Итак, полоцкая княжна — помощница и друг своему мужу, образ «доброй» жены. Положение дел в ее родной Полоцкой земле живо волнует княгиню, вероятно, поэтому придворный певец Святослава так внимателен в «Слове» к полоцким делам и произносит хвалебную речь в честь прадеда Марии Васильковны — Всеслава Полоцкого.

Можно думать, что таких придворных певцов было немало во всех княжествах — был свой певец в Полоцке, в Чернигове, в Галицкой земле, во Владимире, Суздале и иных городах. И конечно же, героические песни рождались и распевались повсюду — «и на пирах и на поле битвы» [10] . Героические песни исполнялись придворными певцами в разных княжествах, у разных князей. Ведь XII век был веком рыцарства, крестовых походов, веком расцвета трубадурской и миннезингерской поэзии. Разумеется, не обошел этот процесс и Древней Руси.

Нельзя забывать, что Древняя Русь находилась в тесных отношениях со странами тогдашнего европейского Запада, средневековой европейской культурой. Оттого, естественно, и многочисленные аналогии, отголоски и отблески европейских жанров и сюжетов в «Слове». А в иных отношениях поэма эта и спорит, противостоит тем мотивам, какие сложились в соседней ей — письменной и устной — европейской поэзии.

Культ Прекрасной Дамы в поэзии трубадуров и миннезингеров, куртуазной поэзии возник в Провансе в XI веке. Коронованной владычицей поэзии стала любовь, а ее воплощением и носительницей — Прекрасная Дама.

Рыцарское служение Прекрасной Даме, апофеоз любви, столь сильной, что она способна изменить мир, усовершенствовать его, воспевание красоты и душевного благородства избранницы, всегда находящиеся в гармоническом соответствии с красотой природы,— вот образ трубадурской поэзии. А между тем в этой цельной картине остается белое пятно: до сих пор не введенное в обиход сознания представление о том, что века куртуазней поэзии были, по существу, временем первой европейской эмансипации женщин. В самом деле, не только Рыцарь служил Даме, но и Дама поощряла Рыцаря служить себе, требовала этого служения и в ответ осчастливливала своей любовью. В это время — впервые после поэтесс античною мира — появляются куртуазные поэтессы, ведущие с трубадурами дуэты, защищающие в любви равенство любящих.

Наиболее известной из куртуазных поэтесс южной Франции конца XII века была графиня де Диа, которая воспела свое чувство к рыцарю-трубадуру Рамбауту д'Ауренга (1150—1173). В любви поэтесса находит источник собственного вдохновения:

Современница и возможная соперница графини де Диа не только в стихах, но и в любви — Азалаида де Поркайраргес в единственном дошедшем до нас стихотворении вспоминает свою покровительницу — «мудрую, милую и простую донну всей Нарбонны» — знаменитую Эрменгарду, виконтессу Нарбоннскую (1143—1192), которая предводительствовала в военных сражениях, выбиралась феодалами как арбитр в земельных и прочих спорах и воспевалась поэтами.

Женщины принимали участие и в крестовых походах. Так, во второй крестовый поход отправилась вместе со своим мужем — французским королем Людовиком VII Алиенора Аквитанская. В пути она была окружена толпой молодых рыцарей, ее свита из нарядных дам переносила все тяготы жарких и пыльных переходов по пустыням и скалистым дорогам Малой Азии на пути к Иерусалиму. Хронисты отметили путевые романы Алиеноры. По возвращении из похода она развелась с мужем и вышла замуж за 17-летнего английского короля. Алиенора, не оставив после себя стихов, своей жизнью являла новый тип свободной «эмансипированной» женщины XII века. Ее придворные кружки во Франции и в Англии славились поэтами и жонглерами.

Немецкие миннезингеры («певцы любви»), более тесно связанные с народной поэзией в юго-восточной части Германской империи, выходящей на Дунай, для своих песен часто выбирали «женскую форму». Поэт Керенберг (работал между 1150 и 1170), которого считают одним из создателей ранних редакций «Песни о Нибелунгах», часто выбирал лирическим героем именно женщину. Песни Керенберга интересны для нас и своими художественными образами:

Не правда ли, вспоминается Ярославна на забороле стены? — «стою на башне».

Обращения поэтов от лица женщины связаны не только с формой народных песен, но и с вполне сформировавшимся к XII веку представлением о высоком женском идеале, о радости служения возлюбленной, о любви как высшей форме жизни и бытия, о равном праве женщины любить и быть любимой, принимать служение и преданность отважных рыцарей. Когда созревает идеал, непременно находится и его выразитель. Гуманистическим философом, воспевшим и прославившим на Западе в эпоху «Слова» образованную женщину, равную подругу философа и ученого, был в XII веке Петр Абеляр.

Перефразируя слова поэта, поистине можно воскликнуть: «Нет, повести печальнее на свете, чем повесть об Абеляре и Элоизе!»

Абеляр — знаменитый французский философ и богослов, признанный церковью еретиком и затравленный своими врагами. Любовь к юной Элоизе, которая «обширностью своих научных познаний превосходила всех» — этим она была известна не только в Париже, но и «во всем королевстве» [12] ,— стала причиной бедствий философа (1079 — 1142). Но благодаря им и была написана его бессмертная автобиография. Влюбившись в прекрасную интеллектуалку, Абеляр поселился в доме ее дяди и начал давать ей уроки. Любовь Элоизы к прославленному профессору парижского университета вспыхнула над страницами раскрытых книг (позднее Данте в «Божественной комедии» заставил Паоло и Франческу также полюбить друг друга над книгой). Элоиза — свободная женщина, и поэтому она отговаривает Абеляра жениться на себе, хотя ждет ребенка. Элоиза готова остаться только подругой философа-богослова, предвидя, какие трудности встанут на пути супружества: ведь тогда Абеляр лишится возможности преподавать. Тайное венчание — по настоянию Абеляра, который, как оказалось, гораздо хуже представлял себе опасности реальной жизни, чем его юная подруга, подлость человеческих страстей навлекли на них несчастья. Любовники-супруги были навсегда разлучены монастырскими стенами, Абеляр оскоплен.