«Терновый венец» слегка накренился под ногами Кселиан, его вращение ускорилось. В тот же миг один из ударов Лорис со свистом преодолел оборону архонта и угодил ей в ребра, с хирургической точностью прорезав кожу и мышцы. Поцелуй холодной стали наполнил нервы Кселиан дрожью и окончательно развеял все ее сомнения и тягостные думы. Она наконец-то жила настоящим, и танец клинков стал всей ее вселенной. Лорис чуть расслабилась при виде крови, думая, что ее архонт признает себя побежденной, как предписывали правила поединка.

– Еще! – крикнула Кселиан и яростно взмахнула ножами.

Свирепая контратака застала Лорис врасплох и заставила ее отступить назад по сверкающему шипу. Она отчаянно пыталась удержать неистовую воительницу, но вскоре вся была покрыта кровью из множества порезов на руках и ногах. Кровопролитие ввело Кселиан в еще большее бешенство, она начала сыпать градом атак, не думая о самозащите. Вскре Лорис пошатывалась под ливнем ударов, с трудом оттягивая неизбежную смерть.

Две ведьмы, от которых Кселиан ускользнула раньше, вдруг присоединились к их битве, перепрыгивая с клинка на клинок, чтобы напасть на Кселиан с обеих сторон. Она обрушилась на них с воплем незамутненной ненависти, и блестящие клыки ее ножей с хищной быстротой вонзились в плоть.

«Ты как дикий зверь, Кселиан».

Кселиан вспорола лицо одной из своих избранных противниц и с криком швырнула ее на смыкающиеся клинки. Словно белая молния, чье-то лезвие прилетело сбоку и вонзилось ей в плечо, прорубив бицепс. Алые края раны непристойно распахнулись. Архонт лишь рассмеялась в безумном экстазе, совершила пируэт и насадила еще одну ведьму на двойные клыки; глубоко вогнав их в тело, она с чудовищной силой рванула ножи вверх. Кровавые внутренности расползлись по ее рукам и окрасили их в чарующий багрянец.

«Готов поклясться, что кровопролитие – это все, что тебя по-настоящему интересует».

В спину вонзился нож, осколок яркой боли, пронизавший ее под ребрами и легкими до самого сердца. Кселиан позволила весу выпотрошенного трупа, повисшего на ножах, увлечь ее вперед, и в полуразвороте врезала локтем в лицо Лорис. Они падали, падали в движущееся переплетение светлых лезвий.

Какая-то далекая частичка ее сознания кричала, что это важно, что нужно что-то сделать, чтобы прервать падение, но всепоглощающая жажда крови, высвободившаяся в ее душе, полностью заглушила голос разума. Она выгнулась, поймала Лорис на свои клыки и подтянула ее поближе, заключая в последние, гибельные объятья, а вращающиеся клинки стремительно мчались им навстречу. Кровь брызнула в лицо, и ее с ног до головы захлестнула багровая волна наслаждения. В последний раз Кселиан увидела, как проливается кровь, на сей раз – ее собственная.

Иллитиан быстро шел потайными путями через подземелья дворца, и его мысли бешено метались. Эль’Уриак призвал его к себе, будто раба, которого кличут для того, чтоб послужить хозяину. От этой мысли во рту появлялся вкус желчи, а глубоко в душе возгоралось неотступное чувство страха. Кселиан и Крайллах пали от рук собственных прислужников. Это не могло быть совпадением: двое самых старых и верных союзников внезапно стали жертвами заговоров после того, как многие века правили своими кабалами. Страх перед нападением рос, пока не пропитал собой каждый момент бодрствования Иллитиана. И даже во сне его преследовали скрытные убийцы, носящие маски самых преданных его слуг.

Судя по всему, опасность только усиливала Эль'Уриака. За те месяцы, что прошли с момента его возрождения, он пережил ни много ни мало четырнадцать покушений, не получив и царапины, а вот нападающие столь добрым здравием похвастаться не могли. Эль'Уриак пользовался грубой психической силой с такой легкостью и простотой, что приводил в ужас тех, кто это видел, и с жестокой эффективностью сокрушал любую угрозу. Многие из наиболее рьяных последователей дошли до того, что славили его, как полубога. Как древний император Шаа-дома мог повелевать такими силами и при этом не подвергаться никаким опасностям из потустороннего мира? Вопрос очень интересовал Иллитиана, но в настоящий момент это было неважно. Простая истина заключалась в том, что Эль’Уриак контролировал ситуацию и выглядел неуязвимым. Чья бы рука не сразила Крайллаха и Кселиан, она, похоже, не могла навредить Эль’Уриаку и по какой-то причине обошла Иллитиана.

Поначалу Иллитиан решил, что Вект прознал о заговоре, что, несмотря на все возможные меры предосторожности, тирану удалось предугадать возвращение Эль'Уриака. Потом появился страх, что Вект пытается обратить древнего императора против самого Иллитиана, атаковав остальных и при этом намеренно оставив его подозрительно целым и невредимым. Недавно Иллитиан пришел к выводу, что за убийствами стоял сам Эль'Уриак. За все эти месяцы шпионы не слышали в городе ни шепотка, ни даже намека на слух, который мог бы указывать на его возрождение, никаких признаков того, что Вект знает об этом.