— Н-да, — протянул подполковник и встал.

Мосолов наблюдал за голубем, спустившимся на карниз распахнутого окна. Голубь был жирный и кривой. Он прилетал каждый день, и если не находил на обычном месте хлебных крошек, то поворачивался к окну тем боком, где у него был глаз, и резко стучал клювом по листу железа: требовал корм. Мосолов окрестил его Тунеядцем.

— Итак, все, чем мы располагаем, это куча золы? — услышал Мосолов вопрос.

Борис Васильевич вытащил из ящика стола кусок хлеба и подошел к окну.

— А вы недовольны? Зато версий всего две: либо убийство, либо несчастный случай. Без путаницы.

Вечером они уехали в район.

Село располагалось на буграх, дома стояли редко. Милицейский газик то спускался в низины, то поднимался на пригорки. Рядом с шофером сидел начальник райотдела милиции. Его мясистая шея нависала над стоячим воротником кителя. Он охотно отвечал на вопросы приезжих, уверенный, что в районе они пробудут недолго.

— Как же могли сгореть три взрослых человека и не один не выбежал? — спрашивал москвич.

Начальник милиции повернулся назад.

— Угарный газ… Могли потерять сознание. Ведь повреждений на трупах нет.

— А вы не допускаете, что места повреждений могли обуглиться и стать неразличимы?

— Не думаю. Не видно было. При вскрытии я стоял рядом с врачом на таком же расстоянии, как теперь от вас… Неприятное впечатление, доложу я вам. Вспухшие ткани и угольная корка да слой пепла на столах под каждым трупом.

— А вы не интересовались анализом крови умерших? — спросил Мосолов, побывавший в районной больнице и обстоятельно побеседовавший с врачом, который производил вскрытие.

— Анализом крови? А что это, собственно, дало бы?

— Совсем немного. Вы бы увидели, что активного углерода в крови не найдено.

— Следовательно? — спросил начальник милиции.

— Следовательно, отравление угарным газом исключается, — проговорил сердито Мосолов.

Это был нокаут. Начальник райотдела стал багровым.

— Кстати, легкие и дыхательные пути умерших оказались чистыми. В них не найдено ни пятнышка копоти. Люди не вдохнули ни одного кубического сантиметра дыма.

— Вы хотите сказать, что все трое…

— Я констатирую, что они не умерли от угарного газа.

— Почему же в таком случае на трупах нет ранений?

— Не знаю. Но вы не вскрывали черепных полостей. Об этом сказано в протоколе.

Начальник райотдела вытер платком затылок.

— А каким образом на улице оказались корова, овцы и куры? — отрывая взгляд от окна, спросил молчавший до сих пор Малютин. — Кто их выпустил из сарая?

— По-видимому, соседи, когда тушили пожар.

— Свидетель Плотников, который первым увидел огонь и первым появился на улице, утверждает, что корова и овцы уже бегали по двору без привязи, а куры жались в кучу в палисаднике.

— Вы полагаете, что кур выпустили бандиты?

— А почему бы и нет? В сарае, объятом пламенем, животные, насколько мне известно, ведут себя довольно неспокойно. Они, пожалуй, могли бы поднять на ноги соседей. А у одного из соседей, помнится, есть двустволка.

Начальник райотдела расстегнул крючки воротника.

— Хм… Не пришло в голову.

— А что вы думаете о выстрелах?

— Черт его знает Иногда ночью вон сторож как ахнет. Да и выстрелы ли это? Может, выхлопы какие. Мало ли через село машин проезжает.

— И все едут с погашенными фарами? Как эта? — спросил, усмехаясь, Мосолов.

Голая заброшенная усадьба показалась за поворотом неожиданно. Шофер осадил машину и заглушил мотор. Мосолов легко спрыгнул на землю, за ним грузно вылез Малютин и совсем нехотя покинул сиденье начальник райотдела. Приехавшие приблизились к пепелищу. Взглядам представились фундамент с кучей золы, закопченная печь с трубой, а в глубине участка уцелевший чудом погребец под серой соломой. Между ним и фундаментом виднелась площадка, усеянная выцветшим навозом, а чуть правее чернел остов полусгоревшего сарая. В траве ходила соседская гусыня с пушистыми гусятами. Борис Васильевич влез на фундамент и ковырнул ногою мусор. Он был плотный, слежавшийся.

— Где обнаружили трупы? — спросил он.

— Старика нашли на печи. Дочери лежали вот здесь, на полу, на месте сгоревших кроватей, под обломками кровли.

Мосолов взял лист бумаги и стал набрасывать схематический план места происшествия.

Ознакомление с тем, что уцелело на усадьбе после пожара, продолжалось около двух часов.

Весь следующий день Мосолов без отдыха допрашивал соседей и родственников погибших, скрупулезно выясняя, какие вещи имелись у старика и дочерей. Надежда на успех связывалась в основном с металлическими предметами, которые не могли бесследно исчезнуть в огне. С их помощью следователь и оперуполномоченный надеялись получить ответы на узловые вопросы обеих версий.