– Он же мерзавец, Анна, настоящий мерзавец!

– Я знаю, но я все равно его люблю.

Тут маленький мерзавец подошел и поцеловал другую маленькую женшину.

– У меня тут треугольник закрутился, – сказала дама, купившая мне выпить. – Это Марти, Джордж, Анна и Рути. Джордж катится вниз, совсем опустился. Марти – вроде квадратный такой.

– А не грустно на все это смотреть? Э-э, как вас зовут?

– Даун. Ужасное имя. Но так матери иногда со своими детьми поступают.

– Я Хэнк. Но разве не грустно…

– Нет, смотреть на это не грустно. Мне с собственными любовниками не очень-то везло, ужасно не везло, на самом деле…

– Нам всем ужасно не везет.

– Наверняка. Как бы то ни было, я купила этих маленьких человечков и теперь наблюдаю за ними, это как по-настоящему, только без проблем всех этих. Но я ужасно распаляюсь, когда они начинают любовью заниматься. Тогда бывает трудно.

– А они сексуальные?

– Очень, очень сексуальные. Господи, как они меня разжигают!

– А почему вы их не заставите это сделать? Я имею в виду, прямо сейчас. Вместе и посмотрим.

– О, их нельзя заставить. Они сами должны.

– А они часто этим занимаются?

– Они довольно хороши. Четыре или пять раз в неделю.

Те гуляли по стойке.

– Послушай, – сказал Марти, – дай мне шанс. Ты только дай мне шанс, Анна.

– Нет, – ответила Анна, – моя любовь принадлежит Джорджу. И по-другому быть не может.

Джордж целовал тем временем Рути, обминая ей груди. Рути распалялась.

– Рути распаляется, – сообщил я Даун.

– Точно. В самом деле.

Я тоже распалялся. Я облапал Даун и поцеловал ее.

– Послушайте, – сказала она, – я не люблю, когда они занимаются любовью на людях. Я заберу их домой и там заставлю.

– Но тогда я не смогу посмотреть.

– Что ж, придется вам пойти со мной.

– Ладно, – ответил я, – пошли.

Я допил, и мы вышли вместе. Она несла маленьких людей в проволочной клетке. Мы сели к ней в машину и поставили людей на переднее сиденье между собой. Я посмотрел на Даун. Она в самом деле была молода и прекрасна. Нутро у нее, кажется, тоже хорошее. Как могла она облажаться с мужиками? Во всех этих вещах промахнуться так несложно. Четыре человечка стоили ей восемь штук. Только лишь для того, чтобы избежать отношений и не избегать отношений.

Дом ее стоял поблизости от гор, приятное местечко. Мы вышли из машины и подошли к двери. Я держал человечков в клетке, пока Даун открывала дверь.

– На прошлой неделе я слушала Рэнди Ньюмана в “Трубадуре”. Правда, он великолепен?

– Правда.

Мы зашли в гостиную, и Даун извлекла человечков и поставила их на кофейный столик. Затем зашла на кухню, открыла холодильник и вытащила бутылку вина.

Внесла два стакана.

– Простите меня, – сказала она, – но вы, кажется, слегка ненормальный. Чем вы занимаетесь?

– Я писатель.

– Вы и об этом напишете?

– Мне никогда не поверят, но напишу.

– Смотрите, – сказала Даун, – Джордж с Рути уже трусики снял. Он ей пистон ставит. Льда?

– Точно. Нет, льда не надо. Неразбавленное нормально.

– Не знаю, – промолвила Даун, – но когда я смотрю на них, то точно распаляюсь.

Может, потому что они такие маленькие. Это меня и разогревает.

– Я понимаю, о чем вы.

– Смотрите, Джордж на нее ложится.

– В самом деле, а?

– Только посмотрите на них!

– Боже всемогущий!

Я схватил Даун. Мы стояли и целовались. Пока мы целовались, ее глаза метались с меня на них и обратно.

Малютка Марти и малютка Анна тоже наблюдали.

– Смотри, – сказал Марти, – они сейчас это сделают. Мы тоже можем попробовать.

Даже большие люди сейчас это сделают. Посмотри на них!

– Вы слышали? – спросил я Даун. – Они сказали, что мы сейчас это сделаем. Это правда?

– Надеюсь, что да, – ответила Даун.

Я подвел ее к тахте и задрал платье ей на бедра. Я целовал ее вдоль шеи.

– Я тебя люблю, – сказал я.

– Правда? Правда?

– Да, в некотором смысле, да…

– Хорошо, – сказала малютка Анна малютке Марти, – мы тоже можем попробовать, хоть я тебя и не люблю.

Они обнялись посередине кофейного столика. Я стащил с Даун трусики. Даун застонала. Малютка Рути застонала. Марти обхватил Анну. Это происходило повсюду.

Мне подумалось, что этим во всем мире сейчас занимаются. Мы как-то умудрились войти в спальню. И там я проник в Даун, и началась долгая медленная скачка….