— Что вы делаете?! — воскликнул. Носков. — Ваша фамилия?

Он вытащил блокнот. В это время в коридоре хлопнула дверь. Носкова словно толкнули. Он быстро выглянул. В сторону выхода во двор удалялся рабочий с ящиком.

— Подождите!

Юноша догнал его, завел в кабинет директора, раскрытый настежь и по-прежнему пустой. В ящике оказалось сливочное масло.

— Кто дал вам масло?

— Начальство, — испуганно ответил рабочий.

— Куда вы его несли?

— Сказали куда-нибудь. Лишь бы подальше.

— И не стыдно вам? Что вы еще выносили?

Рабочий молчал.

— Имейте в виду: только при откровенности вы можете рассчитывать на снисхождение.

После некоторого колебания рабочий рассказал, что он вынес два ведра мясного фарша, который вывалил в мусорный ящик соседнего двора.

Через несколько минут явился завпроизводством.

— Извините, я на минутку отлучился. Дела, знаете… А что это за ящик? — вдруг удивленно спросил он.

— Сейчас узнаете, — хмуро проговорил Носков. — Позовите ревизора. Я слышу в коридоре его голос.

Вошел ревизор. Следователь, недовольный его долгим отсутствием, мрачно объяснил ему сущность происходящего.

Масло взвесили. Его было восемь килограммов. Наконец-то в руках Носкова оказалась небольшая, но реальная улика.

Протокол был коротким и веским. Следователь зачитал его присутствующим.

— Вы несли масло во двор?! — с изумлением воскликнул Гулевский. — Но я вас послал на склад, чтобы вы отдали ящик кладовщику. Мне его только принесли, но без выписки я масло не принял. Обычно мы оформляем документы в конце дня. Сегодня же, когда в столовой проверяющие, всякое могут подумать. Я не взял.

— Так куда же вы несли масло? — проговорил следователь с металлическими нотками в голосе.

— Я… Я нес…

Повар бросил на рабочего быстрый взгляд.

— …в кладовую, — неожиданно кончил фразу рабочий.

Носков привскочил с места.

— Но вы только что говорили мне совсем другое!

— Послушайте, товарищ следователь, нельзя же запугивать человека, — вмешался Гулевский. — Скажите, Карнаухов, что именно говорили вы товарищу следователю, когда были вдвоем?

— Я… Я говорил…

— Да вы не бойтесь. Ничего плохого вы не сделали. Отвечайте смелее.

— Я говорил, что нес ящик в подвал к кладовщику. Может, меня не поняли…

Носков резко встал.

— Тогда пойдемте. Я покажу вам кое-что.

Носков почти выбежал в коридор. За ним, едва поспевая, последовали остальные.

Через минуту следователь остановился у мусорного ящика, где всего четверть часа назад видел кучу котлет.

Но его ждало разочарование.

Ящик до верхнего среза был забит свежими картофельными очистками.

Носков остановил на поваре долгий, гневный взгляд.

— Вы что-то хотели сказать мне? — произнес Гулевский, любезно улыбаясь.

В мусорном ящике на соседнем дворе следователь и присутствующие тоже ничего, кроме свежих очисток, не увидели.

Щеки юноши горели. Провал. Глупый провал. Сразу уйти было неудобно.

Он вернулся в столовую. Теперь бухгалтер, пришедший с Носковым, развил необычайно бурную деятельность. Он по-хозяйски прохаживался по кухне, отдавая указания поварам. Они клали на весы мешки с крупой, ревизор быстро записывал отвесы в тетрадь, и мешки немедленно уносили. Работа спорилась.

«Негодяй», — думал юноша, глядя на жирный, без морщин затылок бухгалтера, стоявшего к нему спиной с тетрадью в руке. Теперь Валерий знал: излишков не будет. До конца проверки он старался сохранить вид, что ничего необычного не произошло.

Вечером следователь нашел в себе мужество рассказать обо всем прокурору. Лицо старика сделалось чужим. Он долго-долго молчал.

— Не подумал ты, Носков, о чести прокуратуры, — наконец, проговорил прокурор. — Какой сигнал испортил! Мальчишка!

В этот вечер Валерий вернулся домой рано. Ужинать в столовую не пошел. Полчаса лежал в саду на раскладушке, глядя, как под ветерком осыпается вишневый цвет, и слушая, как шелестит, словно вода под веслом, молодая листва. С отвращением думал о том, что завтра придется идти на работу, встречаться с товарищами, почти полдня провести в милиции. Он видел: год стажировки и год самостоятельной работы не сделали из него следователя. Дело уголовного сыска в жизни оказалось куда сложнее, чем в книгах. Если бы он пошел на производство, уже давно овладел бы специальностью. С тем же дипломом он и теперь без труда мог устроиться на завод или в сбытовую контору юрисконсультом. Там нет поваров, которые заметают следы, нет нераскрытых грабежей и квартирных краж.