Невинная грешница

Аннотация

Спустя годы Лоркан возвращается в родные края и обнаруживает, что в унаследованном имении ему придется жить с Кетлин — своей отроческой любовью, которую он затем возненавидел…

ГЛАВА ПЕРВАЯ Кетлин вспомнила Лоркана, и ее передернуло. Уже три месяца этот дамоклов меч висит у нее над головой и вот-вот опустится — в тот день, когда на пороге появится Лоркан. Она нервничала, представляя их первую встречу, ярко рисуя себе его непременно унизительное обращение и грубое пренебрежение к ее жизни, которую он перевернет своим возвращением. Она ничего не могла поделать: он имел законное право сломать ей жизнь. Страхи Кетлин начались вскоре после смерти Гарри, когда его адвокат стал давать в «Айриш таймс» еженедельное объявление с запросом любых сведений о местонахождении брата Гарри, Лоркана. С тех пор она каждое утро пробуждалась в страхе, что это ее последний день в прекрасном георгианском особняке. Если Лоркан предъявит права на свое наследство, она и ее ребенок останутся без крова. Boт так. — Кетлин, милая, тебе, судя по всему, очень жаль расстаться с этой фасолькой? Она моргнула. Добродушный юмор Деклана нарушил ее мрачные мысли. Она с удивлением заметила, что кончики ее замызганных пальцев, едва высовывающихся из длинных рукавов огромного свитера, теребят нежный стручок. — Идиот! Кетлин засучила болтавшиеся рукава и снова взялась срывать длинные, упругие стручки и укладывать их в коробку с надписью: «Имение Баллакистин. Экологически чистое производство». — Интересно, — заговорила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более безразлично, — что нам делать, если Лоркан все-таки даст о себе знать? — Уж конечно, нет смысла забивать себе этим глупенькую головку, — ответил Деклан с теплой бесцеремонностью, дозволенной человеку, который связан с тобой пожизненной дружбой. — На объявление он так и не откликнулся, так что волноваться не о чем. Ему дали шанс, а он его пропустил. — Может, и так, но я еще не успокоилась. — А я — да. Балликистин принадлежит тебе. — Только половина, — угрюмо поправила Кетлин, отгоняя стайку подбежавших кур от кучи ярко-зеленой фасоли. — Просто поразительно! Ума не приложу, как это Гарри угораздило отписать вам имение в долевое наследство! Я знаю, он был сам не свой в те последние недели, но не настолько же он спятил! — Деклан озвучил мысли самой Кетлин. — Он ведь ненавидел Лоркана как отраву! Она вздохнула, отгораживаясь от жутких воспоминаний прошедшего года. — Бедный Гарри! Наверно, он хотел навязать брату свои долги в порядке прощального выражения неприязни. — Может быть! Но эти долги твои по праву, и я вздую любого, кто станет отрицать это! — заявил Деклан, вызвав та ее задумчивом лице слабую усмешку. — Выше голову. Ты же была женой Гарри, черт побери! Кетлин сдвинула брови и промолчала. Никто не знает, что они с Гарри не оформляли брака. Она всегда чувствовала себя виноватой перед всеми за этот обман, но поклялась молчать до конца жизни. Но если однажды в имение явится Лоркан, если он вдруг узнает… Из-под здорового румянца, приобретенного за годы жизни на свежем воздухе, на ее лице проступила бледность. Она боялась за будущее своего ребенка. Упаси боже, беспокойно думала она, чтоб бессердечный Лоркан узнал ее тайну! Еще пара миль — и он дома! Лоркан издал торжествующий клич, и бодрость разлилась по его ноющим мускулам, по всему утомленному телу. Предвкушая конец пути, он скорее в избытке чувств, чем от любви к музыке, распелся, вторя ирландской народной мелодии, звучавшей по радио. Он наскоро подсчитал: если в Бостоне сейчас время завтрака… здесь, должно быть, скоро обед. Неудивительно, что его пищеварение вышло из строя! Он машинально откусил кусочек сандвича, который был куплен по дороге, и пожалел, что это не яичница с жареной картошкой. Лоркан рассеянно скользил взглядом по окрестностям. Восемь лет не бывал здесь, с изумлением думал он. И если б не скоропостижная кончина Гарри, вообще никогда больше не побывал бы. Ради приличия он постарался найти в себе хоть намек на печаль, но не нашел. Да и с чего ему оплакивать Гарри? Брат заклеймил его таким количеством прописных пороков, что ему пришлось надолго покинуть родные места. Зубы Лоркана злобно терзали сандвич. Фитцджералды усыновили обоих, взяв их из разных семей: Гарри — в момент рождения, а его — девятилетним, спустя одиннадцать лет. Это было роковой ошибкой: вместо приятельских отношений между сводными братьями вспыхнула мгновенная вражда, как между налетчиком на чужую территорию и ее владельцем. Когда они впервые встретились, упитанному Гарри взбрело в голову поиграть в викингов с садовыми лопатами вместо мечей. Первым же ударом Гарри раскроил Лоркану лицо. Теперь Гарри уже не было в живых, так что подраться ему будет не с кем. Лоркан пощупал пальцем легкий шрам, пересекавший выступающую скулу, своего рода гамбит бесчисленным женщинам. Женщины… Он вспомнил одну, и его аквамариновые глаза стали подобны холодному малахиту. Кетлин там тоже не будет. Ох уж эта шлюшка, хитрюга с претензиями! Незаконнорожденная дочь экономки его отца, в детстве она казалась чахлой сироткой. Черная как цыганка, в дешевеньких очках и с зубными пластинами, напоминавшими железнодорожное полотно, она вечно подвергалась насмешкам. Но выйдя из подросткового возраста, она превратилась в конфетку. Чудо взросления довело до совершенства каждый изгиб ее тела. Зубные скобы исчезли, оставив ровные белые зубы и вечно смеющийся рот. А кожа… Пальцы вцепились в руль. Дотронуться до нее — все равно что погладить оживший шелк. Он резко крутанул руль и угодил в живую изгородь из фуксий. Вот в чем беда с этой Кетлин, угрюмо подумал он. Вечно с ней попадаешь в какие-нибудь истории. Искушенная, бесшабашная и глубоко порочная, она была хищной потаскушкой, помешанной на сексе и власти. В семнадцать лет она его зацеловала до потери сознания и бросила в полуобморочном состоянии. И уже через час хихикала в постели с Гарри. А на следующее утро он застал ее с Декланом, сыном садовника! Лоркан злобно стиснул окоченевшие пальцы и расправил спину в попытке отвлечься от сексуального спазма. Но пульс барабанил по всему телу, и было ясно, что сладостная Кет оставила в нем наследие злобы и обиды. Хорошо, что она с матерью давно покинула Балликистин. А то его потянуло бы отложить планы, касающиеся дома, и сосредоточиться на разработке вполне оправданной мести. Кетлин бросила в корзину последние стручки фасоли и подтянула ремень, поддерживавший просторные джинсы. Услышав храп у своих ног, она невольно улыбнулась: две дворняги расположились на ее рабочих сапогах, предав забвению бездомную жизнь. Она нагнулась, чтоб потрепать их мягкие уши, и вздрогнула при мысли о том, что станет с подобранными ею питомцами, если в один прекрасный день Лоркан заставит ее уйти. Неподалеку на дорожке, бегущей через обнесенный каменным забором огород, грелись на солнышке разношерстые кошки. Дальше, по ту сторону, она слышала пронзительный гогот гусей и топот старого осла и двух пони, резвившихся на ближайшем пустыре. — Понимаю, что с моей стороны это непростительно, — призналась она, — но не могу побороть в себе мечту о том, чтоб Лоркан тут вообще не показывался. — Вот была бы беда, истинная правда! — мрачно согласился Деклан. Внезапно подступившие слезы заставили ее выпрямиться. — По-твоему, как бы он поступил? Настоял на выкупе моей доли? — Тебе-то его доли наверняка не выкупить, — задумчиво произнес Деклан. — Единственный способ добыть денег — это продать имение! — печально ответила она. — Но что станет с Коном и со мной, с тобой, с Бриджет, с детьми, с Кевином, с клиентами… со всеми, кто зависит от нашего бизнеса? — Ее голос задрожал от волнения. — Не надо расстраиваться раньше времени, девочка… — Ничего не могу с собой поделать! — вскрикнула Кетлин. — Я старалась быть благоразумной и принять все как есть. Но с тех пор, как умер Гарри, я каждую ночь об этом думаю, и мне становится дурно от тревоги! Она и Лоркан даже в радиусе десяти миль не смогли бы ужиться, не то что в одном доме. Однажды, в порыве злобы, он уже выгонял ее из дому, и ей пришлось натерпеться такого, что и в кошмарном сне не приснится. — Под одной крышей нам не ужиться. — Кетлин теребила пальцами блестящую черную кудряшку. Темные глаза затуманились от мрачных воспоминаний. — Ты представляешь себе, что за скандалы будут? Земля задрожит. Он захочет выбросить меня в канаву. Он ведь считает, что там мое место. — Она тяжело вздохнула. — Только бы он не приехал! — Не приедет. Перестань волноваться. Легко сказать. Лоркан всегда пугал и гипнотизировал ее своей нестандартностью. Это был непредсказуемый мустанг. Когда Лоркан впервые приехал, ей было шесть лет. Его вулканический темперамент взорвался в тот же день. Она до конца жизни не забудет, как набрела на жалобно хныкавшего Гарри. Он жаловался, что Лоркан ни с того ни с сего двинул его кулаком. Только спустя несколько часов Лоркана удалось разыскать на старой заброшенной дороге. На его лице зияла страшная рана, но Гарри клялся, что он тут ни при чем. Все дети были тогда на стороне Гарри. Ее собственная жизнь стала легче благодаря Лоркану. К ее крайнему удивлению, он взялся защищать ее от школьной детворы. Однажды он застал ее на переменке в слезах. С мягкой настойчивостью Лоркан выпытал у Кет, что кто-то распространяет слухи, будто у нее в волосах водятся вши. Она панически боялась, что ее обреют. Лоркан ворвался в класс маленькой сельской школы и, не обращая внимания на учительницу, отчитал обидчиков так, что те на всю жизнь это запомнили. Кетлин сорвала хрустящий стручок и принялась жевать, не зная, что и думать о его противоречивом поведении. Он никогда не обижал ее в детстве, ввиду чего его жестокое обращение в дальнейшем оказалось полной неожиданностью. Она похолодела, вспоминая об этом. С противником он умел быть безжалостным. И вот теперь они противники. Она знала, что не может с поднятой головой заявить о своих правах на имение и что Лоркан рано или поздно выставит ее за дверь. — Чудесный денек, — заметил Деклан, не подозревая, что она сейчас испытывает. Идеальный. Замечательный дом, синее небо, облачка, цепляющиеся за горы, курлыкающие журавли… Все больше расстраиваясь, Кетлин огляделась вокруг, представляя себе, как увидит все это в последний раз… Нет! Она этого не вынесет! — Я не хочу уезжать! — выпалила она с таким чувством, что всполошила спящих собак. — Я на все готова, только бы остаться! Я буду ползать, умолять его на коленях, чтоб он уехал, оставил нас в покое… — Ты этого не сделаешь! — ответил потрясенный Деклан. — Сделаю! — срывающимся голосом вскрикнула она. И к собственному изумлению, почувствовала, что даже присутствие Лоркана не вынудит ее отказаться от имения. — Если дело дойдет до крайности и он станет добиваться моего отъезда, — сказала она с затуманенным тревогой взглядом, — может быть, я его упрошу оставить меня прислугой, буду мыть за ним посуду… даже вылизывать его проклятые сапоги, если он того потребует! Деклан угрюмо воткнул в землю вилы и, подойдя тяжелыми шагами, вцепился испачканными землей ручищами в ее птичьи плечики. — Этого не будет, — успокаивающе произнес он. Ее руки не смогли обхватить его широкую спину, но она в отчаянии продолжала сжимать его в объятиях. Он неловко гладил ее по волосам. Ей хотелось верить ему, но в решающий момент Деклану с Лорканом не справиться. Прижатая к массивной груди Деклана, Кетлин чувствовала, как ее тяжелый серебряный медальон врезается в нежную кожу. И она вспомнила своего первого ребенка, чья фотография была спрятана внутри медальона. Сына, любимого и утраченного много лет назад. Кетлин ощутила пронзительную боль. Ей так и не удалось смириться со смертью Кайрана, только усилившей ее любовь к маленькому Конору — самому драгоценному, что было у нее в жизни. Ради Кона она пожертвует даже гордостью, только бы он был в безопасности, в укрытии. Они должны остаться здесь. Кетлин прерывисто вздохнула. Она будет драться когтями и зубами, будет ловчить, хитрить… что угодно, лишь бы защитить права Конора. В поле зрения Лоркана появился «Дулист» — старинный паб, который теперь почему-то был выкрашен в розовый, фиолетовый и бирюзовый цвета. Когда его глаза оправились от этого многоцветья, Лоркан был уже в черте поселка. Подольше понежиться в ванне, потом съесть сытный ирландский обед и закончить его кружкой эля — вот что поставило бы его на ноги! А потом… У Лоркана заблестели глаза. У него такие планы относительно имения! У мамы волосы скрутились бы штопором. Почище, чем от перманента, которым она их терзала, со снисходительной нежностью подумал он. Лоркан с усмешкой представил себе удивление матери, когда она увидит его. Пять лет тому назад она вдруг перестала отвечать на его письма, а в сухой записке брата ясно было сказано, что мать винит его в смерти их приемного отца. В то время он так терзался чувством вины, что вряд ли смог бы все это пережить, не будь у него работы, которая занимала вес время. Многие отвергали его в прошлом. Он не знал, как вести себя в таких случаях, поэтому вычеркнул из сознания предательство матери и всего себя отдавал работе, а годы текли как сквозь пальцы вода. Теперь, когда Гарри был мертв, Лоркан надеялся, что сумеет привлечь ее на свою сторону. Не зря же он грыз науку на юридическом факультете! В этот день был полный штиль. Море блестело как зеркало. Благодатная тишина зависла над изумрудными холмами и соломенными крышами деревянных домов. Он уже дома. Волшебное старинное графство на атлантическом побережье Ирландии неотступно наполняло болью его сновидения. Сколько раз он просыпался с пустотой и ноющей тоской в сердце! И вот его мечты сбылись. Блаженная улыбка смягчила резкие черты сухощавого лица Лоркана. Он любил эти края с упоением, которое ему приходилось скрывать от себя с тех пор, как в возрасте двадцати лет он оказался вынужден покинуть имение. Теперь его ничто не сможет заставить уехать отсюда. Он останется здесь до конца жизни. У почтового отделения, занимавшего часть дома миссис О’Трейди, Лоркан заметил группу о чем-то судачивших людей. Он снизил скорость и с удивлением заметил, что у него дрожат руки. Это от усталости, решил он. — День добрый, миссис О’Трейди, дамы, — глухо произнес он. Узнав его, они разинули рты от удивления. Лоркан улыбнулся. Конечно, его всегда узнавали по выгоревшим на солнце волосам, а на фоне африканского загара они, наверно, производят еще большее впечатление. — Ангельские волосики! — заявила миссис О’Трейди, когда он впервые появился в поселке, попав на попечение к Фитцджералдам. И уже более язвительно добавила: — Жаль, что воспитание не соответствует внешности! Вылитый дьяволенок! Медленно проезжая мимо, Лоркан заметил, как миссис О’Трейди грозит ему кулаком. — Убирайся вон, Лоркан Фитцджералд! — орала она ему вслед. — Ступай обратно в чертово логово, породившее… — И вам того же! — огрызнулся он, прибавляя газу. Вот это прием! А он надеялся… Нет, неразумно было воображать, будто они простят и вес забудут. В здешних краях люди долго вес помнят. Слава богу, на дворе XX век. А то его бы вздернули на первом попавшемся дереве и дали исклевать воронам. Н-да… эта затянувшаяся враждебность может создать проблемы. Он потер пальцем щетину на подбородке. Ему наверняка будут досаждать по мелочам: бить окна, спускать шины, писать на стенах… Лоркан издал стон. Черт! Он слишком устал, чтобы думать об этом! Плечи у него опустились. Приподнятое настроение улетучилось. Переутомление снова дало о себе знать. Неделями длившиеся щекотливые переговоры с правительством Инкамбо уничтожили его. Он остался ни с чем. Впереди корова медленно плелась через дорогу к белому, как карибские пляжи, песку на краю Балликистина. Лоркан остановил машину, чтобы пропустить ее. Случайно взглянув в зеркало заднего обзора, он увидел свое осунувшееся лицо, потом крепкую фигуру миссис О’Трейди, все еще размахивавшей руками. Его глаза блеснули угрожающим огоньком. Она тыкала в сторону острых скал в северной части бухты, где его приемный отец оступился и закончил жизнь в бурлящем море. — Помню, помню! Где у тебя сердце, женщина? — зарычал себе под нос Лоркан и нажал на газ с яростью, какой сам от себя не ожидал. Это же был несчастный случай, черт побери! А его все считают отцеубийцей. Неправда. Что бы они ни думали, он не виноват! В желудке обжигающим вихрем поднялась тошнота. Он сердито нахмурился, не понимая, что могло так вывести из строя его стальной желудок. Возможно, дело в двойной смене часовых поясов. До чего же ему плохо! Каждая клеточка, от помутневших мозгов до одеревеневших лодыжек, молила о передышке. Неделями недосыпал. Перелет из Африки в США, восемнадцатичасовая консультация для коллег по основам международного права, снова трансатлантический перелет — из Бостона в Дублин, затем долгий переезд через всю Ирландию до побережья Коннемары. Тут кого угодно замутит. Но ничего. По мере того как начнет действовать его план, неприязнь к нему пойдет на спад. Он дал себе мрачный обет реабилитироваться в глазах сельчан. В напряженном ожидании Лоркан свернул к особняку и бесшумно проплыл по искусно оформленной подъездной аллее. Он намеревался крепко обнять мать и вызвать в ответ ту же реакцию, не дав ей опомниться. Лоран окинул взглядом любимый дом. У него замерло сердце. Усилием воли он подавил вспышку гнева. Тут что-то не так. Нет свежей краски… два ставня болтались на петлях. Он пошарил глазами и нашел еще повисший водосточный желоб, потом искрошившуюся дымоходную трубу. Дом был все таким же огромным, но явно неухоженным. — Ах этот Гарри, — с досадой бормотал Лоркан. — Никогда ни за чем не следил! Угрюмо сжав губы, он выключил мотор, размашистым шагом подошел к дому и распахнул дверь, припоминая, что в этой части Ирландии ничто не держалось на замке. — Мама! — крикнул он в пустоту. — Мама! Дом стоял под покровом безмолвия. Он проходил из комнаты в комнату, с растущей тревогой замечая отсутствие некоторых ценных предметов — огромного зеркала в золоченой рамс, висевшего над камином в будуаре; портлендской вазы в столовой, по скромной оценке стоившей тридцать пять тысяч фунтов; одного из канделябров в бальном зале. У него тяжело застучало сердце. Как долго тянулась болезнь Гарри? Почему нет признаков присутствия матери? Кто вынес пропавшие ценности? Может, дом ограбили. Или того хуже… Лоркан взбежал вверх по лестнице и ворвался в спальню матери. Ее личных принадлежностей там не было: ни фотографий, ни тапочек, ни духов, никакой косметики. Он взглянул на покрытую слоем пыли кровать, все понял и резко вздохнул. Его матери, судя по всему, уже нет в живых. В смятении, почти обессилев, он пошатнулся, оперся на оконную раму и застыл. В оцепенении вспоминал он женщину, заменившую ему мать, давшую ему домашний уют и полюбившую его вопреки всем попыткам Гарри встать между ними… и вдруг он прекратил получать от нее письма. Ему не приходило в голову, что она не пишет, потому что умерла. В его глазах появился несвойственный им влажный блеск. Он представил себе ее последние минуты. А вдруг она просила позвать его… а Гарри, злорадно торжествуя, отказал ей… Неуверенной рукой Лоркан схватился за край рамы. Он испытывал чувство беспомощности и горечи. Надо было оставаться рядом с матерью. Гарри запретил ему переступать порог дома, но он, Лоркан, ни перед кем и ни перед чем не робевший, должен был нарушить властный запрет ради своей мамы. Его захлестывали волны усталости. Он был так измотан, что мысли путались. Если сейчас не прилечь где-нибудь, он так и заснет стоя. Приподняв отяжелевшую голову, Лоркан мутным взглядом уловил движение в саду. Его глаза были влажными, как будто он плакал, хотя плакать он перестал еще в младенческом возрасте. Наверно, сказывалось общее переутомление. Лоркан поднял непослушную руку и потер глаза, напрасно надеясь в одной из фигур узнать свою мать. ГЛАВА ВТОРАЯ Деклан запечатлел на щеке Кетлин братский поцелуй. Она со вздохом зарылась лицом в его рубашку. Он обнял ее. Милый Деклан помог ей поставить на ноги собственный бизнес на землях имения и был ей опорой в труднейшие времена. — Ну, не волнуйся, душка, — ласково проговорил он. — Лоркан сюда не приедет. А если и приедет, то, стоит ему увидеть все это, он тут же улетучится. Где-то хлопнул ставень, наверно, один из висевших на последней петле. Оба невесело улыбнулись, отмстив забавное совпадение во времени. — Вот видишь! — воскликнул Деклан. — Только круглый идиот станет жить в такой развалине! — Спасибо за комплимент! — пробормотала она. — Всегда рад, — не смущаясь, ответил он. — Кет, этот дом твой. Он роскошный, ему цены нет. Возьми это в толк, тупая ты голова, и перестань трепыхаться. Идет? Кетлин поднялась на цыпочки и запечатлела теплый поцелуй на крепкой челюсти Деклана — единственном месте на его лице, до которого она могла дотянуться. — Ты меня успокоил, — с благодарностью сказала она. — Благослови тебя Бог, Деклан О'Флаерти! В порыве ревности собаки разразились неистовым лаем. В переполохе раскудахтались куры. Кетлин рассмеялась. — Тихо, все! — прикрикнул Деклан, стыдливо пряча довольную улыбку. — Ладно, на сегодня хватит тревог. Пойду соберу яйца и отнесу овощи в магазинчик Райана. Она еще раз обняла его и отпустила. — Мне нужно доделать свадебный торт для Нелли О'Брайан, но скажи Бриджет, что я приду забрать Кона в обычное время, — крикнула она вслед Деклану и ахнула, взглянув на часы. — Уже так поздно! Все, бегу. Пока! — Пока! — прогудел над садом его низкий голос. Кетлин помахала рукой и, послав нелепые воздушные поцелуи, побежала к черному ходу, преследуемая тявкающими собаками. Она на ходу стащила с себя старый свитер Гарри и расстегнула манжеты, собираясь быстро принять ванну перед тем, как снова браться за торт. Оставив грязные сапоги и носки у порога кухни, она босиком взбежала вверх по лестнице, срывая с себя рубашку и расстегивая ремень. Джинсы Гарри скользнули к щиколоткам, и она, неуклюже подрыгивая, добралась до роскошной ванной, освободив одну ногу и силясь вытащить вторую, в то время как собаки резво играли с развевающейся штаниной. — Какого черта ты тут носишься полуголая? — неожиданно зарычал чей-то голос. От неожиданности Кетлин пошатнулась на пороге, вскрикнула и полетела на пушистый ковер, путаясь в джинсах. Потерев голову, она с трудом села и в ужасе перевела взгляд на мужчину, стоявшего у завешенного шелковыми шторами окна спальни. Это был Лоркан. Кетлин судорожно втянула в себя воздух. Ошеломленная его угрожающей позой, теперь она заметила и испепеляющую ярость, горевшую в его нефритовых глазах. — С тобой все в порядке? — проворчал он, не пытаясь помочь. — Нет, не в порядке. Ты меня напугал! — вспыхнула Кетлин. Она злобно смотрела на него, с первого взгляда отметив, как великолепно сидит на нем мягкий льняной костюм. Рубашка, небрежно расстегнутая на загорелой шее, суточная щетина и ехидный оскал белоснежных зубов делали его похожим на пирата. Она вгляделась попристальнее, и у нее расширились глаза. С годами тело Лоркана раздалось в плечах и сузилось в бедрах. Волосы цвета белого золота были коротко подстрижены, выдавая очертания красивой головы. Лицо стало еще мужественнее. Кетлин бросило в жар, голова закружилась, она чувствовала, что горит, словно кто-то бросил в нее горящий факел. Но тут собаки решили окончательно стянуть с нее джинсы и через мгновение с триумфом притащили их к ногам Лоркана. Не осмеливаясь забрать их обратно, Кетлин встала, забыв о своей наготе. — Ну? — прорычал он, злобно вскидывая брови. — Почему ты здесь? — Пришла искупаться, — дерзко ответила она, притворяясь, будто не поняла вопрос. — Что-нибудь не так с твоей ванной? — резко поинтересовался он. — Водопровод отдал концы. — И все слесаря Коннемары тоже? Она закусила губу. Все равно он узнает. Только не сейчас. Трусиха! — шепнул ей внутренний голос. — Здесь… здесь удобней, — извернулась она. — Приятно слышать, — протянул он. Собаки одарили Лоркана проникновенным взглядом карих глаз. Наклонив головы и глупо осклабясь, они просили: погладь меня. Лоркан не обращал на них никакого внимания. Кетлин пыталась прекратить лязгать зубами от страха. Господи, ей хотя бы обрести дар речи, не то что найти остроумную фразу. Ну ничего, мрачно подумала она, он у нее допрыгается. Вдруг она заметила, что он нахально разглядывает ее грудь, приподнимавшуюся с каждым вздохом… или неслышным всхлипом. — Мне кажется, что большинство нормальных людей, перед тем как раздеться, уединяется где-нибудь, — натянуто заметил он. — Если, конечно, это не стриптизерши, путаны или отъявленные эксгибиционистки. Ты не относишься к кому-нибудь из перечисленных? — Конечно, нет! Я не думала, что тут кто-то есть! — огрызнулась она. На лице у него было написано, что он считает ее путаной и стриптизершей. Одновременно. Кетлин наконец осмелилась поднять джинсы и крепко прижала их к себе, прикрываясь ими как щитом. — Не думала? — протяжно произнес Лоркан. — У меня создается впечатление, что ты часто пользуешься моим домом. — Я… я… В глубоком смущении она дрожащей рукой поправила волосы и удивленно уставилась на посыпавшиеся из них алые цветочки стручковой фасоли. — Ты нарушаешь границы частных владений, — холодно произнес он. — Я ничего не нарушила… — начала было она. — Будешь спорить с дипломированным юристом? — спросил он, ехидно скривив жесткие губы. Кетлин затряслась от злости. — Пробрался сюда как вор вместо того, чтобы, как порядочный человек, предупредить меня о своем приезде… — Тебя предупредить? Мне что, вручить тебе свою визитку? — вскипел Лоркан. В его глазах появился стальной блеск. — Послушай, — мрачно произнес он, — мне и в голову не приходило, что ты можешь здесь оказаться. Разве тебе и твоей матери не было сказано убираться отсюда вон? — Мы ушли! — яростно выкрикнула она, угрюмо наслаждаясь мелькнувшим в его взгляде удивлением. — А потом я вернулась… — Хватит говорить о тебе, — процедил Лоркан. — Где моя мать? Она не дала бы тебе переступить порог дома, не то что пользоваться ванной. В чем дело? Она… — Он резко выпятил подбородок. — Она умерла? — Что ты, Лоркан! — Кетлин была потрясена. Он не сменил выражения лица, но казалось, что все его тело расслабилось. Кетлин поняла, какие ужасные мысли закрались в его голову, когда он вошел в опустевший дом. Ее сердце прониклось сочувствием. Каким бы Лоркан ни был чудовищем, но он крепко любил маму и всегда был с ней ласков. — Так где же она? — резко спросил он. — По-моему, живет у своей сестры в Дублине. — В Дублине? — Он свирепо сдвинул брови, — А почему не здесь? Кетлин нахмурилась. — Несколько лет назад у них с Гарри произошла размолвка. Лоркан что-то проворчал себе под нос. — Я так и знал, что это из-за него! Тебе известно, из-за чего они поссорились? Она кивнула. — Из-за тебя. Его передернуло. — Гарри как-то узнал, что она поддерживала с тобой тайную переписку. Он сжег твои письма к ней, а потом приказал ей убираться вон из дома. У Лоркана непроизвольно вырвалось ругательство. — Извини, — проговорил он сквозь сжатые зубы. — Просто невыносимо думать, что этот гаденыш третировал мою мать… Он замолчал, тяжело дыша, не в состоянии продолжать. И у него есть своя ахиллесова пята, думала Кетлин, наблюдая, как Лоркан борется с собой. Он никогда не умел свободно высказывать свои чувства, но к матери питал откровенную нежность. — Лоркан, мне тоже жаль, что так вышло, — искренне сказала Кетлин. — Полагаю, твоя мама тогда очень расстроилась… — Расстроилась? — фыркнул он. — Еще бы! Потерять собственный дом, откуда ее выгнал человек, которого она по доброте своей усыновила! — Да, конечно, но тяжелее она перенесла то, что потеряла твой адрес, — объяснила Кетлин, вспоминая рассказ Деклана. — Твои письма сгорели, и она не знала, как ей вообще удастся восстановить связь с тобой. Лоркан устало опустился на кровать под балдахином, как будто переживания лишили его последних сил. Он долго сидел, уставившись в пустоту. А когда снова заговорил, ей пришлось напрячь слух, чтобы расслышать. — Все это время я терзался мыслью, что она могла невзлюбить меня. Надо было приехать… — Он качал головой, упрекая себя. — Я думал, она меня ненавидит. Я звонил в поселок, а мне говорили, что она меня презирает. — Твоя мать всегда любила тебя, — тихо произнесла Кетлин. — И все-таки Гарри нас разлучил. Дрянь паршивая! Единственной целью его жизни было вносить разлад между любящими людьми. Кетлин была ошеломлена. В речи Лоркана звучал смертельный яд. Хватит ли у нее мужества во всем сознаться? — За домом не ухаживали как следует, — медленно произнес он. — Гарри набрал долгов, — ответила Кетлин и испугалась, как бы он не начал выспрашивать подробности. — Почему-то меня это не удивляет. — Рассеянно, почти наобум, будто не совсем владея своими движениями, он потер затылок и поднял на нее сонный взгляд. — А ты что, присвоила себе дом? — Не… нет! — запинаясь, ответила Кетлин, и ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. — Тогда почему здесь хозяйничаешь? Кетлин понимала, что не может сказать ему сейчас. Она не подготовилась. — Это долго рассказывать. Послушай, мне некогда. Надо помыться… — Когда нет Деклана, чтоб потереть тебе спинку? — Она заморгала и посмотрела на него непонимающим взглядом, а он продолжал сдавленным голосом: — Я только что видел вас. Вы ведь любовники, так? — Любовники? — прошептала она. — Я не дурак, Кетлин, — сонно пробормотал Лоркан. — Мне ведь все понятно, особенно когда я своими глазами вижу проявление любви и нежности. — Как будто затрудняясь сосредоточиться, он долго смотрел, сдвинув брови, на ее обручальное кольцо и с трудом выдавил: — Вот оно что… поженились. У нее сперло дыхание. Он сделал поспешный вывод — и промахнулся! Она испуганно покосилась на окно, туда, где он только что стоял, и постаралась вспомнить, чем они с Декланом занимались на огороде. Собирали фасоль… Она сглотнула. Обнимались, целовались. Лоркан принял их за супругов, а на самом деле… Ее ладони покрылись липким потом. Господи, как ей теперь выпутаться? Одна из собак с надеждой положила к ее ногам заслюнявленный теннисный мяч. Она в смятении уставилась на нее. С лестничной площадки доносилось гулкое тиканье старинных часов. — Мне надо идти! — в панике пискнула она. — Нужно привести себя в порядок и заняться украшением торта! — залепетала она и попятилась к ванной комнате. — Надо успеть… — Да. Мы… поговорить… после… Она широко раскрыла глаза. Нет, ей не мерещится. У него с трудом язык ворочается… Он смущен, он хмурит брови, дрожащими пальцами приглаживает шелковистые волосы… Она напряглась. Ей эти признаки хорошо знакомы. Как она не заметила сразу! — Ты пьян! — набросилась она на него. Его тело пошатнулось, и Лоркан упал навзничь на кровать. — Довжен… шпать, — пробормотал он, закрывая глаза, и задышал ровно и глубоко. Кетлин пялилась на него, разинув рот, не веря своим глазам. Гарри регулярно прикладывался к бутылке, теперь еще и этот! Признаться, ее удивило, что Лоркан пристрастился к спиртному. Он всегда презирал тех, кто выпивал лишнего. Но факт налицо. Как глупо — не понять это сразу. Мгновенная смена ярости, похоти, норова, тупости; блеск в глазах, потеря равновесия, трясущиеся руки! Боже, сколько же нужно девушке увидеть, чтобы наконец догадаться? Кипя от злости, Кетлин ворвалась в ванную комнату и с треском защелкнула задвижку. На решительном лице сверкали разъяренные глаза. Война! Слишком долго ей пришлось терпеть рядом с собой алкаша. Вид Лоркана, направившегося по стопам брата, пробудил кошмарные воспоминания о жизни рядом с Гарри: страх, отвращение, стыд, страдание. Она прижала руку к тяжело вздымавшейся груди, стараясь вычеркнуть из сознания прошлое. Она ненавидела Лоркана за то, что он заставил ее вспомнить один из самых ужасных периодов ее жизни. У нее вырвался тихий стон. Кетлин презрительно скривила губы. Нельзя, чтобы Балликистином завладел еще один Фитцджералд. Она будет отстаивать свои права, весь поселок поставит на ноги, если будет нужно. Тем не менее, противостояние Лоркану и перспектива терпеть его пьянство пугали ее. Надо будет держать Конора подальше от него во время запоев. Она закусила губу. Да, ее ждет тернистый путь. Ничего, она справится. Когда чуть позже Кетлин вышла из ванной, порозовевшая и влажная, утопая в махровом халате Гарри, она застала Лоркана крепко спящим. Злоба и презрение на его лице уступили место ровной безмятежности. Улыбка, изогнувшая губы, на мгновение тронула ее сердце. Кетлин взяла из шкафа пару одеял и пуховую подушку и осторожно сняла с него ботинки. Задумавшись, она чуть было привычным жестом не расстегнула ему ремень, как столько раз делала для Гарри, когда он возвращался домой пьяным. Вовремя спохватившись, она сделала глубокий вдох, подавляя внезапную вспышку желания. Осторожно подсунув ему под голову подушку, Кетлин не удержалась и дотронулась до него. Страх перед тем, что он проснется и застанет ее в упоении склонившейся над ним, вызывал нервозный прилив эйфории. Кетлин возбуждал его беспомощный вид. Пряди его волос скользнули соблазнительным шелком меж пальцев. Густая челка цвета белого золота обрамляла его ясное чело. Она погладила теплую кожу его лба, с опаской поглядывая на каштановые ресницы, провела пальцем вниз по скуле — той, на которой не было шрама, — и еще ниже, к затененной ямке под ней. Желание отозвалось резкой болью в ее лоне. Она жадными глазами смотрела на его мягко очерченные губы. Слишком долго жила без любви, морщась, подумала она. Лоркан всегда завораживал ее. Он обладал животной притягательной силой, привораживавшей всех женщин, несмотря на то что его репутация опасного человека не сулила ничего хорошего. Но эта же репутация делала его неотразимым. Он редко улыбался, но сейчас она с наслаждением разглядывала мягкий изгиб приоткрытого рта. Вдруг ее глаза ожесточились, и она отошла на шаг, потрясенная тем, как легко поддалась его чарам. Это же враг, а не потенциальный любовник. — Ладно, пусть тебе приснятся женщины и выпивка, — пробормотала она, отворачиваясь. — У меня впереди война. Да и работа ждет. Но видение Лоркана, лишенного ярости и агрессивности, продолжало преследовать ее до конца дня. Что скрывалось под личиной злобного, брыкающегося мустанга, так неожиданно ворвавшегося в их жизнь? Был ли настоящим тот Лоркан, которого она только что увидела, — добрый и деликатный, хранящий теплые воспоминания о своей семье? Она тяжело вздохнула, прикрепляя к нижнему коржу веточку белого тамариска на счастье. Ей самой пригодилась бы толика удачи. Лоркан, без сомнения, станет беспощадным противником. Его не остановит перспектива угрызений совести. Лоркан захочет остаться. И он слишком презирает ее, чтобы допустить даже мысль о том, что можно оставить ей хотя бы тесный закуток. Быть бесчестной войне. Но драться надо, выхода нет. Кетлин подавила приступ страха и постаралась успокоить нервы. Продолжая работу, она заставила себя подробно восстановить в памяти их последнюю встречу. Целых восемь лет она отгоняла мысли об этом. Он разбил ей сердце, и вспоминать разрыв было больно. Но если припомнить, как злобно он себя повел, может быть, станет легче представить себе, что ее ждет. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Ей было семнадцать лет. Лоркану было двадцать, и он учился в Дублинском университете. Она хоть и была дочерью экономки, но ей дозволялось совершенно свободно ходить по всему дому. Отец Лоркана, Сейме Фитцджералд, относился к ней с отеческой добротой. Случалось, что на время частых мигреней, мучивших ее мать, Кетлин брала спальный мешок и располагалась на ночь в какой-нибудь из комнат на верхнем этаже. Поднимаясь однажды вечером со спальным мешком под мышкой, Кетлин услышала в библиотеке громкие голоса. Она сразу поняла, что там Лоркан и Гарри, и с удивлением услышала, как кричит еще и Сейме. У нее замерло сердце. Опять ругаются! Лоркан приехал на рождественские каникулы. Родители с полным основанием гордились его успехами на экзаменах и выдающимися достижениями в спорте. В результате Гарри стал несносным. Он дулся как ребенок и на всех огрызался. Зато она провела несколько счастливых, бесценных дней в компании Лоркана, казавшегося менее взвинченным, чем обычно. Он часами сооружал надежные загоны для животных, которых она лечила, оплачивал счета за ветеринарные услуги, на которые у нее не было денег. Кетлин испытывала к нему чувство небывалой близости и ощутила неслыханную радость, когда, гуляя по Голодной дороге, он компанейски обнял ее за талию. Она вдруг поняла, что он для нее значит гораздо больше, чем она думала. Размечтавшись, она слушала его планы на будущее и гадала, найдется ли в них место и для нее. Ее восхищало его твердое стремление стать юристом и правозащитником детей, и она с растущей любовью вглядывалась в его оживленное, страстное лицо. Голоса в библиотеке достигли крещендо, и Кетлин нахмурилась, болея всей душой за Лоркана. Вдруг он вылетел в коридор и с грозным лицом повернулся на каблуках, испепеляя взглядом Гарри и отца, оставшихся где-то внутри. — Ты не прав! — орал он. — Как ты можешь слушать это вранье? Кетлин никогда не видела его таким бледным. Мрачный, он ринулся вверх по лестнице туда, где она, потрясенная, стояла на площадке. Нагруженная своим спальным мешком, ночной рубашкой, сумкой с туалетными принадлежностями и очередным романом, она оказалась неповоротливой, а он был так расстроен, что не заметил и налетел прямо на нее. — Ох! — Она полетела на пол, и все посыпалось из рук. — Что за… — одновременно произнес Лоркан. Он машинально схватился за нее, но не удержал равновесие и тоже оказался на полу. Кетлин мгновенно ощутила животворящую силу его энергии, и они, вспыхнув, поднялись на ноги. Он стоял в нескольких дюймах от нее с глазами, еще горевшими неулегшейся злобой. — Кетлин, я тебя не видел, — сдавленным голосом сказал Лоркан. — Извини. Я тебе сделал больно? — Нет. Все в порядке, — ответила она. — Зато у тебя не все в порядке. Что случилось, Лоркан? — Как всегда, — с горечью произнес он. — Я застал этого поганца, когда он преподносил отцу очередное вранье, — продолжал он с горящими обидой глазами. — Будто по моей вине в поселке пара девок забеременели! У Кетлин расширились глаза. Это, должно быть, Сорча и Эшлин. Ужасный приступ ревности подступил к горлу. — Но это неправда? — несмело поинтересовалась она, стыдясь своих сомнений. — Конечно, нет! — раздраженно произнес он. — Но если верить Гарри, я настоящий жеребец. — Зачем ему все это? — огорченно спросила она. — Он меня ненавидит и хочет разрушить каждую крупицу моего счастья. — Лоркан заглянул в ее взволнованные черные глаза, и его голос смягчился. — К твоему сведению, — тихо произнес он, — Гарри предупредил отца, что ты тоже наверняка кончишь как Сорча и Эшлин! Кетлин побагровела. Этот Гарри со своей ревностью!.. — Я не хочу, чтоб у тебя из-за меня были неприятности, — ежась, сказала она. — Может быть, нам лучше не встречаться, — добавила она и испугалась, почувствовав, как ей стало тяжело от самой этой мысли. Лоркан шагнул вперед и поймал ее за руки. — Я сам всегда принимаю решения. Гарри не будет диктовать мне, с кем проводить время. — Он сощурил глаза. — И отец тоже. Кетлин напряглась и отстранилась от него. — Ты хочешь сказать, он недоволен, что мы проводим время вместе? — Скажем так: его это беспокоит. Он озабочен тем, к чему это приведет. — Лоркан невесело улыбнулся. — Ничего удивительного, верно, если учесть, что из себя представляет твоя мать? В ушах у нее прозвучал треск рушащегося мирка. Она для него недостаточно хороша. Ее мать была права. Годами ей втемяшивали, что Лоркан и Гарри хоть и приемные, но сыновья знатных Фитцджералдов, чья родословная восходила к захватчикам-норманнам двенадцатого века. Предки Фитцджералдов едва ли не правили Ирландией. Сейме с женой, предупреждала ее мать, никогда не увидят в ней равную. Любые отношения, кроме поверхностных, обречены. — Знай свой шесток, — строго произносила мать. Кетлин была дочерью прислуги, да еще незаконнорожденной. Не лучшая избранница для Фитцджералда. Кетлин готова была расплакаться. Не успела она влюбиться в Лоркана, как ее мечты жестоко разбились. В его блестящем будущем нет места для такой, как она. — Я все понимаю, — пробормотала она, сдерживая слезы. — Мама как-то говорила мне. У него задрожали губы, и Кетлин тут же забыла свое горе, увидев, как он страдает. Она несмело прикоснулась к его рукаву. — Мне так жаль, Лоркан, — с жаром произнесла она. — Это ужасно, когда в семье разлад. Как хочется, чтоб Гарри не нападал на тебя. Чтоб вы с ним могли поладить. — Бесполезно хотеть невозможного, Кетлин, — сказал он, пристально вглядываясь в ее глаза. Она улыбнулась ему и, поддаваясь импульсу, взяла его за руку. Ее охватило странное чувство, будто от этого внезапного прикосновения в ней вспыхнуло что-то необыкновенное. По телу распространилось приятное тепло. — Я на все готова, лишь бы помирить вас, — с тоской произнесла она. — Это в твоем духе, — прошептал он, и ее охватила дрожь предвкушения. — Вечно ты заботишься о каком-нибудь больном животном, защищаешь слабых, беспокоишься о других. Свободной рукой он убрал с ее лба непокорные кудри. Каждая жилка затрепетала в ней. На мгновенье голова у нее откинулась от наслаждения, но она тут же заставила себя собраться, ужаснувшись своей чувственности. — Я… Она не могла говорить, не могла вынести его близости. Она облизнула пересохшие губы и, покраснев, съежилась, когда его алчный взгляд опустился к ее бедрам, затянутым в юбку, которая была ей уже мала. — Ничего особенного, — наконец заговорила она. — Видеть кого-то несчастным невыносимо для большинства людей, — сказала она, с трудом придерживаясь нейтральной темы. Если б только он перестал ее трогать! Она тихо ахнула, когда его пальцы тронули краешек ее уха. Становилось трудно собраться с мыслями. — Вспомни, как ты сам за меня заступался, когда на меня нападали, — прохрипела она. — Я ничего не мог с собой поделать. Ты была как раненая птичка, — тихо произнес он. Ее смущали его красноречивые глаза, но она не могла, не хотела отвести взгляд. Теперь его рука скользнула ей на затылок, и ее лоно начало плавиться. С ее голосом тоже что-то творилось, появились грудные нотки, будто она старалась соблазнить его. Она сделала неимоверное усилие, чтоб говорить нормально. — А еще ты смастерил з-загоны для… — она отчаянно боролась с собой, пытаясь не замечать его затуманенный взгляд, — для моих больных зверушек, — тяжело дыша, закончила она. Последовало долгое, глубокое молчание. Лоркан сверлил ее взглядом. Едва не теряя сознание, она прикрыла глаза и качнулась к нему. Ее груди легко коснулись его груди. Заметив это, она стыдливо отодвинулась, а ее соски болезненно напряглись и жесткими бутонами обозначились под тонкой тканью платья. — Кетлин, я, наверно, мог бы обыскать всю Ирландию вдоль и поперек, — сказал он таким глубоким и страстным голосом, что ее тело пронзило током, — но вряд ли нашел бы еще такую, как ты, — любящую, добрую, прекрасную. Смысл комплимента наконец дошел до ее сознания, и ее глаза вспыхнули. — Я никогда в жизни не была прекрасной! — Ошибаешься. Ты была прекрасной даже в детстве. Пичужка в косичках штопором и в очках размером со сковородку, — ответил он, заставляя ее улыбнуться. — Все ясно. Издеваешься, — нервно сказала Кетлин. — Нисколько. Ты была прекрасна, потому что любила все живое. У тебя было доброе сердце. А теперь… — Лоркан с благоговением ласкал взглядом ее лицо. — Скажу откровенно: от взгляда на тебя у меня замирает дыхание, — тихо произнес он. Не может быть. Надежда кружила голову. Он находит ее привлекательной! Даже желанной. Это невозможно себе представить. В ней пробудилась женщина. — Лоркан… — Даже тембр ее голоса изменился. — Хочу целовать тебя, — простонал он и надрывно добавил: — Каждый дюйм! Всю ночь заниматься любовью… — И раздавил ее губы своими губами… Кетлин пришлось приостановить украшение торта. Слишком дрожали руки. До конца жизни не забыть ей этот взрыв любви и желания. Пораженная тем, как неистово хотелось ей, словно какой-то развратной девке, сорвать с себя одежды и подставить тело его поцелуям, она единственным доступным способом защитилась от самой себя. Ей захотелось показать себя светскому Лоркану утонченной девушкой, а не какой-то там деревенщиной, готовой пасть перед поцелуем, пусть и самым искусным. И она позаимствовала реплику из недавно виденного кино. — Постой. Я на это не пойду, — как можно хладнокровнее произнесла она, когда ей удалось перевести дыхание, — пока не будет кольца у меня на пальце. В фильме героиня ускользнула, оставив героя рвать на себе волосы. Но тут была реальность, и губы Лоркана влекли ее как магнит. В его глазах явственно читался зов плоти. — Целуй меня, Лоркан, но больше — ни-ни! — грудным голосом взмолилась она. Он крепко сжал челюсти. — Не смогу. Если это все, лучше не начинать, — проскрежетал он, жгучим взглядом скользя по ее приоткрытым губам. — Мне поцелуев мало. Рассудок велит уважать твое решение, но тело требует овладеть тобой, и мне ясно, на какой стороне перевес. Ей стало страшно. Она отодвинулась, чтобы совсем не потерять голову и не дать ему зайти еще дальше. Это просто похоть. Глупо воображать нечто большее. Мать неоднократно предостерегала ее, что Лоркан и Гарри будут пытаться совратить ее, но любовь никогда не войдет в расчет. А если бы и вошла, ни один Фитцджералд не женится на незаконнорожденной дочери своей прислуги. — Никогда! Никогда! Никогда! — твердила мать на грани истерики. А Кетлин не собиралась вручать свою девственность никому, кроме своего мужа. Она глубоко вздохнула и подчинилась холодному рассудку. — Давай все это забудем. По правде говоря, Лоркан, я хочу большего, чем ты в состоянии дать. — Она стиснула зубы: ее мечты разбивались вдребезги. Горделиво подняв голову, она посмотрела ему прямо в глаза. — Ты не подходишь мне как мужчина. Он остолбенел и с побелевшими губами уставился на нее, будто она надавала ему пощечин. Пряча глаза, Кетлин собрала рассыпавшиеся предметы и закрыла перед онемевшим Лорканом дверь. Бросившись на кровать, она выплакала свое горе, истерически рыдая в подушку. Какая несправедливость: стоило лишь понять, до чего ей дорог Лоркан, как тут же пришлось накинуть узду на свои чувства. Под утро, свернувшись калачиком, она услышала, как Гарри, спотыкаясь, топает вверх по лестнице. Он снова был пьян, что случалось с ним все чаще и чаще. Наверняка он разбудит Лоркана и опять будет кричать. Это невыносимо. Она тихо выбралась из комнаты. — Тс-с! — предупреждающе шепнула она, указав пальцем на комнату Лоркана, расположенную дальше по коридору. — Кетлин! Вот кто мне нужен! — радостно вскрикнул Гарри. Он затолкал ее в комнату и повалил на кровать. Накрыв своим телом, он начал стаскивать с нее рубашку. Кетлин беспомощно отбивалась. Она хотела закричать, но он прикрыл ей рот своим ртом, отвратительно мокрым, и ошеломил тем, что стал щекотать ее. Она извивалась угрем, истерично хихикая сквозь испуг и раздражение. Через его плечо ее полный отчаяния взгляд встретился с взглядом Лоркана. Она отдала бы все на свете, чтобы провалиться сквозь пол. — Кетлин?! — Не думай, Гарри не виноват! Он… Гарри предупреждающе вцепился пальцами в ее плечо. Она уставилась на его красное, перепуганное лицо и замялась. Если сказать, что он не ведает, что творит, поскольку вдребезги пьян, Лоркан может сказать отцу. Бедный Гарри и так страдает из-за того, что родители разочарованы в нем. Он не такой умный, не такой спортивный, как Лоркан. Завышенные требования довели несчастного и неуклюжего Гарри до пьянства, у него комплекс неполноценности глубиной в целую милю. — Я и не думаю, что он виноват, — едко процедил Лоркан. — Ах ты, подлая потаскушка! Это твоя мать подбила тебя или ты сама додумалась? — Что? — задохнулась Кетлин. Лоркан неприязненно скривил губы. — Ты же ясно сказала: тебе нужно больше, чем я в состоянии дать. Ты решила испытать свои чары перед тем, как взяться за Гарри — наследника Фитцджералдов? Она жалобно вскрикнула и, оттолкнув Гарри, потянула вниз подол рубашки. Оба брата бесцеремонно разглядывали ее. Ей хотелось реветь. — Ты врешь! — потрясенно вскрикнула она. Лоркан злобно шагнул вперед, сжимая кулаки. — Вру? — проскрежетал он. — Твоя мать не смогла добиться, чтобы отец женился на ней. Ничего удивительного, если именно она научила тебя, как обвести мужчину вокруг пальца! Прелестная, беззащитная Кетлин, — презрительно фыркнул он, — все ее любят, такую добрую с животными… — Лоркан! — выдавила она, потрясенная его обвинением. — Как ты можешь?.. — А я наконец раскусил тебя! — злобно крикнул он. — Ты чуть не обманула меня. Я знаю, отец болван. Но я никогда не подумал бы, что клюну на те же ухищрения, на которые попался он! Меня тошнит от тебя! — Он сплюнул. — У вас обеих, у тебя и твоей матери, подзаборные нравы! Кетлин окаменела от потрясения, у нее посерело лицо. — Мама? О чем ты говоришь? — вскрикнула она. — Брось эти уловки обиженного спаниеля! — угрюмо произнес он. — Ты превосходно знаешь, чем занимается твоя мать, когда придумывает эти свои мигрени. — Он ухмыльнулся в ответ на ее изумление. — Терпеть не могу притворства, Кетлин! Я молчал ради мамы, но мне тошно думать о том, что наша экономка резвится с моим злосчастным втюрившимся отцом, в которого вцепилась, как только попала сюда восемнадцать лет назад… — Нет! — прошептала она, теряя силы от ужаса. И тут он с лихорадочно блестевшими глазами бросил в нее последний камень: — Спроси сама! Меня не удивит, если ты окажешься его незаконнорожденной дочерью!.. Кетлин дрожащими руками положила торт в коробку и пошла налить себе воды. Это был ад кромешный. Никто не знал, что миссис Фитцджералд все услышит, выйдя на шум в коридор. Несчастная не знала, что ее служанка — любовница ее мужа. Держа стакан двумя руками, чтоб не расплескать воду, Кетлин выпила все до дна. Она заново переживала последовавший за этим кошмар. Ей с матерью было приказано убраться к семи утра. Сердце было разбито. Лоркан ненавидел и презирал ее. Его жестокое обвинение мгновенно лишило ее крова, а ведь она всю жизнь провела в Балликистине. И еще: это открытие убило в ней всякое уважение и любовь к матери. С тяжелым сердцем Кетлин закончила работу над тортом. Стараясь ни о чем не думать, она мрачно поставила на верхний корж фигурки жениха с невестой под аркой из цветов. Брак! — подумала она, содрогаясь. Не стоит он сердечной боли, которую причиняет. Если б только она получше разбиралась в мужчинах! ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Проснувшись на следующее утро, Лоркан достал из машины свои чемоданы, принял ванну, переоделся и направился на кухню, откуда распространялся аппетитный запах готовящейся еды. Наверняка там хозяйничает Кетлин, мрачно подумал он. Все ясно: она самовольно поселилась в особняке, эта наглая потаскушка! Она больше не останется здесь и минуты. Даже речи об этом нет. Но заготовленные злые слова испарились, не успев сорваться с его губ. Кетлин действительно была на кухне, растрепанная и розовощекая, в том же огромном свитере, в котором накануне казалась такой хрупкой и до боли сексуальной. Она кормила с ложечки маленького ребенка. В нем открылась бездна пустоты. Чуть слышно буркнув что-то в ответ на ее приглушенное приветствие, он плюхнулся за стол, схватил единственный ломтик тоста и стал с остервенением мазать его маслом. — Зря ты вчера не стал есть, — резко упрекнула она его, когда он в два приема управился с тостом. — Черный кофе на плите. Через минуту заварю еще четыре литра. — Я пью чай. — Это тебя не спасет от похмелья, — кисло заметила Кетлин. — При похмелье надо пить воду, а не кофе. Кофе перегружает печень. — Значит, ты хорошо знаком с похмельем. — Достаточно, чтобы отличить его от обычной усталости. — А я чуть было не подумала… — Фыркнув, она прошлась по нему едким взглядом. — Что ж, если тебе охота мучиться… Вон чайник, заварочный на комоде, чай в банке. Лоркан без слов заварил чай и снова сел. Он огляделся вокруг, отмечая признаки длительного проживания: почтовые открытки, расставленные на холодильнике, памятки на специальной доске. Календарь с расписанием на месяц. У нее явно бурная светская жизнь. И это в его доме. Нахалка! Он был вынужден признать, что просторная деревенская кухня выглядела уютно. Подоконник был заставлен вазонами с ухоженными растениями. Раковина из нержавейки сияла. Старинная сосновая мебель попахивала воском. На полке над огромным камином стояли фотографии. Он пробежал по ним прищуренным взглядом. Несколько снимков темноволосого младенца. Животные. Деклан. Кетлин. У него сжалось сердце. Он проглотил чай и подобрал с пола пакетик каши. — Это овсянка Кона. Тебе не понадобится. Когда накормлю его, — озабоченно сказала Кетлин, — приготовлю что-нибудь и тебе. Ты бы мог поздороваться с Конором. Он любит, когда с ним разговаривают. Лоркан заворчал, как раненый медведь. Ребенку было около года. У него была копна черных волос, как у Деклана и Кетлин, сильный подбородок Деклана и смеющееся личико. Прекрасный ребенок. Таким гордиться можно. Он смотрел исподлобья, с какой нежностью на лице Кетлин клала оранжевую размазню в жадный детский ротик. Его губы цинично искривились. Мастерица, однако, разыгрывать трогательные сцепки! Но если она думает, что у него подогнутся коленки при виде того, как она корчит из себя Мисс Прелестную Мамочку, — пусть не воображает. Он кисло подумал, не одолжила ли она ребенка, но решил, что даже Кетлин не пошла бы на такие уловки. Ребенок ее. А отец — этот жеребец Деклан. — Я думал, в деревне встают с рассветом, — с раздражением сказал он, упуская из виду возможную причину ее позднего завтрака. Кетлин повела черной бровью. — Некоторые так и делают. И мы тоже. Мы на ногах с шести часов. Накормили и напоили животных, немного попололи грядки. К половине десятого мы приходим домой завтракать. Как голова, больше не болит? — спросила она, нарочно гремя посудой. — Нисколько, слава богу, — огрызнулся он. — Повезло! Мне можно чуть-чуть пошуметь, верно? — мило пробормотала она. — Вряд ли ты прислушалась бы, если б я сказал, что люблю за завтраком тишину, — буркнул он. — А ты догадлив. Ловким движением она утерла Конору лицо и руки и дала ему играть пластмассовыми подставками для яиц и ложками. Ребенок стал стучать ложкой по столу со смеющимся личиком, таким же совершенным, как у Кетлин, с такими же губками бутончиком и трогательной бахромой черных ресниц. — Тебя устроит колбаса, черный кофе, пудинг, бекон, яйца, помидоры, грибы? — равнодушно спросила она. Лоркан подскочил. — Да… — Это он должен здесь жить как хозяин, а не она! — Не верится, что я это терплю! — пробормотал он, тем не менее с удовольствием отметил, какая у нее тонкая и сильная спина, когда она потянулась за высоко подвешенной тяжелой сковородой. — Ты тут совсем как дома, правда? — сухо произнес он, когда она взялась выкладывать бекон на сковороду. Кетлин опасливо стрельнула глазами. — Да. — Она снова сосредоточилась на приготовлении пищи, но он заметил, что она то и дело поглядывает на сына, который радостно колотил ложкой по подставке для яиц, а потом с выжидающим выражением лица вдруг протянул ее Лоркану. — Он хочет, чтоб ты ее взял, — произнесла она и положила на сковороду колбаску. — Пожалуйста, возьми. Однако Лоркан проигнорировал ребенка. Хмурясь, он налил себе чаю, с неловкостью заметив разочарование на обиженном лице Кетлин. — Я не затем приехал, чтобы играть с твоим ребенком. Я хочу, чтобы ты убралась отсюда. Сегодня же. — Не сомневаюсь, что ты этого хочешь, но боюсь, что все не так просто, — сказала она, явно чего-то недоговаривая. — Есть… сложности. — Нет! — рявкнул Лоркан, и ребенок заплакал, испугавшись. — Погоди, Лоркан, — взмолилась Кетлин. — Кон скоро заснет. Дождемся этого, тогда можно поговорить. — О чем говорить? Я хочу, чтобы ты убралась вон, и ты уберешься. Твои жилищные проблемы меня не интересуют. Пойди помаши своим ребенком перед социальным отделом, — бесчеловечно подсказал он и с трудом отвел от нее глаза. — Ну и подонок же ты, — холодно произнесла она. Как ни странно, было что-то волнующее в этой… домашней сцене. Какое-то… возбуждающее напряжение. В мрачном раздумье он отпил глоток чая. — Ты знаешь, что не имеешь права находиться здесь. Тебе с Декланом и ребенком придется жить где-нибудь в другом месте… — Пожалуйста… — Ее умоляющий взгляд подействовал на него как удар в солнечное сплетение. — Не сейчас. Я не хочу пугать Конора. Потерпи. Ради меня. — Она эффектно похлопала ресницами. И он мог поклясться, что у нее откуда-то взялись и слезы. — Ради всего, что было, — закончила она. Взбешенный ее маневрами, Лоркан резко опустил чашку. — А что было? Ты, млея от удовольствия, целовала меня на пороге своей спальни, а уже через несколько часов каталась по кровати с моим братом. Ты это имеешь в виду или то, что на следующее же утро бросилась в объятия Дсклана? Она остолбенела перед последним обвинением, явно в изумлении оттого, что ему запомнилась эта сцена. Краснея и запинаясь, она пробормотала: — Вчера в саду я… прощалась с Декланом! — Ну да. «Прощай, любимый, еще увидимся». — Лоркан злобно уставился на нее. — Он и тогда был твоим любовником, и… — Неправда! — распаляясь, закричала она. — Я юрист, сужу по уликам. А все сходится на том, что ты — женщина с повышенной сексуальностью и с еще более высокими амбициями. — Ты не прав! — возразила она, убедительно изображая оскорбленную невинность. — Вот как? А ты посмотри на это с моей точки зрения. — Он презрительно уставился на нее и вкратце изложил свою теорию: — Тебя одолела похоть, и ты вцепилась в меня. Но вовремя спохватилась, что я не смогу дать тебе то, чего ты хочешь, зато Гарри сможет. А зная, что у тебя нет шансов заарканить Гарри, если он узнает, что ты заигрывала со мной, ты быстренько заманила его к себе в постель… Вам было очень весело. — Он сам начал! — с возмущением перебила Кетлин. Лоркан пожал плечами. — Вряд ли это может оправдать тебя. До этого я видел Гарри таким оживленным, только когда он огрел меня лопатой. — Лоркан! — потрясенная, вскрикнула она. — Погоди. — Он неумолимо продолжал: — Когда я сорвал твою попытку прибрать к рукам Балликистин, ты бросилась в объятия своего воздыхателя Деклана, ведь тебе негде было жить. — Он хмыкнул. — Ишь какая! — уничижительным тоном произнес он. — Троих мужиков с ног сбить за полдня! — Вот что значат косвенные улики! — вспыхнула она. — Факты, — отрубил он с жестким взглядом. — Искаженные, — поправила она. — Ты явно сфабриковал дело против меня… — Нет смысла изображать трагедию. Ты ничего не получишь, как надо мной ни колдуй, — холодно произнес он. Лоркан увидел, как ее белые зубки вонзились в губу. Она молча продолжала готовить, временами отрываясь, чтобы подобрать разбрасываемые Конором предметы. Иногда она рассеянно целовала розовую щечку сына, за что получала ответный поцелуй. Лоркану почему-то стало грустно. Когда она говорила со своим ребенком, то выглядела нежной, доброй Кетлин, которую он знал до того, как ее предприимчивая мать развратила ее. Стоило ей отвернуться, как он принимался внимательно изучать ее. Волосы у нее были перевязаны какой-то сморщенной розовой полоской. Блестящие черные кудри трогательно двигались в такт ее движениям. У него вдруг заныло сердце. Он злобно чертыхнулся про себя. Она не такая милашка, какой кажется. Никогда такой не была. Он впадает в омерзительную сентиментальность. Нельзя позволять себе такие глупости. — Полный ирландский завтрак. — Она без ужимок пододвинула к нему тарелку. — Спасибо. Выглядит аппетитно, — признал Лоркан. Кетлин подцепила пальцем упругий локон за невозможно хорошеньким ушком и ворчливо уточнила: — Произведение искусства. Голодный как волк, он набросился на еду. Сказка. Яйца с выпуклыми оранжевыми желтками, помидоры с давно забытым настоящим вкусом… — Фантастика, — нехотя буркнул он. — Еще бы! — Она горделиво выпятила грудь. Лоркан резко вздохнул. Шокирующая мысль мелькнула в его голове: Кетлин, возможно, с радостью услаждала бы его — на кухне, в спальне… Судя по мгновенной реакции, его тело отнеслось к такой идее одобрительно. Если бы оно умело говорить, то не раздумывая предложило бы ей место домработницы и любовницы. Он невесело подумал, что, может быть, впервые понимает своего отца. В этом есть своя жизненная прелесть! Но все-таки… ему хотелось большего. Ему всегда хотелось большего, чем кто-либо из женщин был в состоянии дать. Иные женщины, прошедшие через его жизнь, были потрясающе красивы. Были и умные. Одна или две разделяли его идеалы. Некоторые проявляли теплоту. С двумя у него была длительная связь, но ни одна не затронула его сердце. Только Кетлин. Но тогда ему было всего двадцать лет, и он легко обманулся, вообразив, будто в ней есть что-то особенное. — Что-нибудь не так? — спросила она. Рассудок обуздал бессмысленные раздумья, и он пробормотал, чтобы объяснить, отчего как завороженный уставился в тарелку: — Почему в Бостоне нет такой еды? — В Бостоне? Ты там живешь? — Кетлин строила забавные рожицы, чтобы развлечь Конора. — Наверно, тебе не приходилось пробовать мясо, выращенное на натуральных кормах, — равнодушно подсказала она. Он должен был признать, что никогда еще так хорошо не завтракал. Кетлин молча смотрела, как он уничтожает все, что лежит на тарелке, и подкладывала тосты, пока он со вздохом не откинулся на спинку стула. Его глаза жадно следили за ее гибкими движениями, когда она нагнулась, чтоб подбросить в огонь пару кирпичиков торфа. — Пойду уложу Конора, — небрежно бросила Кетлин. — А ты пока тут не шуми. Когда он заснет, вокруг него можно бомбы взрывать. Ничего не услышит. Она повернулась к своему ребенку, и в ее глазах засветилась любовь. Она прижала к груди малыша и стала его укачивать. Пышные, загнутые ресницы и нежный изгиб ее губ резко ускорили его пульс. Она все еще способна вскружить мужчине голову, угрюмо подумал Лоркан, подавляя невыносимо злой приступ желания. Не успеешь оглянуться, как превратит тебя в прелюбодея. Чем раньше выселить ее, тем лучше. — Ребенок спит. Укладывай его, — не тратя времени, сказал он, желая поскорее избавиться от будоражащей картины матери с младенцем. Их взгляды встретились. Кетлин казалась напуганной. — Хорошо, — произнесла она сдавленным голосом. Она прошла в соседнее помещение, туда, где располагалось жилье прислуги. Любопытство заставило Лоркана встать, и он молча наблюдал, как она складывает и убирает детскую одежду. Он напрягся. В комнате стояла двуспальная кровать, та самая, которой пользовались его отец и миссис О'Хара. На стуле валялись мужской свитер и женское белье. Мягкие игрушки кучей лежали на пушистом ковре. Любовное гнездышко Кетлин. Как она смеет! — подумал он и в ярости отвернулся. Они с Декланом вообще не смеют здесь находиться! По-видимому, они жили в домике садовника до смерти Гарри, затем как саранча налетели на родовое поместье! Возмутительно, до чего она непорядочна. Он развернулся на каблуках, когда она вернулась на кухню, неся сетку, которую прикрепила спереди к коляске. — Все? — рявкнул он. Ее передернуло. — Я закончила, а ты успел подготовиться? Не вижу ни прожектора, ни тисков для пальцев, ни дыбы, — кисло огрызнулась она. Однако, сев за стол с вопросительным выражением в темных как ночь глазах, она явно занервничала. — Я в состоянии добиться своего и без насилия, — холодно отрезал Лоркан. — На моей стороне закон. Дрожь пробежала по всей ее стройной фигуре, приковывая его взгляд к каждому дюйму, к каждой впадинке и выпуклости на ее соблазнительном теле. На кухне стало душно. Лоркан стащил с себя свитер и начал беспокойно шагать по кухне. Но ему продолжали мерещиться Кетлин с Декланом вдвоем на этой кровати, и он почти не мог дышать, так ему сдавило грудь. Кетлин, нервничая, настороженно следила за ним. Выражение его лица, чисто выбритого, с резко выступавшими желваками, с четким рубцом шрама, было суровым. Он явно был на грани взрыва, и Кетлин боялась снова стать объектом его презрительной ярости. — Тебе явно известно, что Гарри умер… — сдержанно начала она. — Если б не это, меня бы тут не было. Лоркан подошел к полке с фотографиями. — Думаю, — она вскочила на ноги, отвлекая его вопросительной улыбкой, — ты видел некролог… и мое объявление? Он поставил фото Конора на место и повернулся к ней. — Нет. Последние полгода я провел в Африке. — Ты разве живешь не в Бостоне? — Там мое… бывшее место жительства. Я юрист-международник. Мне часто приходится выезжать за границу. Значит, ради блестящей карьеры он отказался от идеи стать защитником детей. Ничего удивительного. Он не любит детей. И Кон ему не понравился. Ужас! Ее это тревожило. Когда Лоркан узнает, кто отец Конора, ребенок ему еще меньше понравится. — Не понимаю, — сказала Кетлин, оттягивая страшное мгновение, — как ты тогда узнал насчет Гарри. Лоркан снова стал расхаживать по кухне. — Моя сотрудница листала старые номера «Айриш таймс», которые доставлялись в мой бостонский офис, и наткнулась на некролог. Она позвонила мне в Африку, и я сразу приехал. При каких обстоятельствах умер Гарри? Она заморгала. — Гарри страдал алкоголизмом… — Знаю. — Последнее время он стал пить больше. У него начались неполадки с кровообращением, — невыразительным голосом заговорила она, придерживаясь голых фактов, чтоб не разразиться фонтаном слез от одних только тяжких воспоминаний. — Лекарства имели побочное действие на почки, лекарства от почек — на печень. Умер он от почечной недостаточности, а по сути — от пьянства. — А еще от понимания собственной никчемности, печально подумала она. Ее удивила горькая гримаса на лице Лоркана. — Какой паршивый конец, — тихо произнес он, непроизвольно блуждая взглядом по помещению и отмечая следы запущенности. — Очевидно, болезнь была продолжительной. — Если честно, беда пришла с самого начала. Гарри был совершенно не способен справляться с хозяйством, — тихо проговорила Кетлин. — У него копились долги, а он еще больше пил, чтоб отгородиться от реальности. Поддавшись импульсу, она подошла к комоду, выдвинула ящик, порылась и достала снимок Гарри. Пусть Лоркан посмотрит, во что пьянство способно превратить человека. — Вот. — Гарри? — Лоркан явно не верил своим глазам. Она кивнула, и он снова уставился на фотографию. Гарри всегда был полным, но не таким расплывшимся, как за год до смерти. Он снялся с новорожденным Коном на руках, и контраст между детским личиком и огрубевшей красной рожей просто шокировал. У него потускнели волосы, одежда сидела неряшливо. — Он что, крестный отец ребенка? — спросил Лоркан. — Нет. — Кетлин все еще боялась сказать ему правду. Лоркан с раздражением стряхнул со своей розовой рубашки кошачью шерсть и, скрестив руки, облокотился о комод, беззастенчиво сверля ее глазами. — Наверно, поэтому ты была в таком ужасе вчера вечером, когда тебе показалось, будто я пьян, — проницательно заметил он. Кетлин сжала губы. Он что, собирается делать вид, будто был совершенно трезвым? — Ты и был пьян. Чтобы с моим опытом да не понять! А Балликистину пьяный хозяин что дырявая крыша! — с чувством вскрикнула она. — Ему требуются любовь и забота, нужны деньги… — Вот именно. Я затем и приехал. Мне известно, чего стоит содержание такого дома. Даже ты, при всех твоих способностях, не сможешь на это заработать, — с сарказмом заявил он. — Речь идет о больших деньгах. Таких, как у меня. — Ты не создан для этой жизни! — выпалила она. — Мои дела тебя не касаются! — злобно огрызнулся Лоркан. — К тому же ты, кажется, не слишком много тут делаешь… — Я вкладываю все, что имею! — разгорячившись, вскрикнула она, крепко сжимая кулаки. — Каждый пенс, какой только могу! Я люблю Балликистин и не напиваюсь в свободное время. А еще… — Я не был пьян, Кетлин, — тихо произнес Лоркан. — Я просто устал. Облетел полмира и не спал почти трое суток. — Надеюсь, ты восстановил силы после такого утомительного путешествия? — съязвила она. Лоркан не обратил внимания на ее сарказм. Его взгляд был таким же острым и циничным. — Совершенно. Давай ближе к делу. Что, собственно, ты тут делаешь? Разыгрываешь из себя хозяйку поместья? Обескураженная, Кетлин села. Коленки подвели ее. Если его раздражает то, что она «разыгрывает» помещицу, что будет, когда она сообщит ему, что и в самом деле является хозяйкой этого поместья? — Помещицы не так одеваются и целыми днями не возятся в огороде, — обиженно проворчала она. — Тогда объясни мне. — Мы с Деком занимаемся экологически чистым огородничеством и садоводством. — Здесь? Вы используете эту землю в целях своего предпринимательства? — Он метнул взгляд за окно на вытянувшиеся по струнке ряды овощей и плодовых кустов. — Что ж, спасибо, — ехидно произнес он. — Как раз то, чего мне всегда хотелось. Ты избавила меня от необходимости самому разбивать грядки. — Хорошо выглядит, — согласилась Кетлин, стараясь говорить ровно. — Мы пользуемся и западным лугом. Уже стали получать прибыль. Наше предприятие производит дорогие, отборные продукты… — А кто клиенты? — Местные кафе и рестораны. На наши овощи большой спрос. — И сколько времени работает это предприятие? — Четыре года… — Она запнулась. У Лоркана побелели губы. — Ушам не верю! — прошипел он. — Вы, наверно, этим занимались под носом у Гарри? — Да, но… — Черт возьми, женщина, ты пользовалась тем, что Гарри алкаш, чтоб разграбить его земли и выкроить деньги на содержание себе и своему любовнику! — Деклан мне не любовник! — огрызнулась она. — Ах да, извини. Мужу. Вы не упустили такой шанс, верно? — закончил он со жгучим презрением. У нее сжались кулаки. Все, подумала она с жутким ощущением пустоты в груди. — Деклан… не мой муж, — еле слышно прошептала она. ГЛАВА ПЯТАЯ Лоркан выпрямился, будто от удара в спину. — А ну повтори! — процедил он. — Деклан женат на Бриджет Моллиган, дочери пекаря, — слабым голосом произнесла Кетлин. — Бриджет! — Они… поженились семь лет тому назад. — И дети есть? — Есть, — невнятно произнесла она. — Двое. — Вот как! — хмыкнул он. — Женатый человек, с детьми, а ты все равно вешаешься на него! — Ее передернуло от его злобы, она отпрянула, а он презрительно прищурился. — В чем дело? Ты думала, я тебя ударю? Я бил только Гарри, и то когда защищался. Кетлин фыркнула. — Он говорил, что ты напал на него с лопатой и так бешено ею размахивал, что сам себя ударил. — Я знаю, что он обо мне говорил, — глухо сказал Лоркан. — Люди всегда верили его лжи. Кто из нас двоих отрывал ноги паукам, Кетлин? Кто обижал каждое животное или человека, оказавшегося слабее его? Она закусила губу. — Гарри. — А кто защищал кошек и собак? — Ты, — прошептала она. Ей было стыдно. — Наконец-то! — съязвил он. — Хоть кто-то, кроме матери, поверил мне. Наверное, мне должно льстить, что мне поверила отъявленная лгунья. Чего тебе надо в жизни, Кетлин? Чем утолить твой эгоцентризм и твою ненасытную чувственность? — не отставал он. — Тебе надо, чтобы все мужчины на свете принадлежали тебе? Ты недостойна быть матерью. Поверить не могу, что когда-то я… Внезапно он умолк и, с отвращением фыркнув, повернулся к ней спиной. — Лоркан, — жалобно промямлила она и, вытянув пальцы, нерешительно опустила их на мягкую ткань его рубашки. Он резко отпрянул, будто она уколола его. — Не прикасайся ко мне! — Я… я хотела извиниться за то, что подумала, будто ты способен ударить меня, — запинаясь произнесла она. Он медленно повернулся. — Инстинкт сработал, верно? Кто-то с тобой грубо обращался, и теперь ты стала дергаться. Кто это был? Деклан? — Никоим образом! — воскликнула она возмущенно. — Деклан такой милый… — Это ты его жене скажи, а не мне, — усмехнулся Лоркан. — Ты все неправильно понял. Мы друзья, — отчеканила Кетлин. — Ну да. Наперсники. У вас всегда так было, верно? Дурачили Фитцджералдов, как твоя мать, будь она неладна. Кетлин почувствовала, как слезы обожгли ей глаза, и утерла их кулаком. — Ты должен поверить мне! — настаивала она срывающимся голосом. — Дек хорошо ко мне относится. Мы действительно любим друг друга, — признала она. — Но это не то, что… — Уволь! Я видел тебя в стольких объятиях, что не в состоянии принимать всерьез твои оправдания. — Его рот непреклонно сжался, и Кетлин решила не продолжать этот бессмысленный спор. — Ну и кто же твой несчастный, одураченный муж? — небрежно спросил Лоркан. — Может, я купил бы ему бутылку вина в утешение. Кетлин глубоко вздохнула, чтобы немного успокоиться. — Никто. Его уже нет… — хриплым голосом проговорила она, постаравшись обойтись без лживого «мой муж». Лоркан все сразу понял, это было написано на его застывшем лице. Трясущейся рукой он подтащил стул и опустился на него, тупым, неверящим взглядом уставившись на женщину, стоящую напротив. — Гарри? — хрипло выдохнул он. Кетлин опустила виноватый взгляд на руку с обручальным кольцом. — Гарри. — Так это он изводил тебя. — Он грубо выругался. — Он бил тебя? — Не совсем. Обычно он промазывал, — произнесла Кетлин тоненьким, срывающимся голоском. Лоркан заскрежетал зубами. — Это на него похоже! Никогда не связывался с кем-то, кто мог дать сдачи! Как он мог… — Он осекся и уставился на нее. — Не могу поверить. Ты… жена Гарри! — Казалось, эта новость его вконец сразила. — Так тебе все-таки удалось его заарканить. Ты с самого начала собиралась это сделать. — Все было не так, Лоркан, — горестно прошептала она. — Ну конечно же, нет. Вы влюбились друг в друга, поженились, земля содрогнулась… Ты что, считаешь меня дураком, Кетлин? Не вздумай изображать из себя скорбящую вдову. Ты никогда не любила его. Как можно было его любить? — Он взял в руку фотографию Гарри и сунул ей под нос. — Ты любила вот это? Любила этого злобного садиста и пропойцу? Она отвернулась, ошеломленная меткостью его слов. Как это получилось? Как удалось Гарри бросить пить достаточно надолго, чтобы, применив свое бесспорное обаяние, убедить ее в том, что они нужны друг другу? — Что тебя в нем привлекло? Расскажи мне, — с издевкой предложил Лоркан. Пытаясь и сама во всем разобраться, она заговорила тихим, безжизненным голосом: — После того как Гарри выгнал твою мать из поместья, он приехал в Лондон, чтоб разыскать меня. Деклан знал, где я жила… — Не сомневаюсь! — с сарказмом проговорил Лоркан. — Гарри… сделал мне предложение. — И ты тут же приняла его! — со жгучим презрением подхватил Лоркан. Кетлин болезненно поморщилась, жалея, что не может сказать ему всю правду и заслужить понимание вместо ненависти. Он предлагал не брак. А она приняла предложение после долгих мучительных колебаний и не собиралась теперь объяснять, что заставило ее принять такое решение. Она не станет рассказывать Лоркану о жестких условиях, которые поставила перед Гарри. Ему лучше не знать об этом. Кетлин боролась с комком в горле. Повисло тяжелое, давящее молчание. Лоркан сидел окаменев, как будто все еще не мог поверить. Его презрение было для нее горше любых обидных слов. В этот момент Кетлин захотелось исповедаться перед ним. Рассказать, как вышла замуж, когда ей было восемнадцать лет, и жила то за границей, то в Лондоне. Как ее ребенка увезли в чужую страну и там он умер, а она оплакивала его и тосковала по родине. И как Гарри протянул ей спасательный круг. Она подняла на него полные слез глаза. — Не осуждай меня, — дрожащим голосом взмолилась она. — Тебе неизвестны обстоятельства… — Ты вышла замуж за Гарри, — бормотал Лоркан с внезапно осунувшимся лицом. — Теперь он умер. Поместье твое. А я думал, что мое. Поздравляю. Восхищаюсь твоей ловкостью. — С болезненной гримасой потер висок. — Имение досталось тебе, — тупо произнес он. — Тебе! Кетлин не стала обращать внимание на яд в его словах. Лоркан казался разбитым, и, как ни странно, Кетлин очень захотелось хоть как-нибудь подбодрить его. — Не совсем. Об этом я и хотела поговорить с тобой, — тихо произнесла она, мучаясь угрызениями совести: у него был такой вид, будто она только что растоптала его самые заветные мечты. Лоркан выпрямился, мгновенно воспрянув духом. — Он заложил имение? Оно принадлежит ипотечной компании? — Нет. Гарри оставил имение нам с тобой, на равных правах. — Чушь! — фыркнул он. — Ты думаешь, я бы стала сочинять что-либо подобное? — с горечью спросила Кетлин. — Хочешь, прочти завещание. Оно в письменном столе. Ты можешь хоть на секунду себе представить, чтобы мне захотелось совместно с тобой владеть им? Лоркан несколько секунд смотрел в ее раздраженное лицо, начиная понимать положение вещей. Явно ошеломленный, он с сосредоточенным видом откинулся на стуле, а она с мрачным восхищением наблюдала, как он с потрясающей скоростью приспосабливается к новым обстоятельствам. Когда он снова встретился с ней взглядом, его глаза выражали прилив уверенности, как будто он успел рассмотреть все варианты и решил, какой его максимально удовлетворит. Лоркан еще узнает, что ее голыми руками не взять, думала Кетлин, готовясь к его следующему маневру. — Это совсем другое дело. Лоркан говорил теперь бархатистым, мягким голосом. Не успела она опомниться, как он уже перетащил свой стул на ее сторону стола. Теперь они сидели почти касаясь коленями. Его соседство мгновенно отозвалось в ней, и она думала только о привлекательной ширине его груди, о тонкости его талии и о тумане, заволакивающем ее мозг. Невероятно. В такой ситуации ее тело вздумало сосредоточиваться на своих эгоистичных потребностях! Она с раздражением заставила остановиться свои суетливо порхавшие руки и несколько раз вздохнула, чтобы успокоиться. — Мы с тобой владеем поместьем на равных правах. Он неожиданно улыбнулся. — Верно. Мы совместно владеем этим домом. Ты и я. Он произнес это игривым тоном. Она почувствовала, как быстро бьется ее сердце, уловив намек на близость. — В теории да. Но, полагаю, этому никогда не осуществиться на практике, — сказала она как можно небрежнее, хотя сердце готово было выскочить из груди. Ее взгляд опустился с его улыбающихся глаз к рукам, лежавшим у него на коленях. Загипнотизированная, Кетлин смотрела, как одна из рук поднимается и ложится ей на бедро. — Положение совершенно ясное. У тебя есть то, что я хочу иметь. — Тепло мужских пальцев сочилось в ее плоть, и ей пришлось собрать всю силу воли, чтоб оттолкнуть его руку. — Я намерен приобрести это. Кетлин сглотнула, потрясенная реакцией собственного тела. Жадно втянув воздух, она плотно сжала колени и потупила взгляд. — Лоркан, наверняка тебе не нужны хлопоты, которые причинит этот дом… — И тебе, наверное, тоже? — мягко произнес он. — У меня есть решение проблемы: я выкуплю твою долю. Действует тихой сапой, подумала она. — Нет. Это мой дом и Конора. Мы никуда не уйдем! — твердо заявила она. Лоркан наклонился вперед, и она оказалась в плену его жгучего взгляда. — Я уверен, что ты захочешь продать его по хорошей цене, — проворковал он. — Это же такой хороший шанс, правда? Хватило бы денег, чтобы уехать за границу, начать жизнь заново… — Я ни за что бы не уехала из Коннемары! — ответила Кетлин с жаром. В глазах Лоркана блеснуло раздражение. — Ты намерена остаться во что бы то ни стало? — Во что бы то ни стало! Между ними воцарилось томительное молчание, в течение которого он, казалось, с интересом изучает каждый дюйм ее лица. Кетлин затрепетала и вся напряглась. Лоркан тем временем опустил веки и сосредоточил взгляд на ее пухлых губках. К своему ужасу, она увидела, что он заметил, как у нее невольно дернулось лицо. Его расплывающийся в искушающей улыбке рот вызвал у нее краску стыда. — В таком случае у нас возникает проблема. Наверняка тебе ясно, что мы не можем жить в одном доме, — заметил он. — Кончилось бы или взаимным покушением на убийство, или… постелью. Его возмутительное утверждение на мгновенье лишило ее дара речи. Он прав, потрясенно думала она. Между ними все время проскакивают чувственные искры. Она постоянно ощущала его дыхание на своих губах и его мужской запах, все ее тело жаждало любви. — Покушение — еще может быть, но постель… ни за что! — холодно произнесла Кетлин, решив сопротивляться до конца. У него заискрились глаза. — Возможно, ты права. — Он нарочно тянул слова, как будто знал, что на самом деле с нею творится. Кетлин отчаянно искала решение проблемы. И вдруг нашла. — Лоркан, — с облегчением объявила она, — это ты должен уйти. — Почему? — Потому, — торжественно пояснила она, — что только садист и чудовище сможет выставить за дверь беззащитную вдову с ребенком. Лоркан был явно недоволен таким поворотом событий. Поджав губы, он произнес: — Ты права, но должен сказать, что меня нисколько не смутило бы, если бы именно я оказался этим садистом и чудовищем. — И стал бы предметом ненависти всего поселка? — нашлась она. Ну что на это скажешь, подумала она. Лоркан еле заметно улыбнулся. — Да, это единственное, что заставило бы меня сперва подумать, — признался он. Покосившись на нее и заметив на ее лице радость победы, он пробормотал: — Правда, я мог бы спасти эту бедную беззащитную вдову и ее ребенка от жизни, полной непосильного труда. Я предложил бы ей большой куш и выкупил бы ее долю. И стал бы героем в глазах миссис О’Трейди, — добавил он, явно подтрунивая над ней. — Но я же сказала, что отклоню твое предложение… — робко напомнила Кетлин. — Да. И какое впечатление это произведет на соседей? Что будут думать люди, если твое упрямство и заносчивость обрекут тебя и твоего сына на нищету, в то время как вы оба могли бы безбедно жить в аккуратном, новеньком бунгало в поселке? — Терпеть не могу бунгало! — проворчала она. Тяжело дыша, Кетлин принялась убирать со стола. Он обыграл ее. Она лихорадочно искала новое средство атаки, поминутно стреляя в него глазами. Он выглядел веселым и самодовольным. Но она сотрет эту ухмылку с его лица! — Ты позволишь нам с Декланом работать на огороде? — спросила она как бы невзначай, наливая воду в раковину. — Нет, черт побери, не позволю! — с неожиданным пафосом прорычал Лоркан. — Вот те на, — демонстративно вздохнула Кетлин. — Значит, он окажется безработным. А что станет с его семьей? С Бриджет, у которой четырехлетняя дочь и годовалый младенец на руках… — протянула она и повернулась к нему лицом. — Что люди подумают о тебе? Представь себе, что местные газеты пронюхают! Может развернуться кампания. С плакатами, с лозунгами на стенах и тому подобным. — Какая же ты изворотливая и умная женщина, — ледяным голосом произнес Лоркан. — Я только говорю то, что есть. Надо придерживаться фактов, верно? — Со злорадным удовольствием она разворачивала перед ним одну мрачную перспективу за другой. — Кроме того, без работы останется еще и Кевин. Лоркан с наигранным вздохом возвел глаза к небу. — Еще один женатый любовник, отец семейства? — Не женат, детей нет. Он у нас работает. Печет в булочной торты и пирожные, которые мы продаем в своих точках, — задорно произнесла она, уверенная, что у Лоркана уж точно духу не хватит создать проблемы Кевину. Она изобразила обезоруживающую улыбку и наклонила голову набок. — Помнишь? — промурлыкала она. — Кевин О’Трейди… По-видимому, Лоркан помнил. Глаза его метали молнии. Он знал, что увальню Кевину сейчас тридцать четыре года, но его умственное развитие застряло на уровне восьмилетнего ребенка. Помнится, он отлично ладил с пони и пек замечательные пирожные. У Кетлин заискрились глаза. Ей, судя по всему, удалось-таки переспорить Лоркана! — Я возьму его на работу. И… Деклана, — неохотно произнес он, задерживая взгляд на ее губах. — А тебя… нет. Ни за что. Ее надежды рухнули. Она громко стукнула сковородой по сушилке. Что теперь делать? Лизать ему пятки? — Думаю, ты достаточно богат, чтобы спокойно оставаться в Бостоне, — снова начала она. — Тебе-то зачем понадобился дом, с которым связаны тяжелые воспоминания? — Но я люблю его! — тихо произнес он. — Каждую балку, каждый кирпичик. Это мой первый дом после череды приютов и опекунов. Кроме того… — он перешел на шепот, — я все-таки обрел здесь любовь. Ненадолго. Глубина его чувств заставила ее сердце сжаться. Она впервые поняла, почему его приемная мать так много для него значила. Никто другой не обращался с ним с такой любовью. — Пойми, Лоркан, — уговаривала она. — Тебе невозможно оставаться здесь. Сельчане не дадут тебе спокойно жить. Возвращайся в Бостон. Забудь Балликистин… — Если б я мог! — с чувством сказал он. — Я всегда знал, что вернусь. И не отступлю от своего решения, Кетлин. Думаю, что сельчане изменят свое отношение ко мне. У меня серьезные планы относительно этого дома. — Планы! — вскрикнула Кетлин, в тревоге цепляясь за это слово. — Какие планы? Дом нельзя перестраивать… — Я буду делать что захочу! Ради бога, будь благоразумной. Дом — это колоссальная ответственность. Ты никоим образом не сможешь финансировать его содержание, и он постепенно придет в негодность. Вот… — Он вытащил чековую книжку из заднего кармана джинсов и раскрыл ее. — Ты меня не слушаешь! — в отчаянии воскликнула она. — Я не уеду! — Уедешь, — процедил он сквозь зубы. Кипя от ищущего выхода гнева, она стала яростно драить сковороду жесткой мочалкой. За ее спиной послышался легкий стук — это Лоркан швырнул через стол чековую книжку. — Вот тебе мое предложение. Сумма будет понижаться на тысячу фунтов в день, чтобы ты не тянула время. Ты и твой незаконнорожденный ребенок… — Как ты смеешь? — вспыхнула она, с возмущением поворачиваясь к нему. Он знает? Ее сын. Незаконнорожденный. Это звучало низко. Побелев, она уставилась на него. — По… почему ты употребляешь это слово по отношению к Конору? — Видно же, что он не похож на Гарри! — фыркнул он. — Как ни странно, он вылитый Деклан! Она ахнула. — Возмутительно! — Разве она не пошла на адские муки, чтобы произвести наследника для Гарри? — Это ребенок Гарри, клянусь тебе! — Может быть, ты обманула и его. — Лоркан вскочил на ноги. — Хочу ознакомиться с завещанием. После этого расскажешь мне, что ты сделала с несколькими ценными предметами, которых здесь недостает. Я хочу получить их обратно. — Я не знаю, где они. Гарри их продал. Его бумаги вон там, в столе. Мне было некогда разбираться, там такой беспорядок. — Она смотрела на него вызывающим взглядом. — Пусть ожидаемое наследство тебя не радует. Ничего, кроме долгов, тебе не достанется. — И тебе тоже, — процедил он. — Тем более есть смысл взять деньги и уйти. Предоставь мне заботиться о долгах. Она гордо вскинула маленькое, разгоряченное личико. — Меня ты не купишь! Лоркан грозно надвинулся на Кетлин и зажал ее в тиски своих рук, опершись о край раковины. — Но Гарри же купил тебя! — бросил он ей в лицо. — Он заплатил за твое тело, и ты продалась ему! — Лоркан, пожалуйста, не говори так! — взмолилась она, понимая, что в его словах была доля правды. — Ты хотела получить имение и фамилию Фитцджералд. Расплачиваться пришлось замужеством с Гарри! Боже мой! Твоя мать должна тобой гордиться! Она сама не смогла подняться выше положения любовницы! — Он смерил ее уничтожающим взглядом. — Но ведь она тебя годами натаскивала, верно? — Это абсурд! Я вообще не знала, что она любовница твоего отца, пока ты не стал кричать об этом во всеуслышание! — возмутилась Кетлин. — Я была в шоке. Но мама, по-видимому, не считала, что вела себя предосудительно! Она потом говорила, что в этом мире надо хватать что можешь! Его глаза беспощадно сверлили ее. Он пытался оценить степень ее искренности. — Похоже на правду. Что еще она говорила? Он слегка отодвинулся, и Кетлин почувствовала себя уверенней. До того скандала она представления не имела о том, какой материалисткой была ее мать. — У нас была ссора из-за того, что она наделала, но я поняла, что ничего от нее не добьюсь. Тогда… я спросила, не Сейме ли мой отец, а она сказала… Лоркан снова навис над ней, напряженный как сжатая пружина. — Ну и?.. Кетлин проглотила комок в горле. — Она сказала, что не знает. Это мог быть он, но мог быть и еще один или двое! — пробормотала она, розовея от стыда. — О боже! — простонал Лоркан. Кетлин опустила голову. — Она мне прямо сказала, что я всегда была ей обузой. Надо быть слепой, чтобы не понимать, что она меня не любила, — пробормотала она. — И как ты поступила? — Ушла из дома. С тех пор я ее не видела. — Она опасливо подняла лицо. — Ты веришь мне? — Не знаю, что и сказать. — Лоркан насупился. — Я был уверен, что тебе известно о ее связи с отцом. Кетлин с болью вгляделась в глаза Лоркана и поняла, что их взаимное непонимание привело к катастрофе. — Ужаснее всего то, что из-за нашей ссоры Кон ни разу не видел своей бабушки, — пробормотала она. — А это его единственная родня, если не считать меня. Лоркан сочувственно рассматривал ее невеселое лицо. — Может, так оно и лучше. Она годами вымогала у отца деньги и подношения, включая фамильные драгоценности. Собственно, занималась постоянным рэкетом. Несколько ценных предметов исчезли с ее уходом. Кетлин ахнула. — Какой ужас! Мне очень жаль! Понимаю, почему ты был так сердит на меня, — со стыдом сказала она. — Как могла моя мать так вести себя? Она предала меня. Я ее любила, а ей дела до меня не было! — всхлипнула она. Лоркан опустил руки на ее сгорбленные плечи и стал их поглаживать, пытаясь успокоить ее. — Понимаю твои чувства, — буркнул он. — Никто их не понимает! — возразила она. — Ошибаешься, Кетлин. Я побывал в пяти детских приютах и сменил девять пар приемных родителей до того, как попал сюда. Я ненавидел родную мать за то, что она меня бросила и заставила пройти через все это. Я не напрашиваюсь на жалость, — тихо произнес он. — Просто хочу, чтобы ты поняла, что и меня тоже бросила мать. — Но у нее могли быть для этого веские причины, — заметила Кетлин. — Она могла быть очень молодой, или без крыши над головой, или без денег… — Когда я подрос, я понял это, — спокойно согласился Лоркан. — И когда уехал в Бостон, решил разыскать ее и все узнать. — Его руки опустились. — Лучше бы я этого не делал. — Почему? — спросила она, испытывая искушение разгладить глубокие морщины между его бровями. — Наверно, твое появление потрясло ее… Он издал короткий невеселый смешок. — Потрясения не было. Нет, она отнеслась ко мне совершенно равнодушно. Я для нее пустое место. — Он глубоко вздохнул. — Тебе, наверно, было очень тяжело, — грустно сказала она. Лоркан улыбнулся. — Не тяжелее, чем тебе, — мягко произнес он. — Я всем сердцем тебе сочувствую. Он ее понял. Кетлин была до слез растрогана. — Ах, Лоркан!.. Он стоял совсем близко, но она его почти не видела из-за слез. Когда она сморгнула, то увидела, что сочувствие смягчило жесткие черты его лица. Лоркан медленно наклонил голову, и его взгляд опустился к ее приоткрытым губам. Словно сквозь туман Кетлин видела, как его напряженно сжатые губы постепенно расслабились. Расстояние между нею и Лорканом как-то незаметно сократилось, и Кетлин с удивлением поняла, что он собирается поцеловать ее. — Нет! Только не это! — в смятении вскрикнула она. Не успел он опомниться, как она уже ускользнула от него и ринулась в оранжерею, не обращая внимания на бурное приветствие собак. Вот дура. Что он о ней подумал? Что она готова на все? Дескать, яблоко от яблони недалеко падает? Кетлин застонала. Шанс провести одну ночь с Лорканом ей не нужен! А вот проблема с домом осталась нерешенной. Если бы он по ошибке с самого начала не принял ее за шлюху, все сложилось бы по-другому! — Ненавижу тебя, Лоркан Фитцджералд! — накинулась она на него, когда он появился в дверях оранжереи. Слезы стыда и злости застилали ей глаза. — Кетлин… — Уходи! У меня много работы! — истерично дернулась она. Отвернувшись, она взялась яростно подметать уложенный каменный пол, не сдерживая обильных слез. Почему он не оставит ее в покое? Зачем постоянно напоминает о постыдном прошлом? Да и чего ей стыдиться? Не она спала с Сеймсом, а ее мать. Не она восемь лет тому назад пришла домой в пьяном виде, а Гарри. И это Лоркан, а не она, сделал поспешные выводы и выболтал то, что лучше было не разглашать. А все свалилось на ее голову. Ненавидя себя за то, что так погрязла в жалости к себе, Кетлин старалась сдержать рыдания. Пока Гарри терял здоровье в пьяных дебошах, она проявляла стойкость. Жалеть себя было некогда. — Кетлин… Лоркан беспомощно смотрел на нее. Стратегический план требовал морально измотать ее до предела, а потом нанести смертельный удар, таким образом завладев Балликистином, пока она слаба и беззащитна. Но когда он подошел к маленькой, жалкой фигурке, утопавшей в нелепом огромном свитере, он понял, что не сможет так с ней поступить. Вместо того чтобы воспользоваться преимуществом, он неловко произнес: — Не надо плакать. — Я не плачу! — Она дернулась в сторону, так что чуть не опрокинула пальму. — Тогда, наверно, идет соленый дождь! — пошутил он, пытаясь ее развеселить. В изнеможении Кетлин уронила метлу и молча уставилась на него широко раскрытыми, искрящимися от слез глазами. Вдруг его руки обхватили ее, и она тут же сдалась — жалобно всхлипывая, уткнулась мокрым носом в его дорогую рубашку цвета фуксии. Лоркан чувствовал себя мерзавцем. — Мне ужасно жаль, — пробормотал он прямо в ее шелковистые волосы. — Прости, что я перевернул вверх дном твою жизнь. Мне в голову не приходило, что ты не знала, чем занимается твоя мать. Иначе я бы так подло себя не повел. Поверь мне. Ее мягкое, гибкое тело прижималось к нему. Лоркану хотелось обласкать каждый его дюйм. С трудом отогнав от себя греховные помыслы, он терпеливо ждал. Вскоре ее дыхание стало более ровным. Лоркан закрыл глаза. Его сердце до сих нор сжималось при воспоминании о той минуте, когда он увидел Кетлин в объятиях его ненавистного брата. Он был околдован ею. Кетлин подняла на него взгляд. Ее огромные карие глаза сверкали слезами, мокрые, слипшиеся ресницы придавали ей вид трогательно-беспомощного существа. Лоркан взглянул на ее дрожащий рот — и потерял голову. В следующую секунду он уже нежно целовал ее губы, пил с них соль как нектар. Чувствуя, как трепещет ее тело, как ее сладостные губы отвечают на его поцелуй, он целиком отдался наслаждению с жадностью изголодавшегося мужчины. ГЛАВА ШЕСТАЯ Перед нежностью Лоркана оборона Кетлин растаяла. Страстно желая продлить это мгновенье, она ближе притянула к себе его голову, сильнее прижимаясь губами. Ей хотелось, чтобы он бесконечно долго вот так держал ее в руках, хотелось ощущать своим телом его мускулистое тело. — Держи меня, Лоркан! — прошептала она и, взяв его руки, потянула их вниз, к своим бедрам. — Держи крепко! Ласкай меня… — Кетлин! — выдохнул он, подчиняясь ее желанию. Она позволяла теплу его ладоней проникать под нежную кожу и не сопротивлялась, когда его пальцы блуждали по самым интимным местечкам ее тела. Она знала, что поступает опрометчиво, но ничего не могла с собой поделать. Она желала его. Ужасно желала. Но мысль о том, что она окажется целиком в его власти, если сейчас не обуздает себя, слегка отрезвила ее. Лоркан, судя по всему, почувствовал ее сомнения. — Нет. Это неразумно, — прохрипел он, отрываясь от ее губ. Они стояли, не отводя глаз друг от друга, дрожа от сдерживаемой страсти. — Знаю, — ответила она тонким голоском. — Может быть, именно в эту минуту нас прервет телефонный звонок или проснется ребенок, — с надеждой пробасил Лоркан, пока его пальцы чертили извилистые линии на ее бедре. Они молча стояли и ждали. Дурманящий аромат экзотических цветов, заполнявший оранжерею, невыносимо обострял их чувства. Лоркан покусывал губу. Его глаза потемнели, взгляд вдруг стал колючим. Он разжал объятия. — Не хочу с тобой путаться, — с наигранной грубостью произнес он. — Это было бы катастрофой. Теперь тебе понятно, что только один из нас может жить здесь? Но почему не вместе? — хотелось закричать ей. Новая встреча разбудила в ней былую привязанность. Кетлин разозлилась не на шутку. Она желала его, но он был недосягаем. — На моей стороне преимущество. На этой земле я занимаюсь бизнесом, — грубо ответила она. — Мы с Деком… — Ах, да, — протянул Лоркан ледяным голосом. — Я и забыл про милого Дека. — Пойми раз и навсегда, — возмутилась она, — мы с ним не любовники и никогда ими не были. — Да, ты уже говорила. Извини, — холодно ответил Лоркан. — Ты куда? — встревоженно бросила она ему вслед. Ей хотелось, чтобы он остался, чтоб еще целовал ее, заставил забыть все прежние обиды… — Начну разбираться в столе Гарри, — ответил Лоркан, не оборачиваясь. У нее испуганно сжалось сердце. — Но… мы не пришли ни к какому решению… Лоркан резко повернулся к ней. — Решение принято. Я остаюсь здесь, — сдавленным голосом сказал он. — А вы уходите. У тебя два дня на то, чтобы забрать этот чек и найти другое жилье. Не перечь мне, Кетлин, — предупредил он. — А то пожалеешь. Ее тело обмякло. Бесполезно бежать за ним. Он явно раскаивается в том, что целовал ее. Ей придется уйти. Лоркан не пойдет на совместное владение и тем более никогда не даст ей стать единовластной хозяйкой Балликистина… В подавленном настроении остаток дня она работала как автомат. Конор весело играл рядом. Он не знал, что над их домом нависла угроза. Вечером она уложила Кона, не обращая внимания ни на Лоркана, разбиравшего на кухонном столе кипы бумаг, ни на демонстративно белевший в центре фруктовницы чек. Она не предложила ему ужинать, и вскоре он уехал, предположительно в паб. Отчасти чтобы задеть его, Кетлин не стала готовить ему и постель, а, поужинав, закрылась у себя в комнате. Когда, сразу после полуночи, хлопнула входная дверь, она затаила дыхание. Сердце стучало в ушах. Лоркан зашел на кухню, и было слышно, как он наливает себе что-то. Кетлин облизывала пересохшие губы, нервно куталась в халат и не сводила глаз с двери… Когда на втором этаже захлопнулась дверь в его спальню и наступила тишина, Кетлин беззвучно разрыдалась. — Я видел, как приехал Лоркан, — промолвил Деклан на следующее утро, когда они на кухне проверяли заказы. — А землетрясения не заметил. — Зато я заметила, — проворчала Кетлин. — Он был в пабе? — Ей хотелось узнать, как его приняли. Деклан кивнул. — Он смелый малый. Молчание вокруг него так сгустилось, что можно было ножом резать, а он сидел себе, потягивал пивко и ел свой гуляш с таким видом, будто все вокруг его лучшие друзья. Так… и что станет с имением? Кетлин рассказала ему, как они оказались на мертвой точке. — Он уперся, — с горечью сказала она. — Мне непонятно, почему он хочет остаться. — Ты не сдавайся! — Дек ободряюще обнял ее за плечи. — Весь поселок на твоей стороне. Повернув голову, Кетлин заметила, что Лоркан стоит на пороге и смотрит на них с хмурым, презрительным выражением на лице. Она выскользнула из дружеских объятий и стала прикалывать к корзинкам перечни заказов. Ей было неприятно, что на нее смотрят как на женщину того же сорта, что и ее мать. Позже, срезая в саду розы, она услышала, как от дома отъехала его машина. А когда пришла домой пообедать, на столе лежала записка. — Он уехал на несколько дней, чтобы навестить свою мать в Дублине! — в изумлении вскрикнула она. Деклан взял у нее записку и прочел. — Наверное, миссис Фитцджералд приедет вместе с ним, — задумчиво сказал Дек. Кетлин охватил ужас. — Ну конечно! — простонала она. — Все, мне конец. Нам с ней не ужиться. Я слишком напоминала бы ей о своей матери. — Переезжай к нам с Бриджет, — гостеприимно предложил Деклан. — Сможешь расширить кулинарный сектор предприятия… — Спасибо, — пробормотала она, совсем падая духом. До конца недели она печально слонялась по всему имению, со щемящим сердцем любуясь благородством старинных комнат и прекрасных садов. Лоркан с матерью приедут со дня на день. Хоть это и усложнит ее положение, ей хотелось его увидеть. Каждый раз, стоило подумать о нем, сердце начинало судорожно биться. Оживало ощущение его губ, прижатых к ее губам, его объятий. Но этого уже не будет. Кетлин тряхнула головой и начала грузить заказы в пикап. Похоже, придется смириться. Они с Коном будут жить в поселке и начнут новую жизнь. Правда, трудно будет сносить высокомерные взгляды Лоркана и его матери при каждой случайной встрече. Кетлин сжала зубы. Нет, она не хочет переезжать! Страшно подумать, что Лоркан добьется своего! Она с раздражением вскочила в пикап и повернула ключ зажигания. Машина не тронулась с места. — Черт! Опять этот мотор! Ворча себе под нос ругательства, Кетлин схватила гаечный ключ и открыла капот. Опять приходится расплачиваться за бесхозяйственность Гарри. И он еще посмел пол-имения оставить Лоркану… — Нет! — жалобно пропищала она, когда ключ выскользнул из ее руки. Согнувшись, она заглянула под машину, легла, чертыхаясь, на землю и заползла под пикап. И тут услышала шум подъезжающей машины. Она застонала. Наверняка это Лоркан с матерью. Везет же ей — именно сейчас оказаться потной, сердитой, вдобавок валяться в грязи! Хлопнула дверца, и вдоль дорожки послышались шаги. — Так ты еще здесь, — услышала она недовольный голос Лоркана. Разозлившись от несправедливости сложившегося положения, Кетлин схватилась за гаечный ключ, и ей брызнуло в лицо машинным маслом. — Тьфу! — Отплевываясь, она вылезла из-под злополучной машины. — Ужасный вид, — заметил Лоркан. Утирая лицо старой тряпкой, она подумала: зато у него отличный. Темно-синяя льняная рубашка, штаны и куртка цвета овсянки. В глазах и изгибе губ что-то знойное, отчего у нее задрожали руки. Кетлин набралась храбрости и взглянула в сторону его машины. Матери не было! В ней возродилась надежда. — Что с машиной? — спросил Лоркан, когда она еще раз попыталась включить зажигание. Кетлин была готова швыряться предметами. — Не знаю! Обычно это зажигание, но в этот раз что-то другое, — буркнула она, прикидывая, во сколько может обойтись ремонт. — Выкинь ее на помойку, — сухо посоветовал Лоркан и пошел открывать свой багажник. Кетлин решила узнать последние новости. — Как… как твоя мама? — Она покраснела, стесняясь своего вопроса. — Безумно счастлива за меня. Ее глаза потемнели от тревоги. Что бы это значило? — Я рада за вас обоих. Она приедет? Лоркан захлопнул багажник и задумчиво посмотрел на нее. — Нет. В Дублине у нее насыщенная впечатлениями жизнь. Когда я предложил отвезти ее обратно, она наотрез отказалась, но велела почаще навещать ее. Кетлин готова была расплакаться от облегчения. Не все еще пропало. — Ты говорил ей обо мне? — Да. — На его губах заиграла легкая улыбка. — Она просила меня быть осторожным. — Он подошел и вытер ей подбородок своим носовым платком. Кетлин затаила дыхание. — Я сказал, что справлюсь с тобой без проблем. Кетлин вспыхнула. Наглый грубиян! — Тогда справься с этим. Мне нужна помощь, — без обиняков сказала она. — Мне надо доставить заказы. Можно одолжить твою машину? — Разумеется, нет! Он повернулся и направился к дому, но Кетлин перегородила ему дорогу Она стояла с гаечным ключом наперевес, ветер трепал ее распущенные волосы. — Не вымещай своей неприязни ко мне на моих клиентах. Если я их подведу, то уж точно позабочусь о том, чтоб люди знали, кто виноват! — горячась, припугнула она. Лоркан нахмурился и с каменным лицом продолжал молчать. — Хорошо. Но я сяду за руль. Дай мне минутку на сборы, и я отвезу тебя куда хочешь. — По рукам! Спасибо! — радостно вскрикнула она. — Я займусь погрузкой. Надо отвезти товар в Луисбург и в пансионат «Дельфы». — Это по Голодной дороге? — Лоркан нахмурил брови. — Везет же мне, — проворчал он. — А где Конор? — Он в детском саду у Бриджет. Когда я завалена работой, он там великолепно проводит время. — Она утерла мокрый лоб. — Ты должна быть благодарна за ее любезность. Черт бы меня побрал, если б я согласился брать к себе тайного ребенка любимого человека, — ледяным голосом произнес Лоркан и вошел в дом. Кетлин глубоко вздохнула. Он будет третировать ее до тех пор, пока она не убедит его, что ее отношения с Декланом невинны. Пообещав себе, что заставит его наконец это понять, она пошла привести себя в порядок. Тот день был особенно прекрасен. Мягкие, округлые горы вздымались как пухлые зеленые булочки до безоблачного неба. Овцы и коровы паслись на заливных лугах по обе стороны дороги, переходя туда и обратно и заставляя Лоркана ехать медленно. В Луисбурге он охотно помог ей доставить товары. — Остался только пансионат «Дельфы», — сообщила Кетлин, когда они отъехали. — Мне… хотелось бы пройтись там немножко. Ты можешь со мной не ходить. Я всегда там гуляю, когда выезжаю по этому маршруту… — Знаю. Я тоже пройдусь, — тихо сказал он. Она вгляделась в его зеленые глаза, и у нее запрыгало сердце. — Хорошо, — произнесла она настолько естественно, насколько позволяло пересохшее горло. А вдруг, подумала она, им удастся найти решение, не вызывающее конфликтов? Когда они покончили с делами, Лоркан припарковался на обочине Голодной дороги. Кетлин думала, а помнит ли он, что они уже гуляли здесь, когда он вернулся из университета. Это было давно, незадолго до того, как он разбил ей сердце. Они пошли прогуляться. Горные потоки спускались по крутым склонам серебристыми каскадами, аромат диких трав, доносившийся с легким ветерком, кружил голову. Плещущаяся вода бухты Доо создавала один из самых мирных пейзажей на всей земле. Здесь-то и произошла некогда трагедия. Лоркан помнил каждое мгновение их последней прогулки по Голодной дороге. Его трогало живое сочувствие Кетлин к людям, которых она никогда не знала. Даже теперь ее мысли отражались на лице, и ему хотелось обнять ее рукой и шептать ласковые слова. Но он вспомнил Деклана, и в нем снова вспыхнула злоба. Дорога длиной в одиннадцать миль вела от Луисбурга к большому, черному, как торф, озеру, у которого стоял пансионат «Дельфы», бывший приют для обездоленных. Во время голода в середине девятнадцатого века жители Луисбурга устремились к этому месту. Мужчины, женщины, дети прошли пешком одиннадцать миль сквозь буран, чтобы получить от отдыхавших здесь в охотничьем доме официальных лиц разрешение на поселение. Но официальные лица были слишком заняты поглощением ужина и велели людям подать прошение утром. К утру мало кто из четырехсот путников остался в живых: большинство, обессилев от отчаяния, голода и суровой ночи, замерзли. Лоркан знал, что Кетлин старалась всякий раз, если представлялась возможность, пройтись по этой дороге и помянуть несчастные души погибших. Он набрался терпения, когда она остановилась у озера и, склонив голову, стала молиться. Но и его не оставила безучастным мысль о голодной смерти тех людей. Лоркан вообще бурно реагировал на несправедливость, особенно когда она лишала людей пропитания и крова. Это место всегда трогало и его сердце. И чувство, которое оно возбуждало в нем, смягчало его намерение поскорее отделаться от Кетлин. В этот день она казалась особенно печальной. Она стояла молча, не шелохнувшись, в нескольких футах от него, и утирала слезы. Может, она вспоминает о собственной беде, когда ее с матерью выставили за порог? — Какая ужасная судьба, — всхлипнув, сказала она. — Ужасно. — У него запершило в горле. Он размяк. — Не надо расстраиваться. Она улыбнулась сквозь слезы. — Знаю, я чересчур чувствительная. Мать всегда возмущали, как она выражалась, эти мои водопады. Ему каким-то образом удалось удержаться и не схватить ее в объятия, несмотря на то что выглядела она красивее и печальней, чем когда-либо. Пара слезинок докатилась до ямки над губой, и ему до боли захотелось подобрать их языком… Он понял, что она ждет ответа, и сглотнул. — Сочувствовать людям — значит проявлять великодушие, — буркнул он. Если б только он обнял ее, с грустью подумала Кетлин. Ей было очень одиноко. Но он твердо держал дистанцию. — Пойдем обратно, — совсем расстроившись, предложила она. Лоркан не знал, радоваться или печалиться оттого, что во время прогулки ничего не случилось. Сев в машину, он впал в молчание. Впервые он увидел свое будущее во всей его скучной предсказуемости: Балликистин, визиты к матери, работа. Он завидовал свободе, с которой Кетлин выражала чувства. Но она слишком щедро раздавала свою любовь. Лоркан вздохнул. Кетлин, какой бы ни была опасной, стала ему необходима. Она заполняла все его мысли, а когда оказывалась рядом, только полная мобилизация воли удерживала его от того, чтоб не наброситься на нее словно подросток. Непостижимо. Лоркан сердито уставился на лежавшую перед ним дорогу и невзначай обратил внимание на стаю хохлатых воронов, круживших в небе. Вдруг они камнем упали на что-то, лежавшее на асфальте. Подъехав к тому месту, он резко затормозил. — Извини! Погоди минутку! — бросил он, на ходу выскакивая из машины. Воронье взлетело, резко хлопая крыльями, а он подошел и нагнулся над бесформенным комочком. Оказалось, что это потрепанная сорока. Лоркан бережно поднял ее и понес к машине в сложенных ладонях. — Что там? — с любопытством спросила Кетлин, когда он снова уселся рядом с ней. Он показал ей сороку и бережно переложил ей на колени. Они вместе осмотрели истерзанную птицу. — Кажется, у нее сломано крыло. Бедняжка. — Я ее вылечу. — Кетлин с восхищением подняла на него глаза. — Большинство мужчин проехали бы мимо. Это было глупо, но он почувствовал себя так, будто выиграл желанный приз. — Я не смог, — пробормотал он. Их взгляды встретились. — Ты добрый, — тихо произнесла она. — У тебя есть сердце. Почему ты так стараешься скрыть его? Неожиданно она протянула к нему руки и прижала к себе его голову так, что ее мягкие губы встретились с его губами. — Пристроим дома эту птичку в теплое место, — дрожащим голосом прошептала она, не отрываясь от его рта. — А потом поговорим. Лоркан всю дорогу путался в рычагах. Он безумно желал Кетлин. Воля боролась с плотью. Если бы условия были подходящими, он был уверен, что она позволила бы ему заняться с ней любовью. Увы… Разгоряченный, ощущая острую боль в паху, он старался взять себя в руки. Кетлин впитала безнравственность еще в материнском чреве, напомнил он себе. По крайней мере, думал он, тайком наблюдая, как она озабоченно поглядывает на птицу, у нее страстная натура, в то время как ее мать была просто продажной женщиной. Конечно, это не значит, что можно позволить себе воспользоваться ее податливостью. Зато, вкрадчиво подсказывал ему низменный инстинкт, он отнял бы ее у Деклана! До чего благородно с его стороны — самоотверженно действовать в интересах Бриджет, мысленно усмехнулся он, сознавая, что ищет любого предлога, чтобы удовлетворить собственную похоть. Сидя рядом с ним, Кетлин чувствовала, как тихая радость наполняет ее. Лоркан, кажется, оттаял! Вот и хорошо! Радуясь возможным переменам, она по возвращении, расхрабрившись, послала Лоркана в детский сад за Конором. У нее дрогнуло сердце, когда он появился с ликующим мальчуганом на плече. Толстые ручки Кона цепко хватались за короткие светлые волосы Лоркана, но тот широко улыбался, разгоряченный, как после бурной игры. — Напоишь Кона чаем? — как бы невзначай спросила она, когда Лоркан занес Кона в дом. — А я займусь сорокой. Сбивчиво объяснив Лоркану, как обращаться с Коном, она предоставила их самим себе. И пока Лоркан старательно кормил ее сына, наложила жесткую повязку на птичье крыло так, как учил ее ветеринар. Не обманывает ли ее интуиция насчет Лоркана? Сможет ли она подобрать ключ к его лучшей стороне и найти способ справедливо разделить с ним имение? В ней крепла надежда. — Если ты не против, — радостно сказала она, — я проверю автоответчик и сбегаю к Деклану со списками заказов. Завтра он сам займется доставкой. — Она сияющими глазами смотрела на Лоркана, предвкушая конец междоусобицы. Он скользнул взглядом по ее оживленному лицу и, прищурив глаза, резко спросил: — Где Бриджет? Кетлин заморгала. — Не знаю! А что? Может быть, она еще в детском саду… — Я сам отнесу списки Деклану. Она поняла причину его недоверия и, теряя терпение, уставилась на него. — Думаешь, я пытаюсь улизнуть, чтобы свидеться с любовником? Ты совершенно не доверяешь мне? — А с чего мне доверять тебе? — Куда делся закон о презумпции невиновности? — отбивалась Кет. — Ясно, что ты женила Гарри на себе. Скорее всего, качая бедрами и бросая ему знойные взгляды, — холодно ответил Лоркан. — И наверняка за спиной у мужа водила шашни с Декланом. Результат — вот этот ребенок. Я мог бы добиться для тебя приговора на основании улик, которыми располагаю. — Тогда готовься к сюрпризу со стороны защиты, господин прокурор, — высокомерно заявила Кетлин. — Отложу пока списки, раз они тебя так беспокоят. Их можно будет передать попозже. Пройдем в гостиную? Лоркан безразлично пожал плечами и взял со стола папку с бумагами Гарри. Прихватив несколько игрушек, Кетлин прошла за Лорканом в прекрасно обставленную гостиную. Он уселся на обитый дамаском диван и, открыв папку, занялся ее содержимым. У Кет вдруг возникло такое чувство, будто они обычная семья, и от этой мысли у нее дрогнуло сердце. С учащенным от нахлынувшей надежды дыханием она опустилась на старинный персидский ковер, пристроив рядом сына с ксилофоном и оглядываясь вокруг. — Производишь оценку каждого предмета? — с сарказмом спросил Лоркан. Она не дала смутить себя недоверием. Лоркана всю жизнь подводили. Скоро он узнает, что хоть на нее можно положиться. Предвкушая победу, она улыбнулась. — Не знаю, во сколько можно тут оценить все, — сказала она со смешком. — Просто в этой комнате все так хорошо подобрано… Не разожжешь огонь? Помедлив, Лоркан взял в руки бумагу, растопку и торф, которые она держала в медном корыте. Через считаные мгновенья огонь полыхал, вовсю отбрасывая на стены яркие блики. Лоркан поставил на место каминный экран, и Кетлин тронуло то, что он позаботился о безопасности ребенка. А Конор тем временем подковылял к сидевшему на ковре Лоркану, схватился за его руку и стал сосредоточенно вглядываться в его лицо. Лоркан машинально погладил его черную головку, и мальчик вскарабкался ему на колени. Кетлин затаила дыхание. Они молча сидели, наблюдая за всполохами огня. Если б только так было всегда, думала Кетлин. Если бы. — Пожалуй, пойду переоденусь, — тихо сказала она. — Выдержишь пока натиск Кона? Хочу пригласить на часочек Дека с семьей. Лоркан резко повернул голову, будто его стегнули кнутом. — Иди наряжайся, если тебе надо, но у меня срочное дело в другом месте, — сказал он, поджав губы. — Пожалуйста, останься, Лоркан, — мягко попросила Кетлин. — Ты требовал доказательств, и я тебе их представлю. Хочу, чтоб ты увидел, как крепко Деклан любит Бриджет. — Как же, как же, — прошипел Лоркан и, ссадив Конора с колен, с мрачным лицом вернулся на диван. Борясь с ревностью, он смотрел, как Кетлин торопливо направляется к телефону. Вон как у нее оживилось лицо! Чего ему ждать, когда тут такая любовь? Нахмурив брови, он заставлял себя сосредоточиться на счетах, которые ему предстояло оплачивать, но его слишком занимал ее разговор. — Дек! Это я, Кет! — возбужденно произнесла она. Любовник, по-видимому, был рад возможности увидеться с ней, даже в присутствии третьих лиц. — Пока, до скорого, — радостно закончила Кет и положила трубку. — Я ненадолго! — бросила она Лоркану с сияющими от радости глазами. Ничего, он еще успеет высказать ей все, что думает о женщинах, которые склоняют мужчин изменять своим женам. Это он оставит на потом. Сперва выставит за дверь Дсклана. Может, даже двинет ему в челюсть. Ребенок положил ручонки ему на колени и снова уставился на него темными глазами, до боли напоминающими глаза Кетлин. Перед этим малышом невозможно устоять, как и перед его мамочкой. Лоркан отодвинул бумаги и опустился на пол, позволяя Кону вскарабкаться на него. Разрумянившаяся и счастливая, в золотистом платье с пышной юбкой, Кетлин зашла в гостиную на цыпочках. Ее заинтересовали хихиканье и непонятные звуки, доносившиеся оттуда. Лоркан учил Кона танцевать джигу, смеясь над забавными попытками малыша подражать его движениям. С повлажневшими от умиления глазами, Кетлин оперлась на дверной косяк, наблюдая, как Лоркан подбросил Кона в воздух и снова опустил на пол, как мускулы его рук и торса напрягались и расслаблялись под рубашкой. Широко распахнув глаза, она смотрела, как Лоркан прижал к себе ее сына, наслаждаясь ощущением детского тельца, вдыхая детский аромат, легко касаясь губами персиковой щечки. Это было неподдельным проявлением нежности, которое тронуло ее до глубины души. Наверно, она издала тихий возглас сладостной боли, потому что в следующую секунду Лоркан поднял взгляд и сразу отстранился от Кона. — Вот ты и вернулась. Теперь можешь сама развлечь своего ребенка, — сухо сказал он и сел на место. Но его глаза невольно потеплели, скользнув по фигуре молодой женщины и остановившись на глубоком декольте. Кетлин опустилась на пол. — Да, Лоркан, — покорно сказала она и позвала Кона. — Ты часто принимаешь здесь Деклана? — хрипло спросил Лоркан. — Только вместе с Бриджет и детьми, — ответила она ровно и непроизвольно поджала ноги под его пристальным взглядом, прикрыв их юбкой. — Хорошо бы тебе применить и ко мне свой юридически подкованный ум, — сказала она со вздохом. — Если у меня такое омерзение вызвало распутство собственной матери, неужели я сама пошла бы по ее стопам? Он в ответ только хмыкнул. — Не все люди последовательны в своих убеждениях. На мгновенье ей захотелось, чтобы у него была другая профессия. Например, чтоб он был художником или специалистом по разведению коров. — Наверняка в суде ты производишь фурор, — вздохнула она. — Ни одним трюком не побрезгую. Предупреждаю тебя, Кет, если станешь флиртовать с Декланом или воспользуешься случаем… — Не стану. Никогда этим не занималась. Почему — узнаешь. Верь мне. В его глазах появилось выражение горечи. — Никогда, — проворчал он, и тут раздался звонок. Кетлин поднялась изящным, гибким движением, сознавая, что взгляд Лоркана неотступно следует за ней. Встав в полный рост, она со спокойной уверенностью сказала: — Узнаешь, непременно узнаешь, Лоркан! Улыбка медленно расплылась по ее лицу, когда она представила себе, как изменятся их отношения после того, как он отбросит свои подозрения. Повинуясь неодолимой силе, Лоркан протянул руку и привлек ее к себе. Потом вдруг встал и, обхватив ладонями ее лицо, неожиданно крепко поцеловал. Снова позвонили. В ней вспыхнуло отчаянное желание, но Лоркан отстранил ее так же мгновенно, как поймал, и Кетлин, ничего не видя перед собой и спотыкаясь, направилась к двери. — Ух ты! Какая сек-са-пиль-на-я! — воскликнула Бриджет, пропуская вперед четырехлетнюю дочку Мейр. — Что за повод для тусовки, милашка? — воскликнул Деклан, державший в руке бутылку вина. — Если думаешь охмурить Лоркана в этом платье, чтоб он выполнил все твои желания, лучше б ты взялась за это наедине, а не на глазах у стаи чернушек! Кетлин суматошно подхватила на руки Мейр. — Я подумала передать тебе список заказов и заодно официально представить Лоркану, — в смущении сказала она. — Ах, ясно. Ну, мы ненадолго, — развеселившись, сказала Бриджет. — Что ты этим хочешь сказать? — нерешительно спросила Кетлин. Подруга обняла ее за плечи. — Я отлично понимаю, почему у тебя так блестят глаза. — Почему же? — с недоумением спросил Деклан. Бриджет закатила глаза. — Ах, эти мужчины! — с усмешкой сказала она, — Отчего они все понимают последними? — Что понимают? — недовольно допытывался Деклан, пока они шли в гостиную. Бриджет наклонилась и шепнула ему на ухо: — Кет втюрилась в Лоркана! Да, это так, подумала Кетлин и тут же наткнулась на самого Лоркана. Слышал ли он? На его лице не было ничего, кроме вежливого внимания, хотя она заметила, что он тяжело дышит. Она дождалась, пока все перездороваются, и воспользовалась случаем, чтобы отлучиться за напитками для детей. Когда она вернулась, ее лицо уже ничего не выражало. Лоркан вежливо расспрашивал Бриджет о детских садах и детях. С Декланом он вообще не разговаривал. Кетлин присела на валик дивана. Когда все нейтральные темы были исчерпаны, беседа стала неловкой. — Дек, не прочтешь ли любимую сказку Мейр? — набравшись решимости, спросила Кетлин. — Не здесь, — удивленно отказался тот. — Никому не захочется… — Пожалуйста, — неожиданно вмешался Лоркан, — почитай своему ребенку. — О'кей. — Деклан покладисто сел в шезлонг, держа в ручищах тоненькую детскую книжицу. Мейр, Бриджет и маленький Финн тут же расселись на полу перед ним, с привычным обожанием уставившись на отца и мужа. Со стороны было ясно, что это ритуал, выполняемый часто и с большим удовольствием. С засыпающим на руках Конором, Кетлин соскользнула на сиденье дивана и успокоилась. Вот что должен был увидеть Лоркан. В процессе чтения Деклан изображал героев с душераздирающим пафосом: рычащего и размахивающего руками великана, принцессу со звенящим как колокольчик голосочком и храброго принца. Он то и дело прерывал чтение, чтобы погладить Бриджет по волосам или чмокнуть первое попавшееся из поднятых к нему лиц. Эти жесты были такими непосредственными, что было очевидно: они обусловлены глубокой и преданной любовью. Кетлин сияла. Невозможно было сомневаться в том, что Деклан — глубоко любящий супруг и отец семейства. Но ее радость была с примесью печали. Ей всю жизнь хотелось иметь такую семью. Она покосилась на Лоркана, опасаясь, не заметил ли он набежавшие на ее глаза слезы. Лоркан, казалось, страдал не меньше. — Лоркан! — озабоченно шепнула она. Он взглянул на нее, и его лицо снова стало безразличным. С этой минуты и до конца визита семейства О'Флайерти он не произносил ничего, кроме односложных слов. А когда гости ушли, он быстро вернулся в гостиную и вышел через парадную дверь, так ничего и не сказав. Кетлин была совершенно потрясена. Ее затея обернулась против нее же. — Злосчастный упрямец! — проворчала она. Почему он упорствовал? Ему бы извиниться перед ней, признать, что она нормальный, порядочный человек, а не исчадие ада! Она улыбнулась бы в ответ, а он оттаял, потом они поцеловались бы… Хватит! — беспощадно приказала себе Кетлин, хотя в сердце оставалось твердое убеждение, что они с Лорканом могли бы жить душа в душу. Выкупав Конора и трижды совершив ритуал чтения «Нехорошего Поросенка» — с отворотом множества клапанов в поисках места, где прятался Нехороший Поросенок, — она подоткнула одеяльце вокруг своего сокровища и стала готовить ужин. У нее колотилось сердце от любого звука, она поминутно подбегала к окну, ожидая Лоркана. Но его все не было, и Кетлин нервничала, как девчонка перед первым свиданием. Поймав свое отражение в зеркале над камином, она с огорчением подумала, что и выглядит совсем как девчонка, выряженная в новое платье. Она еще раз виновато покосилась в зеркало. Распущенные волосы бурной черной рекой струились по плечам. Во всем облике было что-то магическое и волнующее. Она с беспокойством посмотрела на часы. Паб давным-давно закрылся. Уже поздно. И тут она вспомнила, что однажды Лоркан уже уходил из дома на всю ночь. Сравнивал ли он идиллию семейной жизни Дека со своей собственной? Вспомнил ли о том дне, когда, восемь лет тому назад, Фитцджералды собрались в полном составе? Она стала перебирать в памяти те события. Лоркан только что объявил, что его отец предается адюльтеру в течение последних восемнадцати лет. Миссис Фитцджералд в истерике ринулась в кабинет выяснять отношения с Сеймсом. Лоркан наблюдал за ссорой родителей. Его лицо белело как полотно по мере того, как рос скандал. И вдруг он схватил куртку и вышел вон, в грозовую ночь. Кетлин, в ночной рубашке, побежала к двери, тщетно умоляя его вернуться. За несколько секунд она промокла под проливным дождем и возвратилась в дом, надеясь на благоразумие Лоркана. За час до рассвета его еще не было. Она, как и мать, была не в состоянии заснуть и, враждебно отмалчиваясь, укладывала пожитки. Буря за окнами завывала все сильнее. Через стену, на кухне, послышались мужские голоса, и стало ясно, что Сейме организовал поисковую группу. У него был усталый голос, как будто и он всю ночь бодрствовал. Возможно, что волнения и усталость лишили Сеймса осторожности во время поиска, или его внезапно настиг порыв ветра, или захлестнула огромная волна. Как бы то ни было, но Лоркана нашли на мысу Леттерин, с мертвым отцом на руках. По мере того как она вспоминала трагедию, ее лицо становилось все бледнее. Ей тогда пришлось уехать, так и не повидавшись с Лорканом. Гарри потом говорил ей, что многие думали, будто Лоркан после бурной ссоры спихнул отца со скалы, став виновником его смерти. Злобными пересудами несчастного выжили из поселка. Кетлин попыталась представить себе, что испытывал тогда Лоркан. Он всегда казался независимым и в то же время уязвимым. Теперь она поняла его лучше. Наверно, у него разбилось сердце, когда он покинул мать, свой дом и могилу отца. Неудивительно, что сейчас он так твердо решил остаться. Беспокоясь за Лоркана, за будущее, Кетлин прибрала в доме, потом поднялась по лестнице и приготовила ему постель в хозяйской спальне. Если вернется поздно, сможет поспать без помех. Она как следует разгладила покрывало и на всякий случай решила запереться с Коном в своей спальне. Парочка видеокассет поможет ей успокоиться. Спустившись вниз, она дрожащими пальцами заперла дверь, для утешения приготовила себе чашку какао и уселась смотреть первую кассету с интригующим названием «Их сердца и умы». Ее ожидало потрясение. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Лоркан продрог, несмотря на то что в течение нескольких часов неустанно ходил, обдумывая свои дела. За время прогулки он, к полному своему удовлетворению, перестроил планы на будущее. Когда он, уже в хорошем настроении, зашел в сад, ему бросился в глаза свет в окне прислуги. Он нуждался в тепле. И в общении. Картинка семейного счастья Деклана ранила его сильнее, чем можно было ожидать. И он решил кое-что предпринять. Проходя мимо окна, Лоркан не устоял перед соблазном взглянуть на Кетлин. Она сидела на диване, поджав под себя ноги, на коленях у нее расположились две ободранные кошки, рядом стояла кружка. Она с головой ушла в какую-то телевизионную передачу. Оживленное лицо было прелестно. Он незаметно подошел поближе, его потянуло подольше понаблюдать за ней. На небрежно струящихся вьющихся волосах, обрамлявших сосредоточенное личико, отражались блики света. Приталенное золотистое платье подчеркивало всю прелесть фигуры. Он прикрыл глаза. Его потрясло поведение своего изголодавшегося по любви тела. От одной ее улыбки у него пересохло в горле, а когда она, зевнув, потянулась всем телом, сердце едва не выскочило из груди. Туфли Кет были сброшены на пол. Он с жадностью разглядывал ее, начиная с розовых пальчиков ног… Он сжал челюсти, представив себе, как стоит перед ней на коленях и прижимается губами к изящному изгибу стопы. Или к ее гладким бедрам. К тонкой талии… Лоркан издал стон. Проклятье, как же он желает ее! Неужели настолько, что готов все простить? Пусть она не была в сговоре со своей матерью и с Декланом у нее просто дружба. Но это не меняло того, что она подло использовала Гарри. Если он не хочет погубить себя, будет разумно помнить это. Он посмотрел на ободранную кошку, трущуюся об его ноги, и криво усмехнулся. Вот типичная бродяжка из тех, что подбирает Кетлин! Наклоняясь, чтобы погладить ее, он подумал, что стремление Кетлин как можно лучше устроиться в этой жизни дает ему преимущество: он добьется желаемого с минимальными усилиями. Дом, дети, секс с Кетлин… Кошка, закрыв глаза от удовольствия, громко мурлыкала. До чего легко удовлетворить потребность животного в еде, крыше над головой и внимании! Улыбаясь, он подхватил кошку и выпрямился, нежно поглаживая пальцами ее шелковистую шерстку. В этот момент Кетлин громко рассмеялась. Он вытянул шею, чтобы увидеть, какая передача так ее развеселила, и широко раскрыл глаза: это же одна из его кассет! У него колотилось сердце, когда он вошел в кухню и посадил кошку на стул. Не надо торопить события. Из духовки доносился чудный аромат, и Лоркан вспомнил, что ужасно голоден. Осторожно вынув огромный пирог, он отрезал себе большой кусок. Послышался звук отодвигающейся задвижки, и из-за двери осторожно высунулась голова Кетлин. Ему пришлось собрать все силы, чтобы не выдать свое напряжение. — Надеюсь, ты не против, — сказал он, указывая на пирог и запихивая в рот большой кусок. — Это я тебе оставила. Лоркан нахмурился. Он ожидал, что благодаря кассете она станет более приветливой. — Ты что, боишься, что я наброшусь и совращу тебя, когда тут такой пирог с курицей? — сухо спросил он. Она покраснела и с типичной прямотой ответила: — Я… боялась тебя. Его передернуло. — Боялась? Да я на тебе и волоска не тронул бы, Кетлин. — Но я думала, что ты сердишься на меня, — объяснила она, еще не успокоившись. Лоркан расслабился. Ее пугали воспоминания, а не он. Наверное, несладко ей было замужем за Гарри. При этой мысли он почувствовал, как внутри снова разливается желчь. Кетлин отпрянула, и он поскорее подавил злобу. — Не бойся, — успокоил он ее. — Я злюсь на Гарри. Не на тебя. Могу представить, как тебе с ним было трудно. Он сжал губы, увидев в ее глазах боль. Нестерпимо захотелось разразиться потоком брани в адрес своего брата и броситься утешать несчастную, дрожащую Кетлин. — Именно поэтому я за милю обхожу пьяных. Ничего не могу с собой поделать, это сильнее меня, — произнесла она слабым голоском. — Ни капли не брал в рот, клянусь тебе. Лоркан видел, что она все еще сомневается. — Значит, теперь я должен предъявить доказательства, — игривым тоном произнес он. — Что же мне делать? Пройтись по начерченной мелком прямой, прочесть наизусть первый том «Принципов и практики международного права. Раздел о детях»? Кетлин издала нервный смешок, а блеснувшая в ее глазах надежда дала ему понять, что ей очень хочется ему верить. — Я даже в трезвом виде не справилась бы с этим, — призналась она. Он рассмеялся. — Значит, я не пьян? Слава богу. Может, присоединишься ко мне? Кетлин робко вышла из-за двери. — Твоя подопечная? — спросил Лоркан, кивая на кошку. — Да, бедняжечка! Она была в ужасном состоянии, когда я подобрала ее, — оживилась Кетлин. — Она не слишком любит людей. Не понимаю, как она с тобой подружилась. — Может быть, чует, что я не обижу. Кетлин как-то странно посмотрела на него и, подхватив тряпку, стала водить ею по безупречно чистому краю раковины. Золотистое платье придавало ее коже теплый оттенок. Лоркан, с трудом отведя взгляд от ее сулящей неземные наслаждения фигуры, переключился на пирог с курятиной. — Хороший пирог, — произнес он с преувеличенным энтузиазмом. — Нежное мясо. Тесто тает во рту. — Я, кажется, тоже проголодалась. Я не стала ужинать, — хрипловато сказала Кетлин, прекратив полировку. Она взяла тарелку и села напротив него, затем, приподняв ресницы, увидела, что он внимательно следит за ней. — Ты на диете? — Его взгляд прошелся по ее фигуре. — Надеюсь, нет. Она покраснела. — Не в этом дело. Я тревожилась оттого, что тебя так долго не было, — призналась она. У нее дрожала рука. Он машинально прикрыл ее своей ладонью. — Почему? Она явно не ожидала такого жеста. — Я… ты… ты вдруг убежал, а в последний раз, когда ты так пропадал… ну, ты был ужасно расстроен. Я думала, что сказала или сделала что-то не так. — Мне надо было кое-что обдумать. Я всегда так поступал в случае затруднений. Поэтому и ушел, когда услышал, что мать требует у отца развода. Мне надо было обо всем подумать. — Понятно. — Кетлин помолчала, а потом сказала: — Я чувствую себя ужасно виноватой оттого, что причиной твоего горя была моя мать. — Ты не виновата. Но лучше бы отец не выходил меня искать. — Лоркан хмурился. — Он знал, что со мной ничего не случится. — Но он беспокоился за тебя, — напомнила она. — Только потому, что считал себя виноватым. Хотел мне сказать, что глубоко раскаивается. Она с состраданием смотрела на него, и у него дрогнуло сердце. — Мы помирились перед тем, как он умер, — тихо произнес Лоркан. — Отец сказал мне… что гордится мной и что любит меня больше, чем я могу себе представить. — Как я рада… — Кетлин помолчала. — Я никогда не верила, что ты его столкнул. — Гарри умел убедительно распространять сплетни, — пробормотал Лоркан. — Ты говорил… что в этот раз пошел подумать после того, как увидел Деклана с Бриджет и детьми, — ненавязчиво подсказала Кетлин. — Мне надо было пересмотреть свои планы, — он не переставал жевать. — Все эти годы я был глубоко несправедлив по отношению к тебе. И в том, что касается твоих отношений с Деком, я тоже ошибся. Он замолчал. Кетлин просияла. — Понимаю, что несколько поздно, — продолжал Лоркан, — но я прошу у тебя прощения. Я больше, чем кто-либо, должен был знать, к чему приводят ложные улики. Не смею рассчитывать на твое прощение. Слишком тяжелы были последствия моей злости. Но… — Ах, Лоркан! — произнесла Кетлин со вздохом облегчения. — Конечно, я тебя прощаю! Ты дважды застал меня в объятиях Дека. Неудивительно, что понял все не так. Но, видишь ли, когда нас с матерью выставили за дверь, мне больше не к кому было обратиться. Он отвез меня в Галвей-Сити, а там его тетя приютила меня на время. Его почему-то огорчил тот факт, что не он помогал ей в час нужды. — Наверно, тебе пришлось несладко. — Было достаточно унизительно, но выжить удалось. — Тебе повезло, что можно было опереться на Деклана, — с деланной непринужденностью сказал он. — Похоже, он был для тебя хорошим другом. — Ближе. Он как брат… — Кетлин осеклась. — Кет? — озабоченно пробормотал он. — Ах, ничего, — тихо произнесла она. — Просто мать говорила… Это так стыдно, что я никому не рассказывала. Понимаешь, вероятно, Дек действительно мой брат… наполовину, — поправилась она. — Мать говорила, что шансы велики. Отец Дека уверен, что числа сходятся, но ради меня не выдавал секрета. — Боже! — воскликнул удивленный Лоркан. — Теперь понимаешь, — серьезным тоном сказала Кетлин, — что у нас с Деком ничего такого нет и в помине? — Ну и натерпелась же ты, правда? — У него голова кружилась от этой новости. — Да. Вот поэтому я и хочу удержать то счастье, которым располагаю. — Имение. — Да. Лоркан облегченно вздохнул. Почти добился своего. На такое он не смел и надеяться. Последние сомнения улетучились, все было ясно. Он улыбнулся и сказал: — Потом расскажешь. У тебя пирог стынет. Кетлин с явным облегчением рассмеялась и взялась за еду. Она смахнула с губы крошечку теста, как раз когда он сам собирался это сделать. Лоркан сжал челюсти. Сдерживать свои порывы будет трудно. — Расскажи мне о ЮНИСЕФ, — попросила она. — Кто тебе сказал, что я там работаю? Кетлин покраснела. — Никто. Я позволила себе одолжить у тебя кассету. Понимаешь, я стелила тебе постель, и… — Ничего. Это не секрет, — сказал Лоркан. Его забавляло ее смущение. — Я юрист, представляю интересы детей, — объяснил он и отодвинулся от стола, чтобы погладить кошку. — Моя бригада, от имени Организации Объединенных Наций, берет под контроль трудовые отношения. Чаще всего мы занимаемся случаями, в которых фигурирует детский труд или использование взрослыми малолетних попрошаек. — Из-за этого ты ездил в Африку? — Да. Когда я узнал о смерти Гарри, мне пришлось слетать в Бостон, найти себе подмену и махнуть в Дублин. Я целую вечность не ступал на землю, — сообщил он. — Наверно, половина моего тела все еще витает где-то над Атлантикой. Когда я наконец сюда добрался, меня ноги не держали. — Выходит, я тебя тоже неправильно поняла, верно? — мягко произнесла Кетлин. — Будто ты пьяница и безжалостный адвокат, будто ненавидишь детей… — С чего ты это взяла? — с недоумением спросил Лоркан. — Из-за Кона. До сегодняшнего вечера ты совершенно не обращал на него внимания. — Я не хотел привязываться к нему. Мне показалось, что ты пользуешься им, чтобы размягчить мое каменное сердце. — Отодвинув тарелку, он облокотился о стол. Его завораживал ее теплый взгляд. — Я люблю детей. Я посвятил им свою жизнь. Кет прерывисто вздохнула. — Я тебя понимаю. Голос у нее задрожал от волнения. Казалось, что она качнулась в его сторону. Лоркан знал, что достаточно чуть-чуть потянуться через стол, и он будет целовать этот пухлый ротик. — Я бы хотел, чтобы ты досмотрела кассету до конца и увидела, чем я занимаюсь. — Обязательно. Ты так замечательно вел себя с теми детьми, Лоркан, — мягко произнесла Кетлин со светящимся в глазах восторгом. — Я люблю свою работу, — небрежно бросил он. — Не представляю без нее жизни. — Тому, что ты делаешь, цены нет. Ты просто герой. Ее порывистые слова потрясли его сильнее, чем ему хотелось бы. Сосредоточиться на разговоре становилось все труднее. — Мы с тобой всегда помогали попавшим в беду. Верно? У нее загорелись глаза. — Кошкам, зайцам, птицам… — Кетлин, — весело оборвал он перечень, который грозил стать бесконечным, — за последние пару часов мы с тобой очень много узнали друг о друге, много хорошего. Я больше не презираю тебя… — А я немножко лучше понимаю тебя. Лоркан улыбнулся и решил перейти к делу. — Достаточно, чтобы жить со мной под одной крышей? — мягко произнес он. Она как раз этого и хотела, но молча уставилась на него, не зная, что сказать. Конечно же, «да», но правильно ли она его поняла? Слишком часто чутье ее подводило. — В каком смысле?.. — тихо спросила она. — Этого дома хватит на двоих, если только ты согласишься, — сказал Лоркан с обезоруживающей улыбкой. Она приподняла бровь. — Мне комнату прислуги, а тебе все остальное? — Я имел в виду кое-что более… подходящее для нас обоих, — тихо сказал он. У нее участился пульс. С пересохшим ртом она спросила: — Что, например? — Думаю, ты поняла меня. — Лоркан!.. — Пока ничего не решай, — поспешил он перебить ее хриплый возглас. — Почему бы нам не посмотреть в течение нескольких дней, как складывается обстановка, а потом и решить все? Я действительно хочу остаться, — заявил он. — Мне кажется, мы хорошо подходим друг другу. — Он усмехнулся. — Ты любишь готовить, а я люблю есть! — Типичный мужчина! — поддела она его. Испытывая одновременно разочарование и облегчение оттого, что почувствовала почву под ногами, Кетлин улыбнулась и достала шоколадный десерт. — Это пудинг? — с надеждой спросил он. — «Разделить особняк в течение испытательного срока», — уточнила она. — Но… сейчас можно попробовать пудинг? Он тоже поддразнивал ее! Она рассмеялась и разделила пудинг пополам. — Половину тебе, половину мне. — Уверен, это вкуснее ямса. — Заметив ее вопросительный взгляд, Лоркан объяснил: — Когда мы ездили в Африку, всегда останавливались в какой-нибудь деревне. Старались, конечно, брать с собой провизию, но часто приходилось питаться одним ямсом. — Расскажи, — попросила Кетлин. — Не думаю… — Пожалуйста, — тихо попросила она. Лоркан нехотя согласился, и Кетлин как завороженная слушала его рассказ. Они доели пудинг и, взяв рюмки и ликер, перешли в гостиную. Лоркан постепенно увлекся и уже говорил так страстно, будто в работе был единственный смысл его существования. Постепенно Кетлин стала понимать, что это действительно так. Перед ней был человек, который все эти годы отказывал себе в личной жизни. Каждый час, когда он не спал, был потрачен на работу во благо притесняемых детей. Лоркан так увлекся, что перестал пропускать ужасные подробности, и несколько раз Кетлин всплакнула. Тогда Лоркан молча протягивал ей свой носовой платок и ждал, чтобы она успокоилась, а сам тем временем гладил трех кошек, успевших пристроиться у него на коленях. — Извини, — Кетлин всхлипывала после очередного душераздирающего рассказа. — Нс знаю, как тебе удается не сойти с ума от всех этих ужасов. — Мне всегда приходилось держать себя в руках, — заметил Лоркан, глядя на нее поверх своей рюмки. — А детям какой с меня прок, если я буду терять самообладание и проливать слезы? До чего удивительный человек, думала Кетлин, не спуская с него глаз. — Я позабочусь, — тихо сказала она, — чтобы сельчане узнали, какой ты на самом деле. В конце концов они будут считать тебя феей с рождественской елки. — Иди сюда, Кет, — прошептал он, протягивая ей руку. Вдруг погас свет. — Ничего, не беспокойся, — неуверенно произнесла она и рукой нащупала стол, чтобы опустить на него рюмку. — Я и не беспокоюсь, — услышала она его теплый голос. — Мне очень нравится сидеть в темноте. Ей показалось или он подсел поближе? Кетлин занервничала. — Но мне может понадобиться заглянуть к Кону, — пробормотала она. — Пожалуй, зажгу свечи. — Хорошо. Если хочешь, я проверю щиток. Его голос звучал как-то сдавленно. В свете мерцающего камина ей было видно, как он стряхивает с колен сопротивляющихся кошек и привстает. — Осторожно, там каверзная проводка, — предупредила Кетлин, подталкивая ему одну из свеч. — У меня не дрожат руки, — тихо ответил он и вытянул их перед собой. Ей стало неловко. Пьянство Гарри довело ее до паранойи. — Извини, — пробормотала она, пряча от него глаза. — Тебе долго пришлось жить в напряжении, верно? — Трудно переключиться, — призналась она, тронутая его пониманием. Неожиданная улыбка сменила мрачное выражение его лица. — Пойдем, посмотришь на меня в роли монтера. — Лоркан протянул ей руку. Как странно, подумала она. Этой энергии, которая бьет между ними, наверно, хватило бы, чтобы осветить всю комнату! Они вышли в прихожую, и она разыскала пробки на полке для шляп. Лоркан вскарабкался на стул и последовательно проверил каждую пробку. Кетлин смотрела, удерживаясь от подсказок. С годами она научилась мигом справляться с пробками. — Ага, вот эта. Да будет свет! — Он спрыгнул со стула, самодовольно сияя. Но ей хотелось снова оказаться в романтических потемках. — Все рефлексы в полном порядке. — Он лукаво усмехнулся. — Слава богу, всего лишь пробка. Я боялась, что отказала проводка. Ну, мне пора. Спокойной ночи! — Так рано? Она неловко замялась. Вообще-то ей хотелось, чтобы этот вечер длился вечно. — Пожалуй. — Тогда спокойной ночи. На несколько мимолетных секунд его руки опустились ей на плечи, а теплые губы прикоснулись к щеке. И сразу же напряжение между ними возросло до предела. Его губы скользнули к ее губам, ее руки обхватили его голову, она прижалась к нему, с упоением отвечая на поцелуй. Затем, тяжело дыша, отстранилась и дрожащим голосом повторила: — Спокойной ночи, Лоркан. Он покачнулся и отпустил ее. — До утра, — вежливо попрощался он и направился вверх по лестнице. ГЛАВА ВОСЬМАЯ На следующий день Кетлин грузила водоросли в прицеп трактора, когда увидела Лоркана. В джинсах и оранжевой рубашке с расстегнутым воротом он шел к ней по совершенно белому песку. У нее затрепыхалось сердце и руки стали такими неловкими, будто на них вдруг оказалось ужасно много лишних пальцев. Подобрав упавшие у ее ног вилы, он вместо приветствия спросил: — Можно, я помогу? — Пожалуйста! Кетлин присела на обросший лишайником камень. Лоркан взглянул на ее мокрый свитер, перепачканный песком и прилипшими водорослями, и, стащив с себя рубашку, бросил ее на сиденье трактора. На его теле не было ни грамма лишнего жира. Одни жесткие, подтянутые мускулы и атласная загорелая кожа. Кетлин бесстыдно пялилась на него, пока он яростно поддевал и укладывал водоросли. — Зачем я, собственно, это делаю? — крикнул он, не сбиваясь с ритма. — Это дешевле, чем спортзал, а меня развлекает! — с усмешкой ответила Кетлин. Лоркан быстро обернулся с комом коричневых водорослей на вилах и с хитрым взглядом шагнул к ней. — Вот как? — Не надо! — вскрикнула она и с визгом обратилась в бегство, но уперлась в скалу. — Нет! — взмолилась она. — Пожалуйста! Я буду ужасно пахнуть! — Тогда штраф. Ее обдало жаром. Не сводя с нее глаз, он положил вилы на песок. У нее гулко заколотилось сердце от предвкушения. — Какой? — с трудом выговорила Кетлин. Лоркан медлил с ответом. — Проведешь со мной сегодняшний день. Кетлин опустила глаза, чтобы скрыть разочарование. Оказывается, он не собирается целовать ее. — Если так надо, — небрежно сказала она. — Но у меня работа. — Ничего. Нам нужно побыть вместе, чтобы решить, сможем ли мы ужиться в одном доме, — рассудительно заметил он. — Верно. Лоркан снова ловко подцепил водоросли, и они пошли по блестящему мокрому песку. Спугнув стаю куропаток, оба остановились, наблюдая, как птицы разом взмыли над краем воды, мелодично вскрикивая. — Кому нужна методика борьбы со стрессом, — с удовлетворением произнес Лоркан, — когда тут такая профилактика? — Стресс? — переспросила Кетлин. — Здесь мы с ним справляемся на рыбалке. Он усмехнулся. — Нам надо как-нибудь порыбачить. — У меня слишком много дел. Лоркан нахмурился. — Должно же у тебя быть свободное время? Она приподняла бровь. — У работающей матери-одиночки с таким хозяйством на руках? — Тогда поработаем вместе, чтобы у тебя появилось немного свободного времени. — Свободное время? — она шаловливо сморщила нос. — Даже не слыхала, что это такое. Свободной рукой Лоркан обнял ее за плечи. — Какие у тебя на сегодня планы? — спросил он, когда они подошли к трактору. Наслаждаясь ощущением его дружеского объятия, Кетлин блаженно вздохнула. — Прежде всего отвезу водоросли на огород. Если хочешь, можешь покататься на подножке прицепа. — А потом? — Надо доставить образцы овощей и пирогов в новый отель на Скай-роуд. Потом пикник и покупки в Клифдене, потом забрать Конора и загрузить в машину белье, потом мы с ним идем на занятия йогой, а потом мне нужно гладить. Он закатил глаза. — Так и с ног свалиться можно. Брось йогу, пойдем лучше куда-нибудь поужинать. Она улыбнулась. — Бросить? Но я веду занятия! — Тогда ужинаем завтра. Найди себе няню, — уговаривал он, подобрав свою рубашку и завязав ее вокруг пояса. Кетлин годами никуда не выходила и не смогла подавить радостную улыбку. — Чудесно, — весело сказала она, вскочила на трактор и завела мотор. — Спасибо! На радостях она распелась. Лоркан стал подпевать. Кетлин смешило полное отсутствие у него слуха, и она повернулась, чтобы шутя отругать его. Но слова замерли, не сорвавшись с губ. Глаза его были закрыты, выражение блаженного счастья озаряло лицо, и он горланил во всю глотку, сотрясая кристально чистый воздух. Кетлин захотелось остановить трактор и сжимать Лоркана в своих объятиях, пока он не взмолится о пощаде. Но она не решилась. Ее чистый, хорошо поставленный голос взмыл в утренний воздух. — На эту важную поездку в отель, — неспешно произнес он, когда они свалили груз рядом с компостными кучами, — ты отправишься выряженной в водоросли или как? Кетлин осмотрела себя и рассмеялась. Потом ее взгляд остановился на его торсе, тоже облепленном водорослями. — Сам такой, — смеясь, огрызнулась она. — Кто первый в душ? Преследуемая Лорканом и дико лающими собаками, она ворвалась в дом и ринулась вверх по черной лестнице, но Лоркан опередил ее на пару секунд. — А кто пропустит вперед даму? — с укоризной спросила она, когда он с торжествующей улыбкой остановился на пороге. — Это давно уже не модно, — в тон ответил Лоркан и закрыл перед ней дверь. С притворным ворчанием Кетлин пошла к себе в комнату за сменой одежды. Она как раз вовремя вернулась, чтобы увидеть, как из ванной выходит Лоркан с полотенцем размером с носовой платок вокруг худощавых бедер. Ей хотелось остановить на нем взгляд, но она знала, как ведут себя хорошие девочки, поэтому поджала губы и демонстративно отвела глаза. — Банное полотенце я тебе оставил, — весело прокомментировал он. — Я взяла свое, — машинально ответила Кетлин и поспешила в ванную. — Выхожу! Ты в приличном виде? — крикнула она сквозь дверь после того, как оделась. — Увы. По крайней мере на первый взгляд, — перекричал он собачий лай. Она совершила торжественный выход, стараясь сохранять равнодушный вид, невзирая на то, что Лоркан, одетый теперь в бирюзовую рубашку, выглядел неотразимо, а в соблазнительной близости от них стояла кровать. — Ух ты! Опять в платье! — с восхищением заметил он. — Это ради шеф-повара. Шефы любят женские ножки, — сказала она в оправдание своего выбора: голубое платье с тугим пояском над короткой кокетливой юбкой. — Придется освоить кулинарию, — задумчиво произнес Лоркан. Она хихикнула. — Э… если не возражаешь, я здесь просушу волосы. Из-за розетки… тут лучше зеркало… Он подошел и схватил фен, которым она размахивала. — Давай я. Садись. — Но… — Сидеть! Как покорные цирковые зверушки, она и собаки разом сели. Позволить ему сушить ей волосы — это самое сексуальное, что только можно было придумать. Его пальцы приподнимали ее волосы, прикасались к затылку, заставляли сладостно трепетать все тело. Вскоре она перестала волноваться. Похоже, он в этом деле профессионал. Ревность пронзила ее. Он уже делал это другим женщинам! — Тебе не идет хмуриться, — протяжно произнес он. Кетлин открыла глаза и увидела в зеркале свое обиженное лицо и его лукаво искрящиеся глаза. — Я думала, во сколько мне обойдутся твои услуги. Он ухмыльнулся. — За такую копну? По максимуму. — Утка под ягодным соусом? — предложила она. — Идет! — Легко же тебя удовлетворить. Его пальцы застыли. Они переглянулись. — Я не сказал бы, — тихо произнес Лоркан. Внезапно ощутив жгучее желание, Кетлин опустила ресницы. — Поторопись. — Голос у нее сорвался. — Так дальше продолжаться не может, — сказал он ей на ухо, путаясь рукой в еще мокрых волосах. Широко открытыми глазами она уставилась на его отражение в зеркале. — Надо переделать водопровод и электрическую сеть. Мы не можем вечно пользоваться одной ванной. — Расходы… — Я разберусь. Предоставь это мне. Так, посмотрим… Она всполошилась: он отключил фен и наклонился над ней, чтобы зачесать ей волосы за уши. Кончики его пальцев легко прикасались к чувствительной коже, и у нее от этого по всему телу пробежали искры. — Прекрасно. — Кетлин вскочила. — Спасибо. Ты очень любезен. — Я причесывал маму, когда у нее почти год не двигалось плечо, — хрипло пояснил он. Кетлин молча кивнула, и они побежали вниз. Весь день они вели себя как резвые дети. Поднимаясь по Скай-роуд, откуда открывался потрясающий вид на пустынные бухты и острова в окружении гор, они пели, болтали, останавливались, чтобы выскочить из машины и полюбоваться пейзажем. Наверное, приподнятое настроение Кетлин заразило гостиничного шефа. Он высоко оценил и овощи, и выпечку и сделал постоянный заказ. На радостях Лоркан и Кетлин решили устроить себе пикник на морском берегу. — Нс верится, что он заключил со мной такой выгодный контракт… — возбужденно проговорила она, пока Лоркан пытался понять, с какой стороны дует ветер. — Здесь. — Он поставил корзину с сдой и расстелил взятый из машины коврик. — Тебе не слишком много прибавится работы? — спросил он, разглядывая содержимое корзины. — Тебе и так некогда собой заниматься… — Я надеюсь расширить предприятие, — уверенно заявила Кетлин. — Думаю, что смогу увеличить постоянное производство, а также заказывать блюда бывшему повару у нас в деревне. Пекарь скоро уйдет на покой и более чем рад сдать в аренду производственную площадь. Кевин возьмет на себя большую часть выпечки, таким образом у меня будет время работать с клиентами. Он даже лучше меня печет. Я так рада! — порывисто вскрикнула она. — И я рад. — Правда, Лоркан? — Она встретила задержавшийся на ней теплый взгляд и затаила дыхание. — Какой человек в своем уме не возрадуется, — сказал он, разрушая интимность момента, — в таком прекрасном уголке Земли? Лоркан с облегчением заметил, что она перестала подстегивать его пульс своей сияющей улыбкой и перевела внимание на еду. Она притихла на время, и он был рад, что избавился от стресса. Он с удовлетворением откинулся назад, наблюдая за тем, как одинокая цапля с надеждой разглядывает отмель. — Пойду пройдусь, — вдруг сказала Кетлин. — Одна. Ею можно было залюбоваться — так гармонировала ее миниатюрная фигурка с окружающей природой. Она шла вдоль берега с каким-то печальным видом. Беззащитный облик делал ее привлекательной в глазах мужчин. Она нуждалась в покровительстве. Помрачнев, Лоркан выпрямился. В груди у него образовался комок. Совесть один за другим ставила вопросы. Например… не надо ли помочь ей найти любимого мужчину, не помешают ли ей его планы найти истинное счастье? Он стал собирать остатки пикника, но прервал свое занятие, чтобы посмотреть, как она возвращается. Ветер трепал ее волосы, открывая опущенное лицо. Черт. Кого он обманывает? Он сам хочет составить ее счастье. И ведь может. Оба хотят жить в особняке. Существует единственный способ сделать это так, чтобы деревня не заклеймила их позором как прелюбодеев. Если Кетлин согласится на его предложение, размышлял он, это будет означать, что она приняла трезвое решение, отвечающее ее потребности в защите и материальном обеспечении. Ни один из них не принял бы в расчет любовь. Они возвращались по той же дороге среди широких торфяников, остекленевших гор, отшлифованных ледниковыми периодами, мимо сотен темных, таинственных бухт цвета шоколада. Кетлин не разговаривала, но Лоркана это не беспокоило. Он с жадностью впитывал дикую красоту пейзажа. Горы кутались в облака, как в шали. Реки каскадами стекали по крутым склонам, пенясь у валунов, лежавших на обочине дороги. Пейзаж был испещрен руинами: ранними христианскими церквами и наводящими ужас останками целых деревень, вымерших от голода в прошлом веке. Эта земля вросла ему в душу, расчувствовавшись, думал Лоркан. Он не удержался от того, чтобы взглянуть на сидевшую за рулем Кетлин. Вот еще одна дикая красота, которой он был бы рад любоваться до конца своей жизни. Любой мужчина отдал бы предпочтение красоте, не так ли? Его очаровывал ее профиль со вздернутым носиком и полными губками. Лоркан поймал себя на том, что ласково улыбается. Пока Кетлин находилась на вечернем занятии йогой, Лоркан, как обещал, присматривал за уткой. Время от времени озадаченно поглядывая в духовку, он разрабатывал сценарий обольщения. Расставил на столе лучшее серебро и хрусталь. В погребе нашел идеальное вино и поставил на георгианскую серебряную подставку. Потом выбежал, чтобы набрать букет роз, и заполнил ими хрустальную вазу. — Освещение. — Он задумчиво проверил эффект от канделябра. — Недостаточно интимно. Несколько свеч излучало тонкое, волшебное сияние. Потом он подготовил гостиную: растопил огонь, поставил в рожки свечи, выбрал создающую настроение музыку, наводнившую весь дом. Это помещение никогда еще не было так прекрасно. Разве ей устоять? У него пересохло во рту, дрожали пальцы. Пока он поспешно принимал душ и брился, ему стало понятно, насколько все это важно для него. Лосьон после бритья. Не слишком много. Какую рубашку? Он тупо смотрел на красочный ассортимент и не мог выбрать. Черная или красная — это сексапильно, но чересчур навязчиво. Не имея привычки попусту тратить время, он решил подстраховаться и выбрал единственную белую, из льняного полотна, а к ней легкий костюм темно-синего цвета. Вернувшись на кухню, он стал прислушиваться, не возвращается ли Кетлин. Увидев чек в фруктовнице, помедлил, потом подобрал и разорвал в клочки. — Привет! Вот и мы! — объявила она, внезапно появившись на пороге. Ошеломленный, Лоркан не отводил от нее глаз. Она сияла как невеста. Кто так подействовал на нее? Он не успел подавить вспышку ревности. — Вот это да! Ты… — Кетлин заморгала, — очень элегантный! — Сегодня у нас праздник. Отметим твой успех в самой торжественной обстановке, на какую способны, — объяснил Лоркан, вдруг забеспокоившись, не переборщил ли. — Ты, кажется, приятно провела время, — заметил он, надеясь выудить подробности. — Прекрасно! Одновременно набралась энергии и расслабилась. Тебе надо это попробовать, — блаженно улыбнулась Кетлин и понесла Кона в свою комнату. Спустя мгновенье она вернулась, на ходу снимая теплый жакет, под которым оказалось обтягивающее фигуру трико. — Сейчас же записываюсь, — сказал он, мучаясь от внезапного желания. Она просияла, будто получила ценный подарок. — Как поживает утка? — Готова. Она улыбнулась, открыла духовку и пощупала вилкой птицу. — Хорошо прожарилась. Выглядит аппетитно. — С тебя кусочек торта, — небрежно объявил он, ужасно польщенный ее похвалой. — Я уже умею готовить утку и бутерброды с маслом. — Балда! — засмеялась Кетлин. — Думаю, пора вытаскивать утку. Она отвернулась, и Лоркан воспользовался парой мгновений, чтобы полюбоваться длинным изгибом ее шеи с подставленными для поцелуев прядками черных вьющихся волос. — Я поставлю овощи, — сказала она, словно не замечая его реакции, — и пойду ополоснусь под душем. А тебе придется присмотреть за пароваркой. — Много было народу на йоге? — спросил он, решив во что бы то ни стало разузнать, с чего это она такая оживленная. — Как обычно. — Изящным женственным жестом она пригладила роскошную копну волос. — Двенадцать человек. Да, и еще какая-то родня Дека, из Раундстоуна. Мужчины! — Приличные ребята? — прощупывал он почву. — Скорее девчонки, — улыбнулась она. — Ужинаем в столовой, — небрежно сказал он. — Я уже накрыл на стол. Кетлин оживилась. — Лоркан! Как ты хорошо придумал! — воскликнула она и побежала посмотреть. — Замечательно выглядит. Я чувствую, что за мной ухаживают. — Она с восхищением посмотрела на него. — Спасибо за то, что не поленился. И еще моя любимая музыка. Последи, чтобы из-под овощей вода не выкипела. Мне надо быстро преобразиться из Гадкого Утенка в… — Принцессу, — подсказал он. — Долго не задерживайся. Твой принц тебя ждет. Кетлин знала, какое платье наденет для этого особенного случая, она надевала его на Рождество. Секонд-хенд, зато изумительного насыщенного красного цвета, с глубоким декольте и без рукавов. Длинная узкая юбка великолепно облегала фигуру, что же касается смелой шлицы, можно было не привлекать к ней внимания, если следить за своими движениями. Готовилась она впопыхах, и единственное, что успела, — это снова подобрать волосы и подправить помаду. Она слышала, как за стеной, на кухне, Лоркан поет ужасным фальшивым голосом, и это вызвало у нее улыбку тихого счастья и обожания. Она нанесла немного духов на пульсирующие точки. — Потрясающе, — сказал он приятным грудным голосом, когда она наконец появилась. — Убит наповал, как наша утка! — Спасибо. — Испытывая странную неловкость, она взялась за нож для разделки жаркого. — Погоди. Такое платье нельзя портить. Лоркан принес передник и накинул ей бретельку через голову. Его мягкое теплое дыхание прошелестело по ее открытым шее и плечам, когда он стал неумело завязывать поясок у нее на талии. Она знала: стоит ей повернуться — и они поцелуются. Напряжение сгустилось между ними, и ее движения стали замедленными и томными. — Разделай ее лучше ты, — шепнула она, опасаясь, что может отрезать себе пальцы. — Я займусь остальным. Потрясенная своей реакцией, она с подчеркнуто озабоченным лицом сосредоточилась на сервировке еды. За столом она немного успокоилась. Лоркан заговорил о своих планах насчет дома, объяснил, что хочет расположить в восточном крыле свой европейский офис и расквартировать в близлежащих домах основной штат сотрудников, может быть, даже перестроить несколько хозяйственных построек на территории имения. Кетлин сразу поняла, как это благоприятно скажется на интересах селения, и окончательно убедилась, что их сотрудничество будет успешным. Лоркан взял в рот кусочек мяса и блаженно прикрыл глаза. — Райская пища! — простонал он. — А мне казалось, будто я не голоден, — удивился он. — Просто превосходно. Ты должна научить меня. — Йоге? Овощеводству? Кулинарии? — с дрожащей улыбкой спросила она. Надо надеяться, он не заметит, что она не притрагивалась к еде. — Всему. А я тебя научу. — Чему? Праву? — в смятении пролепетала она. — Ну… всему, что знаю, — лукаво пробормотал он. Не веря тому, что прочла в его глазах, она быстро нашлась: — Ага, ускоренные курсы! С искоркой в глазах он поднял бокал в ее честь. — Я все продумал. Твой и мой бизнес вполне могут уживаться на одной территории. — Он потянулся за вином и отпил, внимательно вглядываясь в нее. У нее кувыркнулось сердце. — Ты так думаешь? — прошептала она. — Угу. Твое дело превосходно может развиваться и дополнять мое дело. Например, нам всем понадобится поесть в обеденный перерыв, а что может быть лучше, чем продукты прямо с грядки плюс пирог Кевина? Кетлин подавила чувство разочарования. Он говорил о партнерстве — и только. Но ее все-таки воодушевлял его план, а энтузиазм завораживал. У нее кружилась голова, когда он перечислял рабочие места, которые откроются для местных жителей. — …а еще понадобятся мастера для ремонтных работ. — Он порывисто наклонился вперед. — Не беспокойся, я не стану нарушать общий план этого дома. Но мне кажется, что многое можно сделать со старыми конюшнями и оранжереей. И еще: иногда придется устраивать приемы для чиновников и юристов, иногда званые ужины. Мне хочется, чтобы ты была у меня хозяйкой. Что скажешь? Его ослепительная улыбка заставила ее сердце угрожающе подпрыгнуть. — Я не привыкла принимать важных людей, — уклонилась она от прямого ответа. — Для тебя это легче легкого. Раз: ты красивая. Два: ты хорошо относишься к людям и проявляешь заботу. Три: ты всегда оживляешь любую вечеринку одним своим присутствием. Четыре: мы тут на своей территории. Пять: мы занимались бы этим вместе, как одна команда, — тихим голосом закончил он. Он ждал ответа, но она была так потрясена его лестными словами, что не могла говорить. — Просто скажи «да». Еще не придя в себя, Кет кивнула головой, а он ответил такой улыбкой, что она окончательно растаяла. — Отлично! — с придыханием сказал Лоркан. — Приступим к обсуждению наших планов? — Конечно, — с трудом проговорила она и подняла бокал. — За твой европейский офис. — И за расширение твоего бизнеса. Опьянев от счастья, они обсуждали очередность задач, и наконец она стала понимать, что впредь они разделят бремя содержания особняка. Впервые за многие годы она почувствовала себя свободным человеком. — Если ты уже сыта, — непринужденно сказал Лоркан, положив салфетку на стол, — мы могли бы перейти в гостиную. Я там растопил камин. Посуду я помою завтра утром. Какое чудо, думала она, и слезы счастья наполнили ее глаза. Антагонизм между ними пропал. Он уважает ее, а она… любит его. Их глаза встретились: ее — затуманенные благоговением, его — ласковые и глубокие, как океан. Протянув руку, Лоркан поднял ее подбородок и чмокнул в губы. — Спасибо тебе за то, что помогаешь осуществиться моим мечтам, — сказал он, понизив голос. — Мои тоже немало продвинулись благодаря тебе, — шепнула она. — Вот и хорошо. — Он снова поцеловал ее, и она почувствовала, как его тело вторит ее дрожи. — Лоркан… — начала она сдавленным голосом. — Пойдем, — тихо сказал он и повел ее в гостиную. — К огню. Не сопротивляясь, Кетлин дала усадить себя на диван. — Прелесть, — разнеженным голосом сказала она, забираясь с ногами в уголок. — Потанцуй со мной, — тихо произнес Лоркан, остановившись прямо перед ней. — Т-танцевать? — произнесла она. В его объятиях. Чувствовать каждый дюйм его тела. — Пожалуй, нет. — Пожалуйста. Ты ведь не боишься меня? — пробормотал он. — Нет, но… — Она видела его изумление. — Просто… — Пожалуйста. Разве можно отказать такому мужчине? Она, колеблясь, посмотрела на него из-под отяжелевших век, и ее рука потянулась к нему в знак молчаливого согласия. Лоркан тут же поднял ее на ноги и крепко, неумолимо прижал к своему телу. С блаженным вздохом он закрыл глаза, обхватил ладонью ее затылок и прижал к своей груди, туда, где сердце так трогательно сбивалось с ритма. Они начали танцевать под медленную, чувственную музыку, Лоркан покачивал бедрами, прикасаясь к ее бедрам, и она уже не могла не обращать внимания на то, как твердеет его плоть, упираясь ей в живот. Ее глаза непроизвольно закрылись. Лоркан целовал ее в шею с какой-то дикой нежностью, заставившей ее громко стонать. Поздно, подумала она, когда страсть ворвалась в каждую трепещущую жилку. Поздно! Она обвила руками его шею и затуманенным взглядом уставилась в горящие страстью глаза. Лоркан провел пальцем по ее лбу и поцеловал в обе брови. В ямке у его горла висела капелька пота. Не подумав, она накрыла ее ртом. Она слизывала влагу с его разгоряченной шелковистой кожи, упиваясь как приворотным зельем. Затем расстегнула ему рубашку, чтобы удобнее было целовать теплую кожу. Ее губы медленно скользили от одной ключицы к другой, легонько касались твердой груди. Никто еще не делал с ним такого. Желание не давало ему дышать. Обезумев от жажды, он уткнулся лицом в ее волосы, прислушиваясь к сладостной боли затянувшегося предвкушения. — Кетлин, — хрипло бормотал он. В ее голове прозвучал сигнал тревоги. Кровь стремительно запульсировала в ее лоне, когда он скользнул языком в сладкую влагу ее рта. Они в забытьи опустились на устланный пушистым ковром пол. Кетлин вдруг напряглась, но его поцелуи подавили ее протест. Послышался шелест ее юбки, которую он медленно сдвигал вверх. — Ты невероятно красива, — прерывисто дыша, сказал Лоркан. — Ах, Лоркан! — Она трепетала, ее голос еле слышно скользил на его губах. Кетлин окончательно потеряла власть над собой, когда, спустив лямку платья с ее плеча, он обхватил ладонью обнаженный бугорок ее груди и стал легонько его теребить. Желание распространилось покалывающими иголочками по ее телу, кончик груди набухал, превращаясь в средоточие боли и напряжения. — Пожалуйста! — лепетала она. — Пожалуйста! Не в состоянии больше терпеть, она схватила руками его голову и заставила припасть губами к нестерпимо ноющей груди. Протяжный стон вырвался из ее содрогающегося тела, а он сжимал губами и отпускал горячий, отвердевший сосок, давал ему выскользнуть и снова захватывал его. Нс испытывая стыда или неловкости, Кетлин стащила вторую лямку и, извиваясь, опустила лиф до пояса, желая ощутить его тело на своем теле… и внутри. — Боже мой, — не владея собой, шептал он, — я не представлял себе, до чего ты совершенна. Тело ее изнывало, жаждало принять его в себя. Она расстегнула его рубашку и потянулась ртом к жесткому мужскому соску. У Лоркана исказилось лицо, он застонал и оттолкнул ее руку. — Не надо, — прохрипел он. — Я слишком сильно нуждаюсь в тебе, слишком желаю, я с ума схожу от тебя, Кетлин! Она ощутила такой сильный прилив любви, что, потрясенная своим чувством, прикрыла глаза. Люблю тебя, томно выгибаясь снова и снова, думала она. Его рот опустился на ее рот. Она обхватила руками его спину, почувствовала, как его тело прижимается к ней, и поняла, что он стащил с себя рубашку. — И я без ума от тебя, — страстно прошептала она, упиваясь тем, как их тела соприкасаются, восторгаясь его и своей наготой. Он зажал руки Кетлин у нее над головой и стал целовать ее шею, плечи… И вот он одним махом сорвал с нее платье, и его губы рассыпали цепочки поцелуев повсюду, по талии, по плоскому подтянутому животу, по бедрам. Она стонала под ним, каждым ответным движением тела требуя: сейчас. Это начало любви на всю жизнь, с уверенностью думала она. Каждое прикосновение, каждый жест говорили о том, что это не мимолетный соблазн, что и его чувства так же глубоки, как ее. Они станут любовниками, и он поймет, что любит ее. Кетлин угадывала это всем своим существом, и это позволяло ей поддаться безумию страсти. — Да! — выдохнула она, хватаясь за его плечи и вонзая ногти ему в спину. — Сейчас… Она плыла, кричала, стонала, умоляла. Прошло мучительное мгновенье, и ей показалось, что он ее бросил, но вот снова твердая горячая плоть пульсирует, нажимает ей на бедра. Она ответила поцелуем и указала ему путь в себя, и все ее существо сотрясалось от сладостного ощущения: наконец, наконец! С этого мгновенья она перестала осознавать, что делает, как страстно и раскованно ведет себя, как хрипло и порывисто вскрикивает. Впервые она вознеслась до высот чувственного наслаждения. Каждая клеточка ее тела судорожно пульсировала, а Лоркан что-то невнятное бормотал ей в ухо и доводил до полного изнеможения. И вот она на вершине экстаза, сотрясаемая штурмующими ее миниатюрную фигурку волнами блаженства снова и снова, а он, ощущая их своей плотью, вскрикивал от наслаждения. Пережив неоднократную длительную разрядку, они вместе, вздрагивая, остановились и затихли, утоленные, утомленные и умиротворенные каждой жилкой своего тела. Так вот оно какое, это чувство полного слияния, думала она, потрясенная совершенством любовной игры Лоркана. И тут ее настигло ощущение, о котором она слыхала: нечто вроде кратковременной смерти, абсолютное опустошение. Но любовь нахлынула снова, и сердце ее бешено забилось, когда он обхватил ее руками и привлек к себе. Им не нужны были слова. Он выражал свои чувства, крепко сжимая ее в объятиях и беспрерывно бормоча ее имя бесконечно ласковым, сдавленным от избытка чувств голосом. Кетлин гладила его волосы. Она замечала дрожь в его теле и понимала, что это и для него было потрясением. Наверно, подумала она сквозь одолевающий ее сон, он тоже не ожидал такого. Она засыпала, когда он отнес ее под душ и бережно намылил. Она висела, как мягкая кукла, у него на шее. Он говорил с ней как с сонным ребенком, ласково обтер ее, уложил в постель и ушел на цыпочках. Кетлин улыбнулась и сладко заснула. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ На следующее утро шел дождь. Удивляясь тому, что к шести часам, когда она встала, посуда уже была помыта, Кетлин выбралась во двор, покормила животных и поспешила обратно, надеясь найти Лоркана на кухне. Но его там не было. Она весело болтала с игравшим на полу Коном, а Лоркан не появлялся до начала одиннадцатого. К тому времени она перестала его дожидаться и с головой углубилась в ежемесячное сражение с колонками цифр. Когда он вошел, она подняла голову и тепло улыбнулась. — Спасибо, что помыл посуду. Хорошо выспался? — задала она невинный вопрос с лукавой искринкой в глазах. Он натянуто улыбнулся и пошел за чайником. — Спал как убитый. Кетлин ожидала другого ответа, другой реакции. Ее сердце сжалось. — Сегодня я никуда не выхожу, — робко сказала она, зорко наблюдая за ним, пока он собирал себе завтрак. — Занимаюсь бухгалтерией. Лоркан что-то буркнул в ответ. — Ты раскаиваешься после вчерашнего? — прямо спросила она. Чашка в его руке звякнула, и он поскорее поставил ее. — Нет. О нет, — ответил он каким-то странным резким голосом. — Тогда почему ты так невнимателен? — Я не знал, что ты испытываешь. Кетлин сочувственно улыбнулась. Он боялся оказаться отвергнутым. — Я? Восторг, — заявила она, ставя на карту все. Напряженные мышцы его лица озарила улыбка. Он подошел к Кетлин, наклонился и поцеловал её в губы. — И я тоже. Он провел рукой по ее голове и тут же отошел. Кетлин нахмурилась. Ей было непонятно, почему он сторонится ее. Может быть, ему нужен был только секс. Эта мысль отрезвила ее. Разочарованная, но внешне спокойная и равнодушная, Кетлин поинтересовалась: — Обед в половине первого устроит? — Обо мне не беспокойся. — Он уже ставил на поднос тосты и хлопья. — Я приготовлю себе бутерброд, когда найду время. Делай вид, будто меня нет, — добавил он, исчезая в дверном проеме. Спустя несколько часов Лоркан с рассеянным видом забежал, чтобы приготовить себе бутерброд с сыром и напомнить ей о том, что они договаривались съездить в Галвей поужинать в ресторане. Позже пришла Бриджет, чтобы посидеть с Конором. Она приветливо поздоровалась с Лорканом и округлила глаза, увидев Кет в изумрудном топе и облегающей юбке. — Ты изменилась, — констатировала она, придирчиво щурясь. Кетлин покраснела, почувствовав, что Лоркан метнул в нее предупреждающий взгляд. — Это из-за помады. Правда, почти такая же яркая, как рубашка Лоркана? — задорно произнесла она, переключая внимание на его безумно яркую, кораллового цвета, рубаху. — К сожалению, нам пора, — сухо произнес Лоркан и, удивительно ловко подхватив Кетлин под руку, увел ее. В ресторане царило оживление, публика выглядела элегантно, официанты были внимательными. Лоркан удостоился личного внимания мэтра, посадившего их за отдельный столик в укромном уголке. Он явно способен был определить на глазок, кто из клиентов пользуется авторитетом и располагает деньгами. — Просто чудо, — объявила Кетлин после первого блюда. — Я снова чувствую себя женщиной, а не матерью, стряпухой и огородницей в одном лице. — Я хочу облегчить тебе жизнь, — сказал Лоркан и взял ее за руку. Обрадованная его непроизвольным жестом, она позволила себе пожать его пальцы. — Мне вовсе не трудно… — Знаю, но… Он замолчал, давая официанту разлить вино. Второе блюдо подали удивительно быстро, и Лоркан, как будто забыв, что собирался сказать, взялся за свой кусок оленины. Ненавязчиво и неторопливо она повернула разговор к его планам относительно дома. Они стали обсуждать цветовое оформление и обстановку и договорились на неделе съездить в Галвей за покупками. — Я хочу, чтобы ты наняла помощников по огороду, — предложил Лоркан, опытной рукой расколов для нее панцирь лобстера. — Я бы нанял садовника на полную ставку. Думаю, нам надо обсудить вопрос о домашней прислуге… — Погоди минутку, — испугалась Кетлин. — Кто будет платить? Нам надо выяснить, кому чем заниматься… — Как раз об этом я хотел с тобой поговорить. Когда принесут пудинг. Тогда нам уже не будут мешать. Кетлин, недоумевая, пыталась представить себе, что он собирался сказать. Когда подали лимонную корзиночку под карамелью, она отодвинула ее в сторону и спросила в лоб: — Что с тобой? Весь день ты сам не свой. — Я хочу сделать тебе одно предложение, — без предисловий начал Лоркан. Она потянулась рукой к своему медальону. Предложение. То же самое говорил ей и Гарри. Холодея от дурного предчувствия, она без слов устремила на Лоркана вопросительный взгляд. — Мы с тобой отлично ладим. Вчера вечером… — Да? — Я никогда еще такого не испытывал, Кетлин, — признался Лоркан срывающимся голосом. — Я не представлял себе, что мужчина и женщина в состоянии испытать такие… глубокие и потрясающие физические ощущения. Я весь день старался подавить воспоминание об этом, чтобы хоть как-нибудь заниматься работой! У Кетлин потеплели глаза. Она с облегчением улыбнулась, узнав, почему он так странно держался. — Надо было сказать, — пробормотала она. — Я нашла бы, чем облегчить твои страдания. — Я хочу, чтобы ты была со мной, — просто сказал Лоркан. — Каждую минуту каждого дня. Это часть предложения. Он поцеловал кончики ее пальцев. Она содрогнулась от любви. Говори же, мысленно торопила она. Произнеси эти слова. Скажи, что любишь. Я же знаю. Мы всегда были созданы друг для друга. — Лоркан? — прошептала она. — Я хотел бы, чтобы ты вышла за меня замуж, — выпалил он и резко поднял глаза, чтобы встретить ее взгляд. Она в тупом недоумении уставилась на него. Он говорил серьезно. В его бездонных глазах не было ни искринки юмора. — Скажи что-нибудь, — пробормотал он. — Я… не ожидала… Не думала, что ты… Что-то заставило ее замолчать. Лоркан опустил глаза. — Как ты к этому относишься? — тихо спросил он. Она вздрогнула: ей вдруг стало холодно. — Зачем? — У нее ужасно пересохли губы. Она ждала ответа и боялась услышать не то, чего хотелось. Лоркан глубоко вздохнул и снова встретил ее тревожный взгляд. — Мы оба хотим жить в особняке, верно? Кетлин еле заметно кивнула. Что дальше? — спрашивала она себя, дрожа и вопреки разуму надеясь, что он предложит не то, чего она опасалась. — Но это не значит, что мы должны пожениться, — наконец пробормотала она. — Ошибаешься. Люди будут судачить, если мы будем жить в одном доме… — Ну и что! — А каково будет Кону? Она сдвинула брови. Сплетни. В этой праведной глубинке люди такого не прощают. Кон начнет страдать, как только достаточно подрастет, чтобы понимать это. — Можно разделить дом глухой перегородкой, — подсказала Кетлин. Лоркан смерил ее обжигающим взглядом. — Ты думаешь, после вчерашнего мы сможем жить отдельно? — Пришлось бы. — Ты хочешь этого? — Он наклонился через стол, слишком близко, вызывая в ней смятение. Ее глаза потемнели от желания, и он проницательно улыбнулся. — Лоркан, я… — Послушай, — уговаривал он, — если мы поженимся, имение тебе обеспечено. Я взял бы на себя хозяйственные расходы, мы смогли бы заняться ремонтом своего семейного жилища. Ты стала бы богатой, Кетлин. Тебе с Коном никогда больше не придется беспокоиться о деньгах. Балликистин станет твоим домом, домом твоего ребенка. — Торговая сделка, — сказала Кетлин глухим голосом и подумала: и секс в придачу Он что, думает, она на такое согласится? — Не совсем. Есть еще кое-что. То, чего хочется нам обоим. Ей казалось, что на нее надели свинцовый колпак. Она с трудом подняла голову. — Говори. — Мне всегда хотелось иметь своих детей. И я хочу, чтобы ты стала их матерью. Более тяжкой обиды он не смог бы нанести ей. Кетлин застыла с болью в широко раскрытых глазах. Он даже не упомянул о любви. Главная ирония заключалась в том, что то же самое когда-то предложил ей Гарри. Но Лоркану нужен еще и секс. Она ошиблась в Лоркане, как и во всех мужчинах, с которыми ее сводила судьба. Когда, с горечью подумала она, Лоркан испробовал ее и решил, что хочет еще, он надумал использовать ее и как подходящую машину для производства детей, чтобы продлить род Фитцджералдов. — Кетлин? Она медленно подняла глаза. Лоркан разбил ей сердце. Она так любила его, а он совершенно не считался с ее чувством. — Нет. Лоркан побледнел. — Я все испортил, — натянуто произнес он. — Все не вовремя, не там. Надо было в другом месте делать предложение… — Мне хочется уйти, — выдохнула она, опасаясь, что сейчас потеряет власть над собой. — Конечно. Повинуясь его кивку, подошел мэтр, и спустя мгновение Лоркан помогал дрожащей Кетлин встать на ноги. Он накинул ей пальто на плечи и заботливо отвел к машине, поддерживая ее. Она совершенно не помнила, как они доехали до дома. — У меня все в порядке! — огрызнулась она и оттолкнула его, когда он подошел, чтобы проводить ее ко входу. Она прижала руку к пылающему лбу. — Иди к Бриджет. Скажи, что у меня голова болит, — распорядилась она и пошла в гостиную — прикорнуть подальше от подружкиных глаз. Услышав шаги, она поняла, что Лоркан провожает Бриджет домой, и поплелась к себе в комнату. Конор мирно посапывал. Упав на колени перед детской кроваткой, она просунула руку сквозь прутья и погладила малыша по густым темным волосам. Больше не будет брака без любви. Ее сын не должен расти в такой обстановке. Когда она скажет Лоркану, что речи нет о браке, он оскорбится и попросит ее уйти. Опять все возвращается к исходной позиции. Послышался легкий стук в приоткрытую дверь. Она устало поднялась, стараясь не смотреть Лоркану в глаза. — Наверное, нам стоит поговорить. Он открыл дверь и пропустил ее. — Твое предложение неприемлемо. Я не могу думать о браке без любви, — без обиняков сказала она, когда они вышли в гостиную. У него исказилось лицо, губы плотно сжались. — С Гарри ты могла! — Да, и если бы не Конор, я сожалела бы о своем поступке. — Мне казалось, что ты ко мне неравнодушна, — невыразительным голосом произнес он. — Я не хочу быть предметом торга! — крикнула она, теряя осторожность. — Тебе, наверно, кажется, что я должна быть благодарна! Дочке прислуги предлагают положение жены! Как ты смеешь со мной так обращаться? — Положение жены лучше, чем любовницы! — рявкнул он. — Не лучше, если жизнь превращается в ложь! — парировала она с горящими глазами. — Ложь? Ты говорила, что без ума от меня… — И ты мне говорил то же самое! — Знаю. И снова повторю это! Я хочу тебя. — Тем хуже! — Мы оба нужны друг другу, — прорычал он. — Почем тебе знать? — с вызовом кинула Кетлин. — Ты хочешь меня, — стоял он на своем. — Что, если я сниму галстук?.. — Не надо! — шепнула она. Он медленно развязывал галстук, удерживая ее взгляд, а у нее сбивался пульс. — Почему? Тебя это не должно волновать. Ты же ничего ко мне не испытываешь, верно? Я мог бы даже снять пиджак… расстегнуть рубашку… Ей пришлось резко сглотнуть, чтобы заговорить снова. Это ее выдало, и в его глазах появился голодный блеск. — Не… надо! — бормотала она, подавляя ужасное желание отдаться. Воспоминания о его ласках и о чудесных ощущениях неумолимо наполняли ее тело. — Я не пойду за тебя замуж, — процедила она. — Тогда будем сожительствовать в грехе. — Нет! — Ты знаешь альтернативу: твой ребенок останется без законного наследства. Она ударила кулаком по каминной полке. — Все эти годы ты обходился без Балликистина! Почему же сейчас не можешь уйти и отстать от нас? — Из-за того, что было вчера, — просто ответил он. — Из-за секса, — уныло пробормотала она. Наступила недолгая пауза. — Это самая весомая в мире причина. Неправда, думала она, любовь еще весомей, но, не сказав больше ни слова, спотыкаясь и ничего не видя, побрела к себе в комнату… Прошла почти неделя. Ситуация продолжала оставаться напряженной. Бригада отделочников работала над фасадом дома. Рабочие сновали по крыше и подправляли дымоходные трубы, прикрепляли сточные желоба, а Кетлин обеспечивала беспрерывное снабжение их чаем. Кроме того, приходилось кормить монтеров и слесарей, работавших внутри. Это были приятные хлопоты, хотя Кетлин знала, что работает на осуществление планов Лоркана. Он не собирался освобождать особняк, значит, скоро ей самой придется собрать пожитки и уйти. Кетлин каждый день снова и снова обдумывала положение вещей, пыталась найти выход. Она все больше мрачнела. Лоркан давил на нее, уговаривал, рисовал в розовом свете их совместную жизнь. Как-то за ужином, в конце изматывающей недели, она внимательно присмотрелась к нему. На время забыв о своем конфликте, они разделили радость купания Кона, а затем вместе укладывали его в кроватку. В течение этой недели она неоднократно была на грани того, чтобы принять предложение Лоркана — все из-за того, что он замечательно обращался с ее сыном. Смотреть на них, когда они вдвоем, было сладостной мукой. Этого мужчину скорее, чем кого-либо другого, она избрала бы в мужья и в отцы своим детям. Этого мужчину она должна отвергнуть, если у нее есть хоть крупица разума. А если Лоркан в конце концов встретит кого-нибудь, кого действительно полюбит? Что тогда станет с Коном, с ней, с детьми от этого брака? — Сегодня ты такая молчаливая, — сказал он, нарушая кружившие в ее голове мысли. Кетлин не смотрела на него. — Надо многое обдумать. — Знаю, — деликатно сказал он. — Я тоже думал. У меня есть идея: почему бы нам не перевести Конора в соседнюю с хозяйской спальней комнату? — Тебе не это нужно, — проворчала Кетлин. — Если Кон окажется рядом с хозяйской спальней, мне придется находиться поблизости. — Она злобно уставилась на него. — Поближе к тебе. — Я хотел бы, чтобы ты оказалась поближе ко мне, — признался он. — Хочу обнимать тебя, пока ты спишь. Просыпаться рядом с тобой. Протянуть руку и найти тебя… — И чтобы я родила тебе ребенка. — Горе заставило ее выпалить это резким, издевательским тоном. — Ты будешь племенным жеребцом, а я… — Хватит! — Лоркан в ярости вскочил на ноги. — Сегодня ты не настроена здраво мыслить. Пожалуй, мне пора спать, — добавил он сдавленным голосом. — Нет! Подожди! — Она тоже вскочила, в смятении заламывая руки. Ей было невыносимо видеть его таким обиженным. Какая она все-таки злая! — Извини, — невнятно произнесла она, и у нее навернулись слезы. — Я запуталась и устала. Это ужасно. Я должна уйти, я знаю, чем скорее, тем лучше… — Перебирайся наверх, ко мне, — тихо попросил он. — Как-никак это уже была твоя спальня… — Нет, никогда не была. Это… — Она замолчала, но было поздно. Лоркан застыл в ожидании. — Ты хочешь сказать, что никогда не спала там? — спросил он тихим, не предвещающим добра голосом. Она закусила губу. — Именно. Он судорожно вдохнул. — Но ведь вы с Гарри… — Я спала здесь. Так было безопасней. Он ведь часто напивался. Черная туча наплыла Лоркану на глаза. — Ну да, — тут же ответил он, повесив голову. — Тогда пойду наверх. Спокойной ночи. — Пока не уходи. Я не хочу, чтобы ты на меня сердился, — уговаривала Кетлин. — Хочу сохранить добрые отношения. Давай расстанемся друзьями… — Слезы душили ее. Лоркан остановился на пороге, повернувшись к ней спиной. — Но раз ты не хочешь длительных отношений, наверно, мне пора привыкать, — тихо сказал он. — Но я хочу их, — шепнула она себе под нос. Он услышал и, вскинув голову, медленно повернулся к ней. — Что ты сказала? — Ничего… Он размашисто шагнул к ней. — Неправда. Повтори, что ты сказала! Она пожала плечами. Ей уже было все равно. Ее мечты давно погибли. — Хочу длительных отношений, — тихо произнесла она. Он озадаченно сдвинул брови. — Тогда зачем отказываться? Кетлин печально улыбнулась. — Дело в том, что я люблю тебя, Лоркан. И, любя, хочу быть любимой. — Ты… любишь меня? — По его лицу нельзя было понять, доволен ли он, озадачен, взволнован или просто в ужасе. — Кетлин! — издал он гортанный возглас, и не успела она опомниться, как он едва не раздавил ее в своих объятиях. — Больше нет проблем. Выходи за меня замуж, — страстно выговорил он. — Завтра же. Послезавтра. Скоро. Только выходи! Я сделаю тебя счастливой, Кетлин. Ты же знаешь, я без ума от тебя. Скажи мне «да». — Он поцеловал ее. — Да! — И снова поцеловал. — Да! Да! Да! — Не выйду! — с трудом ворочая языком, проговорила она. — Обещаю тебе, — мягко произнес Лоркан, — я никогда не подведу тебя. Мне никогда не понадобится другая женщина… Тепло его губ проникло в ее губы в таком нежном и сладком поцелуе, что она безоговорочно капитулировала и слабым, дрожащим голосом прошептала: — Да! В течение последующих двух недель Кетлин только и делала, что гнала прочь сомнения. Ее жизнь превратилась в сплошные хлопоты: дата свадьбы была назначена и приближалась. Только изредка она ненадолго отрывалась от дел, и ее осаждали страхи. Лоркан ни разу не сказал, что любит ее. Она не сомневалась в его страсти, он доказывал ее каждую ночь, даже в неожиданные моменты средь бела дня. Лоркан вел себя как по уши влюбленный. Он постоянно прикасался к ней, бросал на нее нежные взгляды. Когда она появлялась, его лицо смягчалось и сияло. И он с радостью оказывал ей знаки внимания. Их любовные игры, казалось, были чем-то большим, чем просто секс. Но, возможно, она просто обольщала себя. Может быть, это было глупо, но Кетлин всем своим сердцем надеялась, что простая замкнутость мешала ему произнести заветные, желанные слова и что время все расставит по своим местам. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Кетлин, примеряя свадебное платье в хозяйской спальне, одновременно следила за тем, как сорока прыгает в саду под дождем. Эта сорока напомнила ей о птичке, которой она лечила сломанное крыло. Кет вертелась перед трюмо и думала, не обрекает ли себя на пожизненную каторгу, полюбив мужчину, не способного выражать свои чувства. Или вообще не способного на глубокие чувства. Невеста, подумала она, оглядев себя, и вздрогнула. Ее пугало будущее. Платье было доставлено из Бостона. Она провела руками по простому, идеально скроенному из шелка лифу. Тонкую талию подчеркивал объем роскошной юбки, элегантными фалдами переходившей в длинный шлейф. Стараясь убедить себя, что поступает правильно, она повернулась на непривычно высоких каблуках и искоса взглянула на смелый вырез лифа, обнажавший ее медовую кожу почти до самого букетика цветов на талии. Еще три дня! — думала она, и от волнения у нее пересохло горло. Четвертого октября… Вскрикнув от боли, она схватилась за живот. Не иначе как сегодня первое число! Значит… — Нет! — простонала она. — Нет! Лоркан разговаривал по телефону, когда услышал, как она мчится вниз по лестнице, будто ее преследуют гончие. Бросив трубку, он выбежал из кабинета и успел увидеть ее скрывающейся на кухне. — Кетлин! В два шага он преодолел расстояние до двери. Сердце колотилось от испуга. Сквозь грохот хлещущего в кухонное окно дождя он услышал, как она плачет в комнате прислуги. Он никогда еще не слыхал такого отчаянного, судорожного рыдания. Он на мгновенье помедлил, потом осторожно приоткрыл дверь. Кетлин сидела на полу в море шелковых юбок. Покачиваясь взад и вперед, она сотрясалась от рыданий, прижимая к груди охапку фотографий. — Дорогая! Что с тобой? — с тревогой пробормотал Лоркан. Он озабоченно опустился на колени, но топорщащиеся юбки не давали прижать ее к себе. Продолжая плакать, она отвернулась. Лоркан ждал. Наконец его терпение было вознаграждено. Она судорожно втянула в себя воздух, и ее тело перестало содрогаться от слез. Не обращая внимания на ее сопротивление, Лоркан протянул руки и повернул ее лицо, чтобы утереть глаза. — Ты должна сказать мне, что тебя так расстроило, — мягко произнес он. — Н-не мог-гу! — прорыдала она. — Надо. Раз мы женимся, у нас не может быть секретов друг от друга, — сказал он как можно более уравновешенным тоном. Он обратил внимание на то, что волосы Кетлин подобраны и украшены ленточками. У нее был душераздирающе трогательный вид, хотя на лице проступило отсутствующее выражение. Волнение сдавило ему горло. — Ты невероятно красива в своем свадебном уборе, Кетлин, — хрипло произнес он. Одна рука отпустила фотографии и несмело потянулась к пышному шелку. У него немного отлегло от сердца. Мягкая мечтательность в ее глазах говорила о том, что ей понравилось это платье. — Дурная примета — видеть меня в нем, — пробормотала она и задрожала так сильно, что он снял пиджак и накинул на нее. — Дурацкое суеверие. Так, готова рассказать мне? Она тупо кивнула головой и протянула ему фотографии. — Конор? — недоумевая спросил он, просматривая их. — Нет. Он вгляделся более внимательно. Что-то не то. Ребенок, такой же темненький, как Кон, с глазами Кетлин, но… Почуяв неладное, он тут же стал рисовать себе ужасные картины. Другой мужчина в ее жизни? Кто-то, кого она так любила, что родила ребенка? Боже! Он этого не вынесет… — Кто? — проскрежетал он. Она сморщилась, ломая пальцы. — Кайран. — Последовала долгая пауза, в течение которой тревога все сильнее сдавливала ему горло. — Мой первый сын. Сковывавшее его напряжение отпустило. Ребенок, которого она потеряла, когда была замужем за Гарри. Его голос выражал сочувствие: — Значит, ребенок Гарри… — Нет. Она трясла головой, будто не могла больше вымолвить ни слова, ленточки у нее в волосах распустились, придавая ей вид растрепанной девчушки. Она обхватила себя руками, как будто ее мучила невыносимая боль. У него потемнело в глазах. Она должна была сказать ему! — Я требую ответа, — мрачно проговорил он. — Считаю, что имею право знать. Кет выпрямилась и утерла кулаком слезы. — Я встретила одного человека. — Когда? — Когда переехала в Лондон, — глухим голосом сказала она. — Я оказалась одна, у меня почти не было денег. Лоркан пришел в ужас, представив себе, как она голодала, бедняжка… — И… что тогда? — спросил он с беспокойством. — Я не занялась проституцией, если ты об этом! Лоркан покраснел. — Мне удалось найти место судомойки в отеле. Это было ужасно. Игнорируя ее печальный тон, он продолжал свой допрос. — И ты кого-то повстречала? — Официанта. Он… был очень добр со мной. Он… Я думала, он очень добрый и заботливый… а оказалось не так. — Ты влюбилась, — констатировал Лоркан, с болью произнося каждое слово. — Я так считала. Мне очень хотелось, чтобы меня любил хоть кто-нибудь, — призналась она тоненьким голоском. Лоркан заскрежетал зубами. Типичный случай. Ей понадобилась любовь, и она обманулась, решив, будто нашла ее. Возможно, она всегда гонялась за какой-то иллюзией. И может быть, с растущим ужасом подумал он, любовь к нему, о которой она заявила, тоже ненастоящая. Лоркан ничего не говорил, просто пристально смотрел на нее. Через мгновенье она снова пришла в себя. — Вскоре я узнала, — сдавленным голосом сказала она, — что беременна. — И он, наверно, тебя бросил, — фыркнул Лоркан. — Нет. Он был в восторге, сказал, что мы должны как можно скорее пожениться. Лоркан чувствовал, как у него холодеет сердце. — И как? Поженились? — Ну да. Вспомни, я же думала, что он меня любит, — жалобно сказала она. Лоркан резко вздохнул. Итак, она уже дважды побывала замужем! Двое мужчин занимались любовью с ней, брали в свою постель, ласкали ее прекрасное тело и называли его своим. Обладали им, сколько хотели! Миллион злых вопросов готовы были сорваться с его губ. Каково было с этим мужчиной? Он кричал, дрожал, были у тебя с ним повторные оргазмы, ты прятала голову у него на плече, вздыхала, шептала, как его любишь?.. Своим откровением она растоптала ему душу. Двоим мужчинам родила по ребенку, принеся им высший дар, на какой только способна женщина. Не стоило удивляться. Он всегда знал, что она любвеобильна. Слишком влюбчива. Чего стоят ее теперешние нежные излияния, когда любовь она испытывает и к зайцам, и к раненым птицам, и к каждому несостоятельному официанту? Кетлин не знала, что такое любовь. Ее слова ничего не стоили. — Что было дальше? — холодно спросил Лоркан. — С чего ему было жениться, если он не испытывал к тебе привязанности? Она зажмурилась, будто он ее ударил. — С того, что он был ливийцем. Возникли неприятности в связи с его документами… — Он женился на тебе, чтобы получить вид на жительство? — резко спросил Лоркан. — Почти наверняка. Кетлин опустила голову. Волосы выскользнули из-под ленточек и, рассыпавшись, почти скрыли ее несчастное лицо. — Итак? — нетерпеливо поторопил он. У нее снова покатились из глаз слезы. Лоркан смотрел, запрещая себе жалеть ее, из собственного опыта зная, чем это должно было кончиться: ребенка похитили, мужа она больше не видела. Он устало повернулся, собираясь уходить. — Дослушай меня! — всхлипнула она. — Ни к чему это. И так ясно. Когда ему отказали в разрешении на жительство, он похитил твоего ребенка и увез к себе домой. — Неужели это не трогает твоего сердца? — пролепетала она, пораженная его бесчувственным тоном. — Моему ребенку было всего девять месяцев от роду! Я была вне себя от горя! — с жалким видом вскрикнула она. Лоркан плотно сжал челюсти, стараясь подавить сочувствие, зарождавшееся в его душе. Непрошеные воспоминания о женщинах, его первых подзащитных на процессах о международных похищениях, роились у него в голове. Их жизни были сломаны утратой ребенка или детей, и ему приходилось держать себя в руках, чтобы не расчувствоваться, сохранить ясность мышления и профессионализм. — Я имел дело с многими такими случаями, — сказал он, пожимая плечами. Кетлин ахнула. — Но речь идет о моем ребенке! Лоркан беспощадно сверлил ее глазами. — Ты получила развод? — спросил он сдавленным голосом. У нее по лицу текли слезы, глаза ярко блестели. — Не пришлось, — дрогнувшим голосом сказала она. — Я получила извещение французского консульства в Ливии, что муж и ребенок погибли в дорожной катастрофе. Контактного адреса не дали, но приложили фотографии. Одна из них у меня вот здесь, — хрипло произнесла она, с любовью прикасаясь рукой к серебряному медальону. — Сегодня был бы день рождения Кайрана. И впервые я забыла об этом! — простонала она и снова разрыдалась. С этим было тяжелее справиться, чем он ожидал. Она прошла сквозь ад. Но это не меняет дела: им надо разойтись, и чем скорее, тем лучше. Кетлин отняла у него мечту. Вот так. Он представлял себе, как станет здесь главой семьи. Но… Ничего, встретит еще кого-нибудь, женится, заведет детей… Лоркан закусил губу. Его поразило то, как эта мысль тут же ужаснула его. Он угрюмо смотрел на Кетлин и думал, что вот-вот потеряет совершенную партнершу по постели. Однако внутренний голос настырно твердил, что тут замешано нечто большее. И Лоркан насупился. Кетлин увидела, как в его глазах появляется что-то злое, и с возгласом отчаяния вскочила на ноги, подбирая дрожащими руками пышные юбки. Он не успел двинуться с места, как она проскочила мимо него и сломя голову понеслась в хозяйскую спальню — снимать подвенечное платье. — Кет! — рявкнул он, поняв ее намерение. — Замолчи! — прокричала она, несясь вверх по лестнице. — Ненавижу тебя! Бесчувственный! Ты не знаешь, что это такое! — бросила она через плечо. — Я была одна, больная!.. Он догонял ее. В истерике она забежала в комнату и попыталась захлопнуть перед ним дверь, но он толкнул ее плечом и ворвался следом. — Не говори со мной! — кричала она, с остервенением дергая мелкие пуговки на спинке платья. Она не хотела ни его презрения, ни его злобы. — Знаю, я была дурой. Не надо объяснять мне это на пальцах! Она подняла к нему разъяренное лицо — и притихла. Он выглядел таким обиженным, перепуганным… Она задела его достоинство, обманула доверие. Какая дура! Теперь он никогда ее не полюбит. Все кончено. — Что бы я там ни творила, я всегда расплачивалась за все в тысячекратном размере! — снова разгорячившись, вскричала она. — Тебе, наверно, кажется, что я безнравственная. Что ж, может быть, и так. Ничего не могу с собой поделать, влюбляюсь не в тех! Я доверчива, вот в чем беда! Ах, чертово платье! — всхлипнула она в полном отчаянии. — Повернись, — приказал он. — Я помогу. — Нет! Я не хочу… — Поворачивайся! Остолбенев от его грубого тона, она послушалась. У нее едва хватило терпения дождаться, когда же он, сердито бормоча, справится с обтянутыми шелком пуговками. Наконец она почувствовала прохладное дуновение в спину. Кетлин перешагнула через платье, оставив его на полу как ничего не значащий предмет. Не обращая внимание на то, что на ней остались только кружевные трусы и лифчик, она стащила прекрасный перстень, украшенный изумрудами и бриллиантами, который сама выбрала к помолвке. Теперь у нее на пальце не оставалось ничего. Обручальное кольцо, которое она носила в бытность свою «женой» Гарри, уже лежало в принадлежавшей ему шкатулке, содержимое которой она берегла для Конора, когда тот подрастет. — Возьми! — Резко шагнув вперед, она взяла руку Лоркана, разогнула ладонь и вложила в нее перстень. — Я не могу выйти за тебя замуж. Лоркан судорожно сжал перстень в кулаке, больно вдавив камни себе в ладонь, но ничего не ответил. Просто смотрел на нее пустыми глазами. С болью во всем теле Лоркан думал о том, как сильно он ее ненавидит. Резким движением он сунул перстень в карман, повернулся на каблуках и направился к выходу. — Ты куда? — с тревогой вскрикнула она. — На улицу! — Там ужасная погода! Промокнешь до нитки… — Ну и что? — безучастно сказал он и, обдав ее ледяным взглядом, твердой поступью вышел из комнаты. Лоркан пошел по тому же маршруту, что и в тот роковой день, когда застал Кетлин на кровати с Гарри, а его родители решили развестись. Выбор казался подходящим. Он намеревался серьезно все обдумать. Увы, голова оказалась забитой никчемными чувствами, и ему не удавалось сосредоточиться более чем на пару секунд, потом мысли возвращались к Кетлин, к жизни без нее… Для него было откровением, что секс оказался таким важным предметом. Проведенные вдвоем ночи потрясли ему душу и тело. Он представлял ее сейчас улыбающейся за кухонным столом, наливающей ему чай… Лоркан нахмурился. Почти сразу его беспокойные мысли обратились к тому, как Кет общалась с кем-то из рабочих, работавших на лесах. Она была полностью поглощена его объяснением того, как он технически выполняет реставрацию лепнины на карнизе. Кетлин тогда была одета в джинсы и в теплый мягкий свитер, волосы спадали сверкающим каскадом по спине. Сонный Кон сидел верхом на ее бедре, а она его ритмично покачивала. Он остановился, не замечая дождя, стучавшего по его обнаженной голове. По-видимому, он находит сексапильными такого типа женщин, решил он. Поэтому и вспоминает о ней в повседневной обстановке, например с Коном за будничными занятиями. Ее с Коном… Он представил их покидающими Балликистин, с погруженными в багажник такси чемоданами, и схватился за невысокий каменный заборчик, чтобы не упасть. Тошнота подступила к горлу. Темнело. Лоркан ненадолго присел на камень, у которого когда-то нашел отца, и задумался над тем, как они оба попали впросак с этими женщинами из рода О'Хара. Притихший, промокший до нитки, дрожа от холода, он дотащился до дома и тихо открыл дверь. Было за полночь, но в холле горел свет. На нижней ступеньке лестницы ютилась спящая фигурка. Кетлин ждала его. Он знал: она все это время места себе не находила. На мгновение вспышка нежности охватила его сердце, но он сердито отмахнулся от этого чувства. Кетлин была в ночной рубашке и куталась в одеяло. Свободная рука поддерживала термос. Рядом, на тарелке, лежали сандвич и кусок пирога с яблоками и черникой. Он сжал губы, почувствовав, как привязанность к ней еще сильнее наполняет его. С обреченным вздохом он пересек холл, сел рядом и тихонько тронул ее за плечо. Кетлин сонно забормотала и открыла глаза. — Ты промок, — томно произнесла она и потянулась пальцами, чтобы пощупать его волосы. — Не трогай меня! — процедил он сквозь зубы. Она тут же окончательно проснулась. У нее задрожали от обиды губы. — Извини. Я устал. — И нервы в клочьях, подумал он. — Я приготовила тебе овощной суп, — сообщила Кетлин. Он смотрел на Кетлин и хмурился, представляя себе, как она стоит на кухне и заботливо варит ему этот проклятый суп. Он не просил у нее нелепого самопожертвования. — Нельзя было ограничиться консервами? — У меня нет консервов. А я подумала, что ты замерз и проголодался, — объяснила она. Выражение на ее лице напоминало ему раненого олененка. — Так и есть. Поэтому пойду приму горячий душ, — буркнул он. Лоркан мрачно потопал наверх и еще больше разозлился, когда она пошла за ним. — Чего тебе? — устало спросил он. — Хочу, чтобы ты съел этот суп, — мрачно ответила она. — Но иди под душ, пока не схватил пневмонию. Если собираешься взять в привычку вылетать чуть что из дома, выбирай хорошую погоду и не заставляй людей зря беспокоиться. Кетлин со стуком поставила термос на стол и положила рядом сандвич. Затем закуталась в одеяло и уселась на большом диване у кровати. Лоркан появился из ванной с каменным лицом, закутанный в собственный белый халат. Она ожидала от него очередной грубости и немного успокоилась, когда он сел в плетеное кресло и стал молча есть суп. — Надо сообщить людям, что свадьба отменяется, — наконец сказал он, повернувшись к ней. Этого следовало ожидать, но Кетлин не была готова услышать такие слова. Глубоко огорченная, она кивнула головой. — Я отменю заказ и предупрежу банкетный сервис утром, — мрачно сказала она. Дел предстояло много, страшно подумать. — Ты должна была сказать мне о своем первом браке и о ребенке, — холодно процедил он. — Знаю. Но… это так больно. Я старалась не вспоминать об этом, потому что надо жить дальше, заботиться о Коне, а не думать о прошлом, — расстроенно сказала она. — Я так и не оправилась после того, как потеряла Кайрана, и никогда не оправлюсь. Он прищурил глаза. — Гарри разыскал тебя в Лондоне в то время, когда ты оплакивала своего ребенка, так? — угадал он. Она с тревогой встретила его пристальный взгляд. Благодаря своему юридическому складу ума он докопался до связующего обстоятельства, и ему ничего не стоит выудить у нее признание насчет Гарри. — Да. Он был человеком из моих счастливых времен, и меня сильно взволновала встреча с ним. Он заметил, что я недоедала и была глубоко подавлена. Я утратила силу воли. Он рассказывал об Ирландии, о зеленых холмах, о чистом воздухе и белоснежных пляжах, и я стала скучать по дому. Он пообещал, что будет обо мне заботиться. Я приняла его предложение, потому что мне хотелось вернуться в Балликистин, к людям, которых я знала. Лоркан поджал губы. — Он воспользовался тем, что ты пала духом. — Может быть. Я так горевала по Кайрану! Даже теперь… — Она машинально сложила руки так, будто держала своего ребенка. Ее тело обмякло, глаза наполнились слезами. Нужно поскорее уехать. — Гарри хотел иметь наследника. Как человек я его не интересовала. Я была средством для достижения цели. Я… хочу рассказать тебе, что мы с ним решили, но не могу, потому что дала честное слово, — добавила она, жалея, что не может нарушить данного обещания. — Давай я угадаю. Сперва он предложил брак… Она вскинула глаза. — О нет, не это! Лоркан резко вздохнул от неожиданности. — Не брак? — с удивлением спросил он. — Все думали, что мы тайно поженились в Лондоне, потому что он это всем рассказывал. Но это неправда. Лоркан едва не задохнулся. — Вы с ним никогда не состояли в браке! — Он нахмурил лоб, очевидно делая выводы из услышанного. — Ты не имеешь права на имение Балликистин! — Никакого! — призналась она. — Прости, что обманывала тебя, но я делала это ради Кона. — Ты хочешь сказать, что согласилась стать сожительницей Гарри, — пораженно произнес он, — и притворялась, будто ты замужем? Как ты могла? — Гарри и пальцем меня не тронул! — возмутилась она. — Никто, кроме первого мужа и тебя, не прикасался ко мне. Лоркана трясло от злости. — Врешь. Младенцы не растут на деревьях. Может быть, он по пьянке тебя изнасиловал? — Он вообще ко мне не прикасался. Никто меня не насиловал. — То есть как? Ничего не понимаю, — растерялся Лоркан. Он вскочил на ноги и стал беспокойно расхаживать по комнате, ломая голову над ее тайной. Вдруг он замер, и она поняла, что он догадался. — Искусственное зачатие! — выпалил он. — Угадал, — вздохнула она, радуясь, что правда наконец всплыла. — Кон родился в результате искусственного зачатия. Мы так договорились. Я очень хотела ребенка. Когда Гарри рассказывал, каково это — держать на руках собственного ребенка… — Она подавила рыдание. — Я не смогла устоять. Мысль о том, что я буду здесь, что ребенок заполнит пустоту в моем сердце, оказалась слишком соблазнительной в минуту слабости. — Подлец! — пробормотал Лоркан. — Он дал мне Кона. Мне было тяжело с Гарри, но я поставила на ноги собственное предприятие и возобновила дружеские связи. — Усталой рукой она убрала с лица распущенные волосы, чувствуя, что конец близок. — Как видишь, Кон — сын Гарри, но, строго говоря, он незаконнорожденный и не имеет прав на имение. Пойду укладываться. Больше не буду тебе досаждать своим присутствием. — Что? — У Лоркана внутри все сжалось. — Тебе нельзя уезжать! — непроизвольно грубым тоном выпалил он, сжав кулаки так, что побелели костяшки. — Это единственный выход. Конечно, я должна уехать! — рыдая, возразила она. — Ты… ты будешь нищей! — Он цеплялся за любую соломинку, только бы не дать ей уйти. — Давай успокоимся и поговорим разумно, постараемся… — Мы уже пытались. Я столько думала, что у меня скоро голова треснет. Знаю только одно: я больше не позволю собой помыкать! — неожиданно вспыхнула она. Распахнув дверь гардеробной, Кетлин разом вытащила всю свою одежду, прямо с плечиками, и швырнула на кровать. — Ни один мужчина никогда не превратит меня в служанку. Буду стоять на собственных ногах, не надеясь ни на кого и ни на что! — взвизгнула она в истерике. — Тебе нельзя уезжать сейчас! — в панике возразил Лоркан. — Не ночью же! Ты не потащишь Кона на улицу в такую погоду! — Нет, конечно! — прошипела она. — Я соберу все вещи и уеду вскоре после рассвета… — А мне, значит, отменять приготовления к свадьбе, рассылать извещения… Еще одна соломинка, еще проволочка. Все что угодно, думал он, только бы удержать ее в поле зрения еще на несколько мгновений. Его притуплённый мозг начинал сознавать реальность ее решения. Лоркан наблюдал за маленькой, но решительной фигуркой, как попало швырявшей в чемодан свои вещи. Они уезжают оба, и она и Кон. Без них Балликистин опустеет навсегда. Он вдруг впал в отчаяние. — Если кто-то должен уехать, — тихо произнес он, — это я. Остолбенев, Кетлин уронила мишку и уставилась на него. — Ты? — в изумлении произнесла она. Лоркан представил себе, как она бродит по чужому городу, без друзей, несчастная, тоскующая по дому, и понял, что не состоянии допустить этого. — Это скорее твой дом, чем мой. Здесь у тебя друзья. Ты создала процветающее предприятие, — он старался говорить ровно, — и многие люди зависят от предоставленных тобой рабочих мест. Я могу открыть свой офис где угодно. Моя работа заставляет меня колесить по всему миру. Оставь Балликистин себе. Поскольку я… — он сглотнул, впадая в предательски нахлынувшую сентиментальность, — поскольку я… глубоко привязан к особняку, — выдавил он, — буду более чем рад обеспечить его содержание. Я распоряжусь о ежегодных перечислениях… — Это неправильно, — неожиданно произнесла Кетлин с настороженным видом. — Зачем бросать то, что принадлежит тебе по праву? Он пожал плечами и отвернулся. — Я же объяснил. Я порядочный человек. — Это кажется так… щедро, — задумчиво сказала она. — Особенно со стороны человека, который видеть меня не может. — Не делай из мухи слона, — с трудом выдавил он. — Я выпишу первый чек и… Кетлин приблизилась к нему и уставилась на него проницательным взглядом. Лоркан почувствовал, как кувыркается его сердце, и протянул вперед руки, чтобы оттолкнуть ее; но Кетлин схватилась за них и не сдвинулась с места. — Лоркан, я была с тобой откровенна. Пора и тебе открыться передо мной, — прошептала она. Зачем ему открывать перед ней сердце? Чего ради говорить о своих чувствах? Он любил ее так сильно, что его самого это пугало. Может быть, в нем давно уже жило это чувство, а он просто запутался, потому что был слишком глупым, слишком тупым, чтобы распознать его проявления. Но теперь он не может сказать ей. Поздно. — Мне нечего сказать. — Итак, ты уезжаешь отсюда, от меня, — отчеканила она, вызывая приступ отчаяния в его огорченном сердце. — Мы больше не займемся любовью, не возьмемся за руки, не пройдемся по Голодной дороге, не споем вместе, не проснемся в обнимку… — Прекрати! — Ты найдешь другую женщину, которая родит тебе детей, — безжалостно продолжала Кетлин. — Тебе ведь все равно, что мы не состаримся вместе, наблюдая, как расцветают и опадают цветы, и не увидим рождения наших детей… — Мне это не безразлично! — вырвалось у него. Безжизненное, мертвое будущее, без любимой женщины? — Я люблю тебя, Кетлин! Люблю каждый волосок на твоей голове, каждую пору на коже, изгиб твоей талии, то, как ты квохчешь над этими своими козами и курами, твою теплую улыбку, твое нежное, любящее сердце… Всю тебя! Он поймал ее за руки, решив снова завоевать… черт с ней, с боязнью оказаться отверженным. Слишком много поставлено на кон, чтобы выйти из игры. — Я до боли люблю тебя! — выпалил он. — Моей любви хватит на двоих. Я никогда и не думал пользоваться тобой. Когда я говорил, что хочу детей, я имел в виду твоих детей. Ах, черт, я имел в виду… — Знаю, что ты имел в виду, Лоркан, — мягко произнесла Кетлин с блестящими от слез глазами. — Я догадывалась… — Нет, не то, ты не можешь! — Его прорвало. — Я так злился на твоих обидчиков, потому что твоя боль — это моя боль… — Ты зол на… них? Не на меня? — ошарашенно выдохнула Кетлин. — Если б они были живы, я бы отловил их и заставил валяться у твоих ног, — угрюмо произнес Лоркан. — Я хочу оберегать тебя, заботиться о тебе и Коне… — Можно, — тихо спросила она, обвивая руками его шею, — внести предложение? — Какое? — опасливо спросил Лоркан. Он не смел надеяться. — Эх вы, юристы! — воскликнула Кетлин, посмеиваясь. — Что вы понимаете? Подсказать? Тебе надо поцеловать меня, — игриво произнесла она. — А потом раздеть, медленно раздеться самому, потом мы займемся любовью, после этого ты снова сделаешь мне предложение, а я приму его. — Что… ты сказала? — пробормотал Лоркан. — Нет ничего проще. Слушай внимательно, — промурлыкала она. — Ты хотел, чтобы я осталась в доме, который ты всегда любил, и был готов уйти из него. Это значит, — она говорила медленно, словно боялась что-то пропустить, — что для тебя имеют большое значение мое благополучие и мои чувства. А я была готова потерять и дом, и свое дело, и друзей, потому что мне было бы невыносимо быть рядом с тобой, но оставаться нелюбимой. Все его мускулы расслаблялись по мере того, как ее слова проникали в его мозг. — Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива, — с надрывом произнес он в ее мягкие волосы. — Я сделаю все, чтобы съездить с тобой в Ливию, чтобы ты смогла увидеть могилку Кайрана, чтобы он упокоился в твоих мыслях и ты смирилась с его утратой. — Мне очень хочется этого, — пылко призналась она. Блеск в ее глазах говорил о том, что ее тронула эта идея. — Я люблю тебя, Кетлин! — торжественно произнес Лоркан. — И я тебя. Всем сердцем и душой, — прошептала она и потянулась, чтобы поцеловать его в губы. Он прижимал ее к себе, а в его глазах стояли слезы счастья. — Вся эта сентиментальная мура… Кетлин рассмеялась и повела тонкой бровью. — Да? — Ужасно приятная штука, правда? — И даже больше того, — заверила она и взялась это доказывать. КОНЕЦ Внимание! Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам