— Куда же Валентина Анатольевна ушла? — спросил себя прокурор.

— Наверное, за продуктами, — немного подумав, сказала Ирина. — У нас почти все кончилось.

— Я прийду позже, — посмотрев ка часы, решил он, — если Валентина Анатольевна вернется, пусть обязательно позвонит мне.

«Кто же эти трое? — рассматривая в бинокль дачу, подумал Феоктистов. — Откуда гости к Зяблову пожаловали? — не видя ничего интересного, опустил бинокль, лег на спину. — Может, это и есть курьеры? — предположил он. — Вряд ли. Первая женщина никак на роль "извозчика" не тянет. Да и не знают их на даче, — вспомнил он. — Сначала о пожилой ходили докладывать, потом и об этой парочке. И приехали, что она, что пара, на такси. Курьеров или даже знакомых Зяблов обязательно встретил бы или послал за ними машину. Кто же они?»

— Доченька, — присев около лежащей у стены на бетонном полу Валентины, мать осторожно вытирала кровь с ее лица.

— Зачем ты приехала, мама? — дотронувшись до опухшей щеки, спросила дочь.

— Тут одна девушка, — вздохнула мать, — тоже детдомовская, — она взглянула на со стоном усаживающегося на полу рядом с бочкой с песком Хрипатого. — У нее мужа убили. Может, и не убили, — поправилась она. — В общем, он в аварии погиб. Говорят, аварию Зяблов подстроил. Потом мать ее мужа стреляла в Зяблова. Она сводной сестрой ему приходится.

— Вам-то на кой черт все это надо? — спросил почти пришедший в себя Хрипатый.

— Что у тебя с голосом? — быстро спросила Валентина Анатольевна.

— Все, как в классе, — с трудом улыбнулся Георгий. — Помните, как вы нас о каждом, синяке допрашивали? — весело спросил он.

— Я все помню! — сердито сказала Валентина Анатольевна. — А ты, кажется, не изменился, все такой же сорвиголова!

— Вот за что я вас уважаю, — прохрипел Георгий, — в любой ситуации вы классная. Классный руководитель, — поправился он.

— Почему ты уехала из больницы? — тихо спросила Валентина.

— Мне написал прокурор, — вздохнула Валентина Анатольевна, — он…

— Мы читали, — мягко перебила ее дочь. — Но почему ты поехала сюда? Ведь здесь Зяблов. Неужели ты забыла, кто он?

— Это очень трудно забыть, — вздохнула мать, — да и невозможно. Зяблов лишил меня почти всего — мужа, которого я любила, дочку, которую я…

— Прости меня, — прошептала Валентина. — Я тогда была дурой. А когда поняла, кто такой мой любимый папочка, было уже поздно. Ведь Зяблов по его просьбе оклеветал тебя. А я, дура, — заплакала Валентина, — поверила, что ты была его любовницей. Прости, мама, — отчаянно воскликнула она.

— Так это и есть тот прокозел! — понял Хрипатый. — Вот сука! Что же ты мне не сказала, — упрекнул он Валентину. — Я бы с ним давно разобрался!

— Георгий, — покачала головой Валентина Анатольевна, — что за слова у тебя? Где ты этому научился?

— В лагере, — виновато прохрипел он. — Я туда, можно сказать, в первый раз по дурости попал. Вы уже простите, что раньше об этом не рассказывал.

— Вот оно что, — понимающе проговорил Зимин. — Интересно, Ивачев про этом знает?

— Конечно, нет, — усмехнулся Зяблов. — Это было давно. Но я когда ее увидел, — он покачал головой, — растерялся. Меня тогда Редин попросил, — начал вспоминать он. — Ему очень хотелось на Аньке жениться, на генеральской дочери. Вот мы и придумали комбинацию, — он самодовольно улыбнулся. — Я, как его друг, ночюал у нее в доме. Чтобы видели соседи, несколько раз в кино водил, в ресторан. Вроде бы по-дружески обнимал. А когда Иван, будто бы проездом, в Москву домой заскочил, с ним еще четверо были. Пока она дверь открывала, я в ее постель забрался. Ох, исмеху было. Редин вроде в бешенство пришел. За пистолет схватился. Она в слезы: мол, как ты можешь подумать такое. На меня что-то говорила. Даже пощечину влепила. А те, кто с Рединым был, все за чистую монету приняли. Ухватили Ивана, пистолет отняли. А потом суд. Я, конечно, начал говорить про нашу давнюю любовь.

— А тебе-то это зачем нужно было? — не понял майор.

— Да просто так, — отмахнулся Константин Федорович. — Можно сказать, из мести. Я же действительной к Вальке этой, жене Ивана, подкрадывался. Видная бабенка была, — со вздохом вспомнил он, — и верная мужу. Но на кой черт она ко мне явилась? — задумчиво пробормотал он. — Да еще эта стерва! — зло вспомнил он дочь Редина.

— О Валентине Анатольевне ответить могу, — усмехнулся Зимин. — Да ты и сам знаешь — она из-за Ирины здесь. А вот что ее дочери надо, непонятно. Может, хотела с тобой о том деле переговорить? Ведь ты сам говорил, что она сейчас вместо Редина.

— Может, и так, — согласился Константин Федорович. — Черт бы подрал эту Вальку! — раздраженно буркнул он. — Я имею в виду бывшую жену Редина. Если бы не она, с Валькой, дочкой Редина, можно было бы дела вести. Она…

— Что ты мне все объясняешь, кто есть кто! — разозлился Зимин. — Неужели я сам не могу понять. Но сейчас дело в другом — что ты с ними делать будешь?

— Пока не решил, — ответил Константин Федорович.

— Положим, с решением тебе нужно поторопиться, потому что, как я узнал, в больнице к Ирине старшую Вальку прокурор положил. А он как узнает, что ее там нет, сразу может к тебе архангелов послать.