хоукмун, служитель Рунного Посоха, не так ли?

– Вы слышали обо мне?

– И даже видел вас в своих видениях, мессир. В грезах. Вы и вправду меня не узнаете?

– Нет.

Но он лгал. Принц Корум также являлся ему во сне.

– Простите, вынужден признать, что я вас знаю…

Принц улыбнулся, но улыбка его была печальной и мрачной.

– Как давно вы на борту этого судна? – спросил его Хоукмун, устроившись в одном из свободных кресел и приняв от кого-то бокал вина.

– Разве тут узнаешь? – отозвался Корум. – День или целый век? Это загадочный корабль. Сперва мне казалось, что он несет меня в прошлое, к тому последнему событию, которое мне запомнилось, прежде чем я погиб от руки предателя, человека, которого я любил. Потом я оказался на туманном берегу, уверенный, что душа моя попала в Лимб. Меня окликнули с корабля, и от нечего делать я поднялся на борт. С тех пор появлялись многие другие, и я слышал, что нам не достает одного последнего члена экипажа. Готов держать пари, что сейчас мы направляемся именно за ним.

– Но каков же пункт нашего назначения? Корум отхлебнул вина из кубка.

– Говорят, что это Танелорн, но сам Капитан молчит. Возможно, это имя лишь символ надежды.

– В таком случае, Брут Лашмарский обманул меня.

– Боюсь, он скорее обманывает сам себя, – промолвил Корум. – Но может статься, мы и впрямь плывем в Танелорн. Мне кажется, я уже бывал там однажды.

– А обрели ли вы там покой?

– Да, мне кажется, но ненадолго.

– Ваша память порой подводит вас?

– Не более, чем всех прочих пассажиров Темного Корабля, – отозвался Корум.

– А слышали ли вы о Совмещении миллиона плоскостей мироздания?

– О да. Эти слова мне смутно знакомы. Речь идет о времени больших перемен, не так ли, на всех планах существования? Тот миг, когда миры встречаются и пересекаются в определенных точках истории. Это период, в который нормальные представления о времени и пространстве теряют всякое значение и становятся возможными коренные измерения в самой структуре реальности, когда умирают прежние боги…

– И рождаются новые?

– Возможно. Если они необходимы.

– Не могли бы вы объяснить поподробнее, мессир?

– Если бы мне удалось освежить свои воспоминания, я рассказал бы вам все, что знаю. Однако моя голова полна каких-то полузабытых сведений, которые не желают выходить на свет. Знания там, внутри, но там также и боль, и они так тесно связаны между собой, что взаимно поглотили друг друга. Кажется, какое-то время я был безумен.

– И я тоже, – признался Хоукмун. – Но у меня остались воспоминания об ином времени, когда я еще сохранял здравый рассудок. Сейчас же я не чувствую себя ни безумцем, ни нормальным человеком. Странное ощущение.

– И мне оно также знакомо, мессир. – Корум повернулся и рукой обвел прочих обитателей каюты. – Позвольте мне представить вам наших спутников.

– Эмшон д'Аризо, – сказал он, указывая на неуклюжего мужчину невысокого роста. Жесткие черты его лица рассекала полоска густых темных усов. Подняв глаза, мужчина поприветствовал Хоукмуна коротким кивком, неразборчиво пробормотав при этом что-то себе под нос. В руке Эмшон держал узкую трубочку, которую часто подносил к губам. В ней тлела какая-то трава, и воин-карлик то и дело вдыхал ее ароматный дымок.

– Добро пожаловать в наши ряды, – промолвил он. – Надеюсь, вы меньше моего будете страдать от морской болезни, потому что эта проклятая посудина то и дело начинает брыкаться, словно девственница, которая пытается сохранить невинность.

– Эмшон у нас парень хмурый, – пояснил Корум с улыбкой. – И всегда изъясняется грубовато. Тем не менее обычно он довольно любезен. А это Киит Приносящий Несчастье. Он убежден, что приносит неудачу всем, кто находится с ним рядом…

Киит отвел взгляд в сторону и что-то пробормотал извиняющимся тоном, но так, что никто не разобрал его слов. Из-под медвежьей шкуры, заменявшей ему плащ, показалась огромная пятерня, которой он принялся чесать голову. Из всего его бормотания Хоукмун уловил лишь нечто вроде: «Правда, да, истинная правда». Это был здоровенный вояка, тяжелый и неповоротливый, в одеждах из кожи и шерсти, с кожаной шапочкой на затылке.

– А это Джон ап-Райс.

У этого было длинным все: волосы, падавшие до лопаток, обвисшие усы, подчеркивающие меланхолическое выражение лица. С ног до головы он был одет во все черное. На нем не было никаких украшений, кроме сверкающего герба, вышитого на рубахе на уровне сердца. На голове его была надета темная широкополая шляпа, а на губах играла саркастическая усмешка.

– Приветствую вас, герцог Дориан. Мы слыхали о ваших подвигах. Сражались с Империей Мрака, да?

– Да, и борьба увенчалась нашей победой.