— Клянусь.

Поклонившись Оуне и Элрику, легендарный герой сел на коня и медленно поехал из зала — голова у него была горделиво поднята, на лице отражалось осознание благородной цели.

Варадия была довольна.

— Я снова сделала его тем, чем он был до того, как я его призвала. Теперь я знаю, что легенды сами по себе не имеют никакой силы. Легенды всего лишь отражают идеалы.

— Ты — мудрое дитя,— с восхищением сказала Оуне.

— А как же иначе, моя госпожа? Ведь я Священная Дева баурадимов,— сказала Варадия; в голосе ее звучали ирония и добродушный юмор.— Разве я не являюсь оракулом Бронзового шатра? — Она опустила глаза, в которых вдруг мелькнула грусть.— Мне еще очень недолго оставаться ребенком. Наверно, я буду скучать по своему дворцу и всем его царствам...

— Здесь всегда что-нибудь теряешь.— Оуне положила руку на плечо девочки, пытаясь утешить ее,— Но и приобретаешь немало.

Варадия оглянулась на Жемчужину. Элрик проследил за направлением ее взгляда и увидел, что все ее придворные исчезли — точно так же исчезла толпа на лестнице, когда Оуне и Элрик подверглись нападению воина Жемчужины перед их встречей с госпожой Су. Теперь он понял, что Варадия в обличье госпожи Су вела их, как могла,— вела на спасение Священной Девы. Она не упускала их из виду. Она показала им путь, на котором они, не без помощи собственной смекалки и мужества, смогли вызволить ее из заточения.

Варадия поднималась по ступеням, протянув руки навстречу Жемчужине.

— Вот причина всех наших несчастий,— сказала она.— Что нам с нею делать?

— Может быть, уничтожить? — сказал Элрик.

Оуне отрицательно покачала головой.

— Пока она остается ненайденным сокровищем, воры не прекратят ее поисков. В этом и состоит причина заточения Ва-радии в царстве Снов. Это и привело к ней наемников-кол-дунов. Поэтому они опоили и попытались похитить ее. Все зло происходит не от Жемчужины, а от того, чем она является в глазах злых людей.

— Ну и что же ты будешь делать? — спросил Элрик.— Обменяешь ее на рынке снов в следующий раз?

— Может быть, так я и сделаю. Но это не сможет обеспечить безопасность Варадии в будущем. Понимаешь?

— Пока Жемчужина остается легендой, всегда будут находиться люди, желающие ее отыскать, верно?

— Именно так, принц Элрик. Поэтому мы не будем уничтожать ее. По крайней мере, не здесь.

Элрику было все равно. Его так увлек сам сон, отыскание разных уровней реальности, существующих в царстве Снов, что он забыл о своей изначальной цели, о том, что его жизни и жизни Аная в Кварцхасаате грозит опасность.

Оуне напомнила ему:

— Помни, что в Кварцхасаате есть люди, которые являются врагами не только тебе, Элрик из Мелнибонэ. Они враги и этой девочки. Враги баурадимов. Твоя миссия еще не закончена. Она не будет закончена, даже когда мы вернемся в Бронзовый шатер.

— Тогда ты должна дать мне совет, госпожа Оуне,— сказал Элрик.— Ведь я новичок в этих краях.

— Я не могу дать тебе ясный совет.— Она отвела глаза, в которых Элрик увидел выражение застенчивости, может быть, даже боли.— Но я могу принять решение. Мы должны объявить о Жемчужине.

— Насколько я понимаю, Жемчужины не существовало, пока властители Кварцхасаата не выдумали ее, пока кто-то не узнал об этой легенде, пока не появились наемники-колдуны.

— Но теперь она существует,— сказала Оуне.— Госпожа Варадия, ты дашь мне Жемчужину?

— Охотно,— сказала Священная Дева. Она взбежала по оставшимся ступеням, сняла шар с постамента и бросила на пол — по залу разлетелись осколки матового стекла, смешавшись с костями и доспехами воина Жемчужины. Варадия подняла Жемчужину одной рукой, как ребенок поднимает с земли мячик. Она удовлетворенно перебросила Жемчужину несколько раз с руки на руку — теперь Варадия могла не бояться ее.— Как она прекрасна. Неудивительно, что они искали ее.

— Они ее создали, а потом использовали, чтобы поймать тебя в ловушку.— Оуне протянула руку и поймала Жемчужину, брошенную ей Варадией,— Ах, как это нехорошо — те, кто смог создать такую красоту, чтобы завладеть ею, не останавливались ни перед каким злом...— Она нахмурилась и оглянулась — что-то неожиданно встревожило ее.

Во Дворце Жемчужины стало темнеть.

Отовсюду в помещение стал проникать ужасающий шум, мучительные стоны, громкие вопли и причитания, крики боли, словно в одно мгновение обрели голос все мучимые души мультивселенной.

Эти звуки проникали им в самые мозги. Ими полнились их уши. Они в ужасе увидели, как пол Дворца разверзся и начал раскачиваться, как стены слоновой кости со всей их великолепной мозаикой и резьбой начали гибнуть прямо у них на глазах — съеживаться и опадать, как ткань, внезапно извлеченная из склепа на свет дня.

А потом за всем этим шумом они услышали смех.

Это был веселый смех. Беззаботный смех ребенка.

Это был смех освобожденного духа. Это был смех Варадии.

— Наконец-то она исчезает. Она исчезает! Ах, мои друзья, я больше не рабыня.